Отправили, как водится, купца по этапу. В пересыльной тюрьме одного сибирского городка, занесённого до окон снегом, заболел Иван Митрофанович брюшным тифом. Наверняка бы умер, не окажи ему помощь один арестант. Умел он болезни всякие лечить, этим в тюрьме и занимался. Подсел арестант к больному, прочёл над ним молитву и сон глубокий наслал.
Проснулся Иван Митрофанович почти через сутки. Тифа как не бывало! Посмотрел на арестанта, который его лечил, и ахнул от удивления. Точь-в-точь отшельник жигулёвский, мастер иллюзионы всякие казать! А тот на Ивана Митрофановича так глядит, словно бы мысли его читает. «Как скатёрка моя поживает, – улыбается: – пошла ли впрок?»
Не выдержал тут Иван Митрофанович, разрыдался. «Постой, да ты-то как, солнышко жигулёвское, в тюрьме оказался?» «Нужда во мне, видать, здесь большая», – отвечает лекарь ему и камеру, полную народа, взглядом обводит.
Иван Митрофанович – купец сметливый: все плюсы своего положения тут же в уме подсчитал. «Устрой-ка мне, брат, иллюзион, чтобы удрать отсюда!» «С охотою, если сможешь», – отвечает лекарь и к двери, на замок закрытой, купца ведёт.
Толкнул Иван Митрофанович ту дверь рукой – она и открылась! Смотрит, а за порогом сразу обрыв крутой начинается. На дне обрыва костры, как малые искры, горят, а на другой стороне лошадь белая пасётся. Пригляделся Иван Митрофанович и видит: подвесной мост, от ветра качающийся, на другую сторону ведёт!
А лекарь рядом стоит, улыбается. «По этому мосту, – вещает, – всякий человек в своё время пройдёт!» И на мост тот смело ступает, по шатким жердинам идёт. Миг, и он уже на другой стороне стоит, купца идти приглашает!
Вздохнул Иван Митрофанович полной грудью, страх свой одолел и на мост тот шагнул. До середины дошёл и видит – оба зятя, которые его засудить помогали, с грудями простреленными лежат на пути! Улыбнулся купец им злорадно, про всё на свете забыл. Ударил он ближайшего зятя ногой и вниз полетел...
Очнулся Иван Митрофанович и видит – лежит он в тёмном коридоре, на холодном полу. Рядом с ним сторож тюремный сидит, со сна глаза протирает. «Что за мешок с камнями, – удивляется, – на меня сейчас сверху упал?»
Так Иван Митрофанович Сажин десять лет в каторге и отбарабанил. А пять лет амнистия, по причине происшедшей в России пролетарской революции, скостила. Стал купец потом, как отшельник ему и предсказывал, при церквях милостыню просить. Можно было бы к дочерям своим на хлеб-соль напроситься, да к тому времени новая власть и их вконец нищими сделала.
А отшельника, дважды его от смерти спасшего, Иван Митрофанович всегда добрым словом вспоминал, не раз найти пытался. Обследовал и большие, и малые пещеры в Жигулях, но так того отшельника и не нашёл.
Тайны Божьего мира
Летовал, сказывают, в шалаше, на берегу Каменного озера отшельник. Щёлкал своими кипарисовыми чётками, как соловей. Жизнь его будничная текла неприметно. Но однажды с отшельником такой случай произошёл, что если вам его рассказать, не поверите!
Рыбачили как-то на Каменном озере подгорские мужики. С лодки, от берега до берега, сети ставили. Глянули мужики случайно в воду – лежит тот отшельник на самом дне. Руки в стороны раскинул, глаза закрыл…
Побледнели, увидев такое, мужики: кто же утопленников не боится? Возвели для молитвы глаза в небо, и там отшельника увидали. Летит он среди облаков, как птица, голосом зычным псалмы поёт!
Поняли тогда мужики, что в воде отраженье отшельника увидали, и просияли лицом. Пускай, мол, в небе чудотворствует, лишь бы не утонул!
Занялись рыбаки снова рыбалкой, стали сети выбирать. Поймали в тот день много всякой рыбы, а под конец вытащили из воды… и отшельника. Живого, розовощёкого, с застрявшими водорослями в бороде!
– Налим ты или птица? – спросили отшельника мужики.
– И птица, и налим...
Столько ещё тайн хранит Божий мир, сколько на волжском берегу хранится песчинок!
Хрустальный шар
Подгорянку Наталью, круглую сироту, давно съедала кручина. В девках-то, вишь, больно засиделась, никто замуж её не брал!
Как-то осенью скрипнула дверь и в избушку, в которой жила Наталья, влетел Ветер. Поднимая сухие листья до потолка, сказал ей Ветер такое:
– Я – один из десяти тысяч ветров, рождённых над Жигулями. Облака на небе пасу и прочие работы, нужные людям, выполняю. Выходи, Наталья, замуж за меня!
Сироты, горя хлебнувшие сполна, люди, как известно, не капризные. Стала Наталья с тем Ветром жить, Ветром Ивановичем его величать.
Целыми днями летал Ветер Иванович над Русью, колёса ветряных мельниц исправно крутя. А как домой под вечер вернётся, улицу подметёт, дрова возле сарая наколет, огонь раздует в печи.
Спал Ветер Иванович всегда один, в глиняном кувшине. Научил он Наталью, когда та к нему немного привыкла, себя соломинкой из любой дали вызывать. Дунешь в ту соломинку со всей силой, покормишь вылетевшего из неё Ветрёныша избяным сквознячком, и он тут же в Ветра Ивановича превратится!
Жила Наталья со своим мужем, не считая дни, и вот родился у них сын – Воробей. Шустрым, как все воробьи, родился! Научил он Наталью, когда та к нему немного привыкла, птичий язык понимать.
Дружная у них получилась семья, хоть и необычная. Во всём друг другу помогают, учатся друг у дружки чему-нибудь.
И вот позарился как-то раз на недюжую силу Ветра Ивановича мельник из соседнего села. Забрался он ночью к Наталье и кувшин, в котором спал её муж, украл. Принёс кувшин на мельницу и приковал Ветра Ивановича к мельничному колесу.
Три дня гремел Ветер Иванович цепями, поднимая до потолка мучную пыль, а на четвёртый мученической смертью почить изволил.
Не утешить ничем Натальино горе, текут и текут из глаз её ручейки. И вот слышит однажды Наталья, как чирикают за окном её воробьи:
– Нет Ветра Ивановича больше на свете, некому и облака на небе пасти. Уплывут облака в чужие земли, случится и засуха, и мор!
Забыла Наталья про своё горе, услышав про такую беду. Нашла в хлеву соломинку и принялась в неё дуть. Прилетели к ней вскоре десять тысяч жигулёвских ветров, закадычных друзей Ветра Ивановича. Захлопали юбками, сушившимися на дворе, словно корабельными парусами. Принёс каждый ветер в подарок Наталье по хилому сквознячку. Съел их Ветрёныш, вылетевший из соломинки, одним разом, и тут же в Ветра Ивановича превратился!
Попробовал Ветер Иванович для начала свою силу – попытался приподнять крышу у избы. Легко, как былинка, та крыша пошла!
Уяснила тогда себе Наталья, что муж её бессмертен, и успокоилась за его судьбу. Стала сидеть за прялкой у окна, слушая птичьи разговоры.
Слышит как-то Наталья разговор двух орлов, летающих всех выше в поднебесье:
– Скоро над Жигулями красное облако пролетит, на нём сундук сосновый стоять будет. Не простой, а волшебный тот сундук! Если скинуть его на землю, случится чудо. Муж и сын Натальи плоть человечью обретут, станут подгорцами называться!
Не сказала Наталья своему мужу, какую новость узнала она от орлов. Лишь на красное облако доставить её попросила. Ветер Иванович тут же исполнил её просьбу.
Ступила Наталья на красное облако и видит: стоят на нём, кроме соснового, ещё двенадцать дубовых сундуков. Скинула она сосновый сундук на землю, а заодно и остальные сундуки. В тот же самый миг обратился её муж-ветер в мужика, а сын-воробей – в мальчишку. И двенадцать бездетных баб, живших по разным жигулёвским сёлам, нашли у себя за печкой по сынку.
Летит красное облако по небу, тает под солнцем на глазах. Обратился Ветер Иванович в человека, крылья свои потерял. Рад бы он вернуть Наталью на землю, да как это сделаешь теперь?
