Ладно. Хватит рассиживаться. Я поднялась и потянулась. Снова подошла к зеркалу, взяла метёлку для пыли и красиво отставила ногу, любуясь своим отражением. Убираться я не стану, но попозировать не откажусь. К счастью, зеркало, даже спящее, отражало хорошо.

Странное дело. Моё лицо не изменилось: всё те же голубые глаза, тонкие брови, красиво, но бледноватые губы. Только волосы порыжели и стали пышнее. Но каким-то образом я смело могла назвать девушку, отражавшуюся в зеркале, красавицей. А раньше я себя такой не считала. Не уродина, даже миловидная. Но мужчины на меня не оборачивались, а женщины не провожали завистливыми взглядами.

Может, дело в том, что с лица наконец сошло покорное, затравленное выражение?

Эх, но всё-таки по мне сразу видно, что прислуга. Мятая ткань портила всё впечатление.

Не может быть, чтобы здесь не нашлось платья поприличнее! Это же мой сон, здесь всё должно быть как я хочу! Может быть, стоило практиковать осознанные сновидения? У нас на факультете был один парень — единственный на весь поток — который рассказывал, что полностью контролирует себя во сне. Вот я бы сейчас утёрла ему нос!

Я тряхнула головой, прогоняя пустые мысли. Ладно. Здесь больше делать нечего. Надо переходить на следующую ступень квеста. Наведаюсь на кухне к Марте и поговорю с ней. Заодно чайку попьём. С креветками. Аппетит у меня здесь был отменный.

Сон-квест мне нравился. Я и раньше любила такие игры, в отличие от «стрелялок». Жаль, времени никогда не хватало. Ничего, сейчас я оторвусь за всё. Старая нищая жизнь, где я ничего не успевала и ничего не могла себе позволить, осталась в прошлом. Отправилась в архив.

Перед выходом я в последний раз расправила воротник и распушила волосы. Повернулась к зеркалу спиной, попыталась оглядеть себя через плечо…

Но за дверью послышался шум, и в читальный зал ввалилась целая толпа.

Ладно, не толпа. Человек десять. Первым шёл молодой мужчина в расшитом серебром камзоле. Волевое лицо, светлые волосы, на камзоле вышиты вездесущие драконьи крылья с золотой каймой. Высокий, стройный. Был бы красавцем, если бы не что-то неуловимо отталкивающее в чертах лица. Но сразу видно — он здесь главный.

За ним семенила Кассиопея. Надменность на лице смотрительницы уступила место подобострастию. Так я думала — это передо мной или Мартой она изображает главную, а под настоящим начальством стелется!

За ними толпились ещё какие-то люди в камзолах попроще. Мужчина сделал жест рукой, и свита осталась за дверью, за исключением двух человек.

Я уставилась на них, а они — на меня. Взгляд Кассиопеи был просто убийственный.

— Так вы говорите, дневник зельевара Фрэнсиса у вас? — неторопливо спросил мужчина.

— У нас, у нас, майнере Джеймс, — подобострастно закивала Кассиопея. — Дневник зельевара Фрэнсиса уже сто пятьдесят три года как лежит на третьей полке триста сорокового шкафа.

Так вот он какой, ректор-сердцеед! Укладывающий в постель самых красивых девушек королевства! Едва ли Кассиопея стала бы так стелиться перед кем-то другим!

Я открыто рассматривала его. Нет, всё-таки не красавец. Светлые волосы зачёсаны на одну сторону, будто прячут раннюю лысину. Камзол, правда, сидит хорошо, и видно, что дорогой. А главное — взгляд бегающий, настороженный. А ведь руководитель должен смотреть прямо, уверенно. Хотя бы как мой Вадим Иваныч, запихать бы этот дневник ему в нежное место!

Но Кассиопея смотрела на него с непередаваемым выражением лица голодной кошки.

— Майнере Джеймс, — заговорил один из людей за спиной заместителя, — я вам говорил, что в пятой секции сущий бардак. Доверять им столь важные книги было ошибкой.

— Кажется, вы совсем плохо справляетесь со своими обязанностями, дорогая Кассиопея,

— скривился Джеймс. Кажется, так звали этого напыщенного блондина.

— Я? У меня всё по полочкам, везде порядок! — воскликнула смотрительница. А затем обернулась ко мне: — Это всё новенькие, майнере! Ничего не кладут на место! Мы чтим Закон Порога, но в последние годы им пользуются все, кому не лень!

— Это ваши проблемы. Потрудитесь найти дневник, да побыстрее! Иначе мы не сможем разрешить один небольшой спор.

Я смотрела на Кассиопею почти с жалостью. Как же низко перекладывать свои недоработки на подчинённых, которых она к тому же видит второй раз в жизни!

Смотрительница подошла ко мне, стуча каблуками, и схватила за руку:

— Слушай меня, нищенка. Делай что хочешь, но найди этот дурацкий дневник. И не вздумай заигрывать с майнере Джеймсом! Магический архив — не бордель и не кабак.

Его посещают приличные люди, сливки общества. Поняла? Будешь вести себя непотребно

— выгоню на улицу, в чём пришла.

— И огребёшь за нарушение Закона Порога, — усмехнулась я ей в лицо.

Кассиопея зло выпустила меня и загремела ключами у боковой двери, которую я раньше не заметила. Я заметила, как Джеймс окинул смотрительницу презрительным и самодовольным взглядом. Меня обдало волной возмущения. Ни один мужчина не должен так смотреть на женщину! Даже на такую стерву, как Кассиопея. Ясное дело, этот майнере или как его там привык, что любая падает в его объятия по щелчку пальца!

Мне опять стало жаль смотрительницу. Я-то по себе знала, каково работать с начальником-самодуром, а если он ещё и невозможно красив… А для Кассиопеи он, несомненно, был писаным красавцем. Ой, да не влюблена ли в него тайно эта наша звезда?

Ларчик открывался просто. Конечно, эта дурнушка в него втрескалась, как и все местные дамы. Потому и метит в помощницы! Надеется хоть так попасть в постель красавчика. А он знает и пользуется. Вот гад!

Ну ничего, со мной этот номер не пройдёт.

— Я найду ваш драгоценный дневник, майнере Джеймс, — громко сказала я.

Все на меня уставились. Что, не привыкли, что женщина в наряде прислуги не даёт себя унижать?

— Прошу за мной, — сказала я ещё увереннее.

Кассиопея широко распахнула дверь, и я запнулась, едва не растянувшись на ровном месте. Этот Джеймс, конечно, и не подумал подать мне руку.

Где же мне искать этот дневник, хитролист его возьми?

По спине пробежал холодок. Странный всё же это был сон. Слишком непредсказуемый. Слишком… осязаемый.

Я оглянулась на зеркало, но оно молчало.

Что ж, будем экспериментировать. Я гордо вскинула голову и пошла в архив, жалея, что кожаные подошвы башмаков не стучат по каменному полу так громко и вызывающе, как могли бы стучать каблуки.

По архиву я шагала уверенно, задрав нос. Но меня обуревали сомнения. Повсюду высились стеллажи, сплошь уставленные папками и свитками. На некоторых стеллажах были номера, но расставлены они были примерно в том же порядке, как у нас в новостройках. Тут пятый, сразу за ним — тридцать седьмой, а между ними — ещё два без номеров! А ещё надо было угадать «квартиру», то есть полку, на которой лежал злосчастный дневник!

Мда, у них тут правда бардак. Наверняка нет ни каталожной системы, ни кодов. Да и материально-техническая база хромает. Некоторые стеллажи так и норовили завалиться набок. Разве можно так халатно относиться к работе? Я бы вмиг навела здесь порядок!

Только работать ради кривой ухмылки Кассиопеи и сального взгляда ректора, конечно, не буду. Пальцем не пошевелю.

— Осторожно, майнере Джеймс, не споткнитесь, — сказала я как можно любезнее. — Здесь не очень уютно.

— Да здесь за год ничего не найдёшь, — нахмурился Джеймс. Достал из кармана безупречно белый платок и брезгливо обмахнул рукав камзола. — Придётся тебе попотеть и хорошенько перетряхнуть это пылехранилище.

Перетряхнуть? Нет уж, спасибо. С меня хватило перетряхивать архивы в той жизни. Я нахмурилась. Ну же, мне очень нужен этот дурацкий дневник! Я очень хотела утереть нос этому Джеймсу и его Кассиопее!

Ладони всё ещё покалывало. Я бессознательно потёрла их. В следующий миг меня как будто что-то толкнуло и развернуло к шкафу, притулившемуся в углу.