Я обнаружила, что могу прощать, могу чувствовать любовь к Луизе и даже искру надежды относительно своего будущего. Я намеревалась стать первоклассной поварихой, а еще, возможно, однажды я встречу кого-то, кто посмотрит на меня так же, как сейчас, в эту самую минуту Билли смотрит на мою сестру.

Когда церемония завершилась, дождь несколько поутих, и мы смогли сфотографироваться на ступенях церкви, прежде чем отправиться обратно в дом Билли на свадебный прием. Я успела порадоваться, что не пошла на поводу у своих страхов и не попросилась жить к новым родственникам Луизы, когда обнаружила, что сижу за длинным столом рядом с кузеном Билли. То был тощий прыщавый парень по имени Илия, которого мать Билли звала «наш Ил». Из школьного курса я помнила, что ил — это такой противный вязкий налет на дне пруда. Своего соседа я нашла столь же непривлекательным, особенно когда он с громким чавканьем заглатывал угощение.

— Наш Ил работает бухгалтером на железной дороге и отлично справляется, — сказала мать Билли, подтолкнув меня локтем. — Тебе мог бы попасться парень и похуже.

«Мне мог бы попасться парень куда лучше», — подумала я, извинилась и вышла из-за стола под тем предлогом, что нужно помочь Луизе переодеться. Вскоре сестра с новоиспеченным мужем уехали в коляске на Паддингтонский вокзал, а оттуда — в Торки: в тамошнем отеле должен был пройти их медовый месяц.

— Желаю хорошо провести время, — сказала я, обнимая Луизу.

— Надеюсь, так и будет, — прошептала она. — Вообще-то мне страшно, но я надеюсь, что все пройдет хорошо. Билли добрый, ведь правда? Он будет со мной ласков.

— Конечно же! И у вас будет время получше узнать друг друга.

— Да. — Она взяла меня за руку. — После этого ведь ничто уже не будет прежним, да?

— Да, не будет, — подтвердила я.

Мы стояли, глядя друг на друга с задумчивыми улыбками, и, наверное, Луиза вспоминала то же, что и я: дни нашего детства, когда мама была еще жива, как мы сворачивались калачиком у нее под боком, пока она читала нам вслух, или как она играла на фортепьяно, а мы танцевали. Казалось, это было очень-очень давно.

Итак, Луиза отправилась навстречу медовому месяцу, а я, пока все бросали рис вслед удаляющейся чете новобрачных, незаметно ускользнула, чтобы еще раз не столкнуться с Илом, и вернулась во дворец.

Уже было довольно темно и шел сильный дождь, когда я подходила к входу для прислуги. Я шла, выставив вперед зонтик, чтобы защититься от ветра, и тут кто-то преградил мне путь. Я видела лишь ботинки да ноги по колено. В надежде, что незнакомец посторонится, я остановилась. Когда этого не произошло, я подняла взгляд и увидела ухмыляющегося Ронни Бартона.

— Хорошо провели выходной? — спросил он. — Ах, у вас и саквояж с собой? Любопытно, куда это вы ходили. Вроде говорили, что никого в Лондоне не знаете.

— Не ваше дело, — ответила я. — Пожалуйста, отойдите и перестаньте мне докучать.

— Конец года скоро, — сказал он, ныряя под мой зонтик. Теперь его лицо оказалось в паре дюймов от моего. — Надеюсь, вы не забыли о том поручении, которое я вам дал.

— Уйдите и оставьте меня в покое. — Я чувствовала себя усталой, поэтому разозлилась и попыталась отпихнуть его.

Он схватил меня за запястье и с неожиданной силой вывернул мне руку.

— Не пытайся избавиться от меня, девочка моя. — Он почти прошипел эти слова. — Ты не забыла, что твоя жизнь в моих руках? Ты уже бывала в Олд-Бейли[8]? А как насчет тюрьмы Холлоуэй? Я слышал, что это не слишком приятное местечко. Но, конечно, петля еще хуже. Правда, с ней все быстро: раз-два — и прощай.

— Хелен?

Я услышала у себя за спиной приближающиеся шаги, поспешно обернулась и воскликнула:

— Нельсон!

Ронни вышел из-под моего зонта.

— С тобой все нормально, Хелен? — спросил Нельсон. — Этот человек тебе досаждает?

— Как я рада тебя видеть, Нельсон, — сказала я и взяла его под руку. — Можешь проводить меня во дворец? Пожалуйста!

— Конечно. — Нельсон уставился на Ронни Бартона, который отступил на несколько шагов. — Оставь ее в покое, тебе ясно? Давай проваливай отсюда!

— Хорошо-хорошо, остынь. Я уйду. Пока что. — Ронни смерил взглядом куда более высокого Нельсона и повернулся, чтобы уйти.

Нельсон взял мой саквояж, открыл калитку и пропустил меня вперед.

— Она уже сказала тебе правду? — крикнул нам вслед Ронни. — Спорить готов, что нет!

Калитка закрылась. Мы подошли к двери, я закрыла промокший зонтик, и мы вошли во дворец. И тут я обнаружила, что вся дрожу.

— Кто это был? — спросил Нельсон. — Отвергнутый ухажер?

— Нет, мой брат, — ответила я. — Мы с ним не слишком хорошо ладим. Я стараюсь держаться от него подальше.

— Чего он хотел? Наверное, деньги выпрашивал?

— Нет, не деньги. Он просил о любезности, которую я не могу оказать. И был довольно настойчив.

— Не волнуйся, тут он тебе ничего не сделает. Ты среди друзей, — проговорил Нельсон.

А потом, когда мы подходили по коридору к лестнице, добавил:

— Что он имел в виду, когда спросил, сказала ли ты правду?

Что я могла ответить? В голове мелькнула мысль, что Нельсону можно рассказать все как есть. Он поймет. Но я тут же поняла, что не могу обременять его секретом, которым он не сможет поделиться с остальными работниками кухни. К тому же, если о моей лжи станет известно, Нельсон может даже оказаться скомпрометированным. Нет, я должна хранить тайну.

— Пока я не могу рассказать, — ответила я. — Но ничего шокирующего в этом нет и ничего плохого, ручаюсь. Просто кое-что из моей прошлой жизни, чем я не могу с тобой поделиться.

Он серьезно посмотрел на меня полными беспокойства ясными голубыми глазами.

— Хелен, у тебя какие-то неприятности? Если так, то я… — Его голос дрогнул.

— Ничего такого, о чем ты думаешь. Просто есть кое-какое затруднение, и с ним нужно разобраться. Это касается моего брата. Пожалуйста, Нельсон, поверь, я не сделала ничего такого, что заставило бы тебя хуже обо мне думать. Клянусь!

— Конечно не сделала! Ты же милая, благородная и высоконравственная девушка. Я это с самого начала понял. — Он помолчал. — Так ты пойдешь погулять со мной в следующее воскресенье?

— С огромным удовольствием, — ответила я и поняла, что сказала правду. Мне нужен был друг и союзник. А еще очень приятно, когда рядом человек, который выделяет тебя из всех остальных.

Лицо Нельсона просияло, и он так мило улыбнулся, что я невольно тоже улыбнулась в ответ.

Как ни странно, но, последовав отцовскому совету и ухватившись за выпавший шанс, я получила следом за ним и второй. Под руководством шеф-кондитера Роланда я так преуспела, что он даже назвал мои коржики сносными, а профитроли довольно неплохими.

А я, в свою очередь, наслаждалась возможностью готовить громадное разнообразие тортов, печений и пирожных, пусть даже при этом мне приходилось терпеть неуравновешенный характер шеф-кондитера. Как-то раз он очень мелко нарезал цукаты и вдруг чихнул. Конечно же, он отвернулся, но при этом уколол ножом палец и испустил длинную тираду французских слов, среди которых были ругательства, не входившие в тот словарный запас, которому меня обучили еще в детстве.

По тому, как Роланд себя повел, можно было подумать, что он не слегка порезался, а подвергся нападению вооруженного топором недруга. Я бросилась за влажной тряпочкой, чтобы остановить кровь.

— Пожалуйста, успокойтесь, — по-французски попросила я. — Уверяю вас, все не так уж плохо.

— Не так плохо?! — взвыл он.

Услышав этот возглас, на помощь поспешила миссис Симмс.

— Что случилось, мистер Роланд?

— Я обречен, моя карьера будет разрушена! — Он скинул тряпочку и воздел палец кверху — с того капала кровь.

— Чепуха, это всего лишь небольшой порез. Он заживет, — без особого сочувствия сказала миссис Симмс. — Сейчас перевяжем потуже… Хелен, сходи принеси аптечку.