Аннотация

 Книгу, написанную на основе сказок, преданий и легенд, собранных автором в Жигулях, без всяких преувеличений можно назвать новой. Ибо печатная буква незнакома большинству входящих в неё произведений. Книга лишний раз подтверждает слова русского мыслителя Даниила Андреева о том, что народы, пока они существуют, «не завершают творения своих мифов никогда. Меняются формы выражения... от анонимных творцов фольклора и обряда задача мифотворчества переходит к мыслителям и художникам... но миф живёт. Живёт... наполняясь новым содержанием, раскрывая в старых символах новые смыслы и вводя символы новые — сообразно более высокой стадии общего культурного развития».

В Подгорах у моих родителей был летний дом.

Рядом жил Михаил Фадеевич Богданов – старик, любивший по вечерам рассказать что-нибудь про старину. Вот я и приохотился слушать от него разные сказки.

Ещё Сашка Зябрев, которого звали в народе Норсулфазол, умел интересно рассказать.

Пётр Михайлович Иванов, библиотекарь, сотрудничавший в те годы с районной газетой, умело масло в огонь подливал. К великому огорчению, его задавило потом брёвнами, съехавшими с прицепа, когда трактор спускался с горы…

Постепенно я этими сказками увлёкся, стал по всем Жигулям собирать.

Зимою работал в городе, копил деньги. А ранней весной, в апреле, ездил в Жигули, непременно в какое-нибудь новое село, и снимал там на все летние месяцы домик.

Однажды, когда мои сказки уже в печати появляться стали, приехал в село Александровка, чтоб домик там снять. У кого спросить, ведь никого здесь не знаю? Увидел школу и направился к ней.

В учительской строгие женщины сидят. Рассказал им о цели своего приезда, а женщины смотрят на меня косо, подозрительно.

– Так ваша фамилия Муханов?

– Да.

– А паспорт свой, извините, показать можете?

Я дал свой паспорт, женщины куда-то ушли.

Через короткое время приходят с директором и завучем. Вручают мне паспорт, улыбаются.

– Извините, товарищ Муханов. Мы думали, что вы сто с лишним лет назад жили. Пройдите, пожалуйста, в соседний класс: там по сказкам, которые вы собрали, дети спектакль репетируют…

Так вот эти сказки и собирал.

                                                                                                                                                                                       Игорь Муханов

Михал Фадеича Богданова, подгорского старосту, который своими очками и бородкой на всесоюзного старосту Михал Иваныча Калинина был похож, небось, знали?  Ах, да, ведь он ещё до вашего рождения умер... Хороший был староста, нечего сказать. Не человек, а чаша радости для всех встречных-поперечных! И ведь не жадный, совсем не жадный Михал Фадеич был, а тоже на деньги, зарытые разбойниками в Жигулях, однажды позарился…  Хотите услышать об этом историю? Что ж, готов рассказать!

Отправился как-то раз Михал Фадеич в Жигули. В самое, как он любил выражаться, их сердце. По грибы, на охоту или так, на всекрасочный день полюбоваться, про то неизвестно. Ну и сморило его к обеду на какой-то поляне. Прилёг Михал Фадеич в тень, под  лесовитый кустарник, и только интересный сон посмотреть собрался, как падает, истинно падает на ту поляну облако. Сходят с того облака трое мужей с блескучими лицами. Один из них и говорит:

– Снова разбойничий клад нас примагнитил!

Другой, постучав под ногами посохом, отвечает:

– Вот тут, именно тут он и зарыт!

– И чего только Жигуль, Покровитель гор Жигулёвских, клады эти в ад никак не спустит? – удивляется третий. – Вот разобьют они когда-нибудь нашу лодку, крепко тогда ему от Бога, Покровителя всех Лодок, достанется!

Сказали так мужи, вытерли о то место, где клад был зарыт, свои сапоги и снова взобрались на облако. И комара, давно уже трудившегося на его носу, Михал Фадеич не успел прихлопнуть, как облако то присоседилось к другим, летевшим по небу облакам.

Народ, живущий в Жигулях, весьма, следует заметить, особенный. Со времён Стеньки Разина всякий там уксус, скажем, приемлет, а уксусное настроение – нет. Потому не стал Михал Фадеич, разговор трёх мужей ненароком подслушавший, время на поиски лопаты терять. Сломал на берёзе сук потолще и откопал им в указанном месте клад.

Открыл Михал Фадеич крышку сундука – кольцами, серьгами, браслетами и бусами всех сортов в глаза ему блеснуло! Однако один неоплатный долг сии сокровища и принесли…

Вскоре, ровно в полночь, ворвалась в избу, в которой жил Михал Фадеич, не то толпа чертей, не то людей со страшными масками на лицах. «Читай, – говорят ему, – отходную молитву!»

Подгорский староста, все плюсы и минусы своего положения тут же в уме подсчитавший, не стал перечить гостям. Почесал свой затылок и отдал целиком, как было, найденный  в горах сундук. Потащила нечисть тот сундук, свистя и улюлюкая, снова в Жигули. Им, чертям, сказывают знающие люди, все клады, зарытые в Жигулях разбойниками, принадлежат!

Ударился после этого случая Михал Фадеич в строгую веру. Училище-мучилище устроил себе. Стали его все книжником да правильником звать на селе. Худого, конечно, искать в этом не нужно. Кто же про веру, несущую людям свет, худое скажет? Да только радость плескучая, что в нём прежде жила, ушла куда-то. Ровно кто подгорского старосту подменил: с год, считай, ходил по селу кислоглазым!

И вот потребовалось Михал Фадеичу снова отправиться в Жигули. Жердей для починки крыши привезти нужно было. Запряг Михал Фадеич свою ледащую лошадёнку и отправился в путь.

Не успел подгорский староста ближайшую гору одолеть, как накрыла его густая, с махровыми краями тень. И следом упал под ноги сундук, который он в Жигулях откопал когда-то...

Облако пыли, выше взрослого дерева, поднялось. И тут же до села Подгоры линия, также из пыли состоящая, прочертилась. Это Михал Фадеич, ног не чуя, от подарка небесного убегал!

Испугался, стало быть, и совсем напрасно. Потому как принёс на другой день тот сундук подгорский пастух Стёпка Сухобрус и на крыльцо Михал Фадеичу поставил.

– Возьми, – говорит, – свой сундук, который ты в Жигулях, видать по своей рассеянности, оставил!

Михал Фадеич, понятное дело, отнекиваться стал. Не мой, дескать, это сундук, знать не знаю сиих сокровищ!