— То есть никаких отдельных блюд вы для него не готовили?

— Нет. Он ел то же, что и королевское окружение, за исключением бульона. — Я помолчала. — Выдумаете, это пищевое отравление? Или он подхватил что-то от моих коллег? — В голове мелькнуло, что граф мог попытаться навестить Джимми, ведь он не из тех, кто легко отказывается от своих желаний.

Врач покачал головой:

— Нет, я не думаю, что это простое пищевое отравление.

— Тогда, возможно, дело в снетках. Он приходил ко мне на кухню и жаловался, что вырос далеко от океанов и поэтому его желудок не переносит рыбы.

— Но рыба была свежей?

— Свежее не бывает, — сообщила я. — Ее с утра купили на рынке. Вместе с грибами.

Доктор снова нахмурился:

— Ах да, грибы. Я опасаюсь, что он съел ядовитый гриб. Вы же брали их не у поставщиков отеля?

— Нет, они с городского рынка, — сказала я. — Но их выбирал для меня шеф Лепин.

— Возможно, это было неразумно, — проговорил доктор. — Эти крестьяне иногда толком не знают, что собирают в лесу, а ядовитый гриб порой практически не отличить от съедобного.

— Я уверена, так и есть, — согласилась я. — Но ведь шеф Лепин в любом случае в них разбирается. Он использует их в своих собственных блюдах.

— Как бы там ни было, мог произойти несчастный случай, а то, что мы имеем, действительно похоже на какое-то серьезное отравление.

— Мне очень-очень жаль, — сказала я. — Я могу чем-то ему помочь?

— Нет. Обычно в такой ситуации делается промывание желудка, но в данном случае уже прошло слишком много времени. Яд проник глубоко, и органы начинают отказывать.

— Значит, он может умереть? — прошептала я едва слышно.

— Боюсь, это вероятно. Я не знаю противоядия от отравления грибами. И, как уже было сказано, прошло слишком много времени. Если бы мы вовремя промыли желудок и вызвали рвоту, у нас был бы шанс избавить организм от яда. Но теперь можно только наблюдать и ждать, давать ему больше жидкости и надеяться, что он достаточно силен, чтобы справиться с токсинами.

Доктор ушел, унеся с собой говяжий бульон и оставив меня в ужасном состоянии. Что я наделала! Да, граф мне не нравился, но я вовсе не хотела причинять ему страдания. А потом я поняла, что в жизни не отличу одного гриба от другого. Я понадеялась на Жан-Поля, но что, если он меня подвел? А потом в сознании всплыла еще одна мысль: что станется со мной, если выяснится, что я отравила одного из членов королевской семьи?

Поздно вечером того же дня пришла весть о том, что граф Вильгельм скончался: у него не выдержало сердце. Домашняя прислуга королевы получила распоряжение надеть траур. Большинство из нас не привезли с собой черной одежды, поэтому нам выдали траурные нарукавные повязки. На ужин я пожарила каплуна и приготовила простой рисовый пудинг, полагая, что эти блюда соответствуют общему настроению, однако так терзалась тревогой и чувством вины, что едва могла сосредоточиться на том, что делаю. Граф умер! Я убила его! Французские повара не могли понять, что произошло, и я рассказала обо всем Жан-Полю. Услышав мои соображения, он нахмурился:

— Ядовитые грибы? Невозможно! Я уже много лет покупаю у этого торговца. Он абсолютно надежен и не совершил бы такой ошибки. Кроме того, грибы для вас выбрал я сам, а я в состоянии отличить плохой гриб от хорошего.

— Врач практически уверен, что граф отравился, а больше он ничего сомнительного не ел.

— Мне очень жаль. — Жан-Поль озабоченно посмотрел на меня сверху вниз. — Не знаю даже, что и сказать. Этот случай поставит вас в незавидное положение.

— Я знаю и чувствую себя просто ужасно! Что со мной теперь будет? Меня обвинят в его смерти!

— Не вижу, как можно возложить на вас ответственность за случившееся, — сказал он. — Если кого и винить, то меня: это я выбирал грибы. Но я готов поклясться своей репутацией шеф-повара, что ядовитых среди них не было.

Я кивнула, стараясь приободриться:

— Я все время думаю о том, что произошло бы, если бы этот гриб съела королева.

По виду Жан-Поля мне стало ясно, что эта мысль раньше не приходила ему в голову.

— Нам остается лишь возблагодарить Бога за то, что этого не случилось. Ваша королева — счастливица. Похоже, ее защищают высшие силы, ведь она дважды за одну неделю избежала смерти.

— Не будет ли слишком обременительно, если я попрошу ваших поваров готовить для королевы и ее окружения, пока с этой ситуацией не разберутся? — спросила я. — На меня явно пало подозрение, а мне бы очень не хотелось, чтобы кто-то боялся есть и вообще переживал на эту тему. Раз уж мы в трауре, блюда должны быть только самые простые.

— Конечно же, — сказал Жан-Поль. — И не переживайте. Я не сомневаюсь, что, когда возьмут анализы, выяснится, что вы ни в чем не виноваты. Может, этот человек вообще покончил с собой при помощи каких-нибудь лекарств.

Мне не казалось, что граф Вильгельм был из тех, кто склонен сводить счеты с жизнью, при его-то самодовольстве. День прошел отвратительно. Четверо моих коллег не спешили выздоравливать: они миновали критическую стадию болезни, но были пока что очень слабы. Сама я почти не могла есть и при первой же возможности отправилась в постель.

Наутро, едва я осилила чашку кофе, меня позвали в гостиную на втором этаже отеля. Там были доктор Рид, сэр Артур Бигг и какой-то незнакомый мужчина.

— Входите, мисс Бартон, — сказал доктор Рид. — Это старший инспектор Роли, ответственный за безопасность королевы. Его вызвали из Лондона сразу после покушения на жизнь ее величества. Он хотел бы задать вам несколько вопросов.

Я кивнула, не сводя глаз с инспектора. Казалось, он расслабленно сидел в кресле, но его маленькие темные глазки проницательно смотрели на меня. Со склоненной набок головой и похожим на клюв носом он напоминал мне какую-то хищную птицу.

— Так это вы та юная особа, что приготовила грибы, убившие немецкого графа? — спросил он.

— Я приготовила два блюда с грибами, — сказала я, встретившись с ним взглядом. Надеюсь, он прочел в моих глазах уверенность и готовность отстаивать правоту. — Я не знаю, установлено ли уже, от чего именно скончался граф.

— Очень похоже, что причиной его смерти было отравление, а то, как отказывали внутренние органы, говорит, что это не просто расстройство пищеварительной системы, поэтому винить приходится грибы, — заявил доктор Рид.

Они втроем уставились на меня. Все это напоминало судебный процесс.

Я старалась сохранять спокойствие.

Инспектор прочистил горло:

— Мне сказали, что эти грибы не от поставщиков отеля, а из другого источника.

— Да, сэр, это так. Они с рыночного прилавка, из города.

— И почему вы их там приобрели?

— Хозяин этого прилавка специализируется именно на грибах и трюфелях. У него множество разных видов грибов, и шеф-повар нашего отеля всегда покупает грибы именно там. В тот раз он выбрал для меня несколько штук, потому что я недавно готовила грибы для королевы и она попросила их снова.

— Ясно.

Последовала долгая пауза.

— Значит, вы никак не могли узнать, съедобные это грибы или ядовитые?

— Нет, сэр. Я полагалась на мнение местного шефа — весьма уважаемого шеф-повара.

— Я счел бы все это трагическим инцидентом, несчастным недоразумением, — сказал старший инспектор Роли, — если бы не недавнее покушение на жизнь ее величества. И я спрашиваю себя: а не из анархистов ли этот французский шеф-повар? Или, быть может, он антироялист? Вероятно, это именно он спустил курок во время неудавшегося покушения, а потом решил прибегнуть к более изощренному методу?

— Конечно же нет! — выпалила я.

— Насколько хорошо вы знаете этого человека?

В его голосе мне послышался сарказм. Я подумала, что, возможно, кто-то видел, как мы целовались в городе, и эти слова — намек на несуществующие отношения.

— Только по работе — мы ведь трудимся в кухне бок о бок. Шеф Лепин всегда очень помогал мне, учил, как готовить новые блюда. Я не могу поверить, что он желает зла нашей королеве. На самом деле он даже однажды сказал, как рад, что ее величество выбрала для отдыха Ниццу, благодаря этому открылся новый отель, а у него самого появилась возможность готовить для иностранных гостей.