Всеян находил связи между вещами, которые не всякому были видны, и учил обращать их на пользу своего развития. Вот образец того, о чём он говорил:
– Дорогие мои, собравшиеся здесь! Мы часто оглядываем даль, как лицо, ища на нём веснушки. И радуемся, найдя их, короткий срок. Потому что веснушки превращаются в птиц и улетают в лес за пропитаньем. И мы – немы, не зная, как быть. И ищем Бога для своего успокоения.
Мы ищем Бога-слугу, гуляющего вокруг нас с подносом удовольствия, а не в сердце своём. Но Бог живёт именно там, руководя нашим развитием.
Как часто, мои дорогие, употребляем мы слово «всё»! С виду это самое обычное слово, но только с виду. Оно наиболее полно выражает сущность Бога, ибо Бог есть Всё. Один отшельник, живший когда-то в нашей обители, даже достиг просветления, повторяя, как мантру, слово «всё». И размышляя о его значении.
Спросили отшельника
– Что произойдёт, если отнять от Храма Мудрость? – спросили одного отшельника.
– Всё же останется Красота, – ответил он.
– А если отнять и Красоту?
– Останется одна амбарная постройка!
Новые пути
«Мы молимся по утрам в своих пещерах, стараясь не слишком тревожить тишину. Но иному мирянину, к нам заглянувшему, нет-нет, да и послышится где-то рядом скрип телег, лязг камнедробилок и оживлённые разговоры рабочих людей. Что ж, и такое восприятие нашей жизни благословенно, ведь мы, отшельники, прокладываем для человечества новые пути!
Места наши намолённые, с видом на Волгу и ветер, раздувающий стругам паруса. Даже Фома Неверующий, бывая у нас в гостях, ощущает неведомую силу. Места, подобные нашим, живут и процветают, пока сила молитвы животворит», – писал своему гимназическому другу, самарцу NN, один отшельник.
Чудо отшельника
Один отшельник, когда крестился, всякий раз чудо, сказывают, являл.
Из руки его, сложенной троеперстием, яркий пучок света исходил. Этот пучок или шарик света – не знаю, как его лучше и назвать! – всюду по пещере отшельника летал, пока, наконец, не лопался с сухим треском.
Раз того отшельника местные крестьяне навестили, среди них был малец лет пяти. Вот малец тот, чудо увидев, к мамке своей и пристал:
– Мама, мама, теперь я знаю, кто звёзды на небе зажёг. Их отшельник зажёг!
Мать тому мальцу подзатыльник для начала дала, чтобы не шумел, а после на ухо сообщила:
– Звёзды, сынок, никто не зажигал, они всегда светили. Видно, звезда одна упала и в руку отшельника угодила. С тех пор он и творит, когда крестится, свои чудеса!
Уходили крестьяне от отшельника уже к вечеру. Мать со своим мальцом последней по тропинке шла. И всю дорогу малец на темнеющее небо смотрел, где звезда звезду зажигала.
Сосуды сообщающиеся
– Мы – как сосуды сообщающиеся, – заметил как-то раз отшельник Дементий, работавший в молодые годы в одной из самарских аптек.
Похоже, что эти годы наложили прочный отпечаток на всю его жизнь, смыть который Дементий и ныне был не в силах. Да и нужно ли было отпечаток этот смывать, отвердевший во времени и ставший ступенькой той лестницы, по которой Дементий восходил к своему просветлению?
И глядя с горы на волжские протоки, похожие на… – ну конечно же, похожие на стеклянные трубки аптечных перегонных устройств! – отшельник Дементий закончил свою фразу:
– Убывает потихоньку в сосуде тела – прибывает в сосуде души!
Корзина с наградами
Иерарх русской православной церкви, бывший в том возрасте, когда при наклонах даёт себя знать радикулит, а при ходьбе мучает селезёнка, решил уйти в отшельники.
Долго в дорогу не собирался, новые одежды себе не шил. Но прежде, чем уйти, сложил все свои награды в корзину, с которой его кухарка ходила по воскресным дням на базар. И поехал на Волгу.
День стоял ветреный, дождливый. Чтобы собраться и что-то в своей жизни изменить – в самый раз подходящий!
Исчезла в волнах корзина с наградами, исчезло и должностное лицо. А хилый перестарок, стоявший по колено в воде, качал головой. И говорил то ли чайкам, с криком над ним кружившим, то ли самому себе:
– Быть никем в этом мире под силу далеко не всем!
Возвращение
Один из монахов самарского Никольского монастыря ушёл в Жигули, к отшельникам. Однако не вынес и первой зимы, звеневшей на ветру своими морозами. И укутав тело в медвежью шубу, приехал обратно в монастырь.
Возле главных ворот, поскрипывая на снегу валенками, его ожидал игумен Никольского монастыря. Глаза сослуживцев встретились, блеснули слезою…
Крепко на радостях обнялись!
Помогая одолеть стыд, всё ещё мучивший монаха, игумен Никольского монастыря сообщил:
– Ты всё равно – самый из нас лучший. Мы только собираемся стать безумцами, а ты им уже попробовал стать!
Иметь в самом себе монастырь
Монахи самарского Никольского монастыря, обсуждая возвращение своего брата из Жигулей, давали этому событию самую разную оценку. Но большинство из них говорило примерно следующее:
«Мы любим монастырь за те порядки, которые благотворно влияют на нашу жизнь. Которые запечатывают мысль, закручивают волю и качают в нужном направлении маятник судьбы. Именно монастырь способствует пробуждению в нас Святого Духа, который мы так жаждем обрести. Но монах, решивший уйти в Жигули и стать отшельником, должен в самом себе иметь монастырь».
Монастырь и монахи
Старец Андрей служил в своей молодости казначеем в одном из волжских монастырей.
Должность эта, следует заметить, ответственная. И чтобы вполне ей соответствовать, необходимо было знать о жизни монахов буквально всё.
Уйдя к отшельникам в Жигули, Андрей многие годы вёл их общинные дела. Живя исключительно для других, сердечно откликаясь на их нужды, старец порой пускался в размышления о Пути, о сроках наступления той или иной нужды для человека.
Вот что сказал однажды Андрей по поводу монастыря и монастырской жизни:
«Распусти указом свыше монастырь, и многие монахи станут в миру неудачниками. Запри по чужой воле в монастырь многих, и в стенах его поселятся лицемерие и ложь. Каждому уготован свой путь на этой земле, нередко – со скрежетом зубовным. Но дано человеку слышать звон, славный и далёкий. То апостол Пётр звенит ключами от Рая, окликая в пути».
Ещё один отшельник
