Отец смерил меня ехидным взглядом, откровенно говорящим, что знает он всю мою объективность, но улыбаться не перестал. Я хмыкнул, снова сосредотачиваясь на своем вине. Я размышлял довольно долго и был полностью доволен решением, которое принял. Хотя и чувствовал себя в глубине души паршивым ученым, который подгоняет результаты экспериментов под уже готовые выводы. Но, в конце концов, любой же выбор был хорош, правильно? Пусть теперь меня и пугала собственная неспособность к холодному рациональному мышлению, я готов был учиться ему так быстро, как того требовали обстоятельства. Просто не таким отвратительным способом.

В дверь постучали, и на пороге объявился Ино, один из ближайших помощников отца. Глядя на этого бравого офицера, я невольно вспоминал того зареванного, испуганного мальчишку, которым увидел его впервые. Не уверен теперь, как так вышло, но мы стояли на крыльце особняка, и отец грозно отчитывал нас с братом за какую-то очередную детскую шалость, когда к дому подошел дозорный отряд Равелов. Отец хотел уже прогнать нас, собираясь заняться нашим поведением позже, но остановился, заметив, что один из офицеров крепко держит за плечо мальчика лет десяти: моего ровесника, худого и долговязого, с заплаканными зелеными глазами и копной кудрявых спутанных черных волос. Коротким жестом указав нам с Эльином замолкнуть и не мешать, папа велел докладывать новости. Мы с братом, переглядываясь, встали за его плечом, с мрачными чувствами прислушиваясь ко взрослому разговору.

Ино был младшим сыном мелкого фермера из предгорий Сериона. Одинокое хозяйство, расположенное на удалении от других домов и деревень, не слишком зажиточное, но и не самое бедное. Отряд, патрулировавший окрестности, заметив нечто подозрительное, прибыл к ферме в тот момент, когда разбойники перерезали уже всю эту немалую семью и подбирались к мальчишке с теми же целями. Выполнив свою работу, солдаты увели Ино с разоренной фермы, и, подчиняясь уставу, доставили его к своему командованию в штаб для дальнейших выяснений. Мальчишка знал, что где-то у него есть родня – тетка, но пути их семей разошлись уже довольно давно, когда она вышла замуж и уехала в другое поселение, навсегда потеряв возможность в череде рутинной, тяжелой работы видеть своих родных. О тетке Ино знал ровно ничего. Ни имени, ни названия поселения, ни внешности ему о ней известно не было. И отец, быстро оценив возможность найти родственников мальчика с таким набором данных, спокойно произнес, внимательно рассматривая его:

– В таком случае могу предложить тебе академию.

Я заметил в глазах Ино короткий, почти неуловимый интерес и радость, но он, низко опустив голову, тихо прошептал что-то о том, что средств на обучение у него нет и где их взять, он понятия не имеет. Отец, внимательно рассматривая теперь уже его кудрявую макушку, тем же спокойным тоном сказал:

– Либо ты хочешь учиться, либо нет. Решай.

Ино тихонько, еле заметно кивнул.

Отец перевел взгляд на меня и коротко бросил:

– Это твой однокурсник. И ты, как мой будущий офицер, несешь за него полную ответственность.

С тех пор мы с Ино были неразлучны. И я, и брат искренне сочувствовали ему, и искренне наслаждались его компанией. В конечном итоге вышло так, что отец, пытаясь отыскать своих сыновей в классах академии или в нашем доме, всегда натыкался не на двоих мальчишек, а на троих. В какой-то момент он, видимо, смирился с тем, что у него появился еще один, приемный отпрыск. Естественно, Ино продолжал носить собственную фамилию и был просто курсантом академии, живущим в ее казармах, но за проделки нам теперь лично от папы доставалось всем одинаково, а этот момент уже о многом говорил. В дальнейшем наши с Ино пути несколько разошлись, когда я стал офицером специального отряда боевых магов Разума, а он остался с Эльином в основной части армии, но нас троих всегда продолжала связывать крепкая дружба, хотя это и не вполне подходящее в данном случае слово. А сам Ино служил отцу и Равелам – именно в такой последовательности – с невероятными рвением и преданностью, и в какой-то момент все-таки стал жить в нашем доме, оказавшись одним из самых незаменимых для генерала людей. Пожалуй, вторым после Эльина.

В Ино, в том числе, было для меня одно из основных сосредоточений того, за что я уважал армию и, несмотря ни на что, всегда был рад являться ее частью. Повзрослев, я прекрасно осознал, какая судьба ждала бы мальчика, не окажись на его пути академии Равелов. Когда я видел всю его верность и любовь к своей новой семье, частенько испытывал угрызения совести за то, что делал сам. Я знал, что по Ино точно так же, как и по остальным близким, бьет мое частое и долгое отсутствие. Но, все-таки, он всегда был рад меня видеть. Даже если, как сейчас, ничем кроме едва уловимой улыбки и чуть заметного кивка головы, капитан Ино этого показать не мог.

Я коротким жестом приподнял свой бокал, приветствуя его, и заметил веселые лучики озорной радости, мелькнувшие в зеленых глазах моего названого брата.

– Генерал, срочное послание из Дома, – доложил Ино, передал отцу конверт и моментально исчез обратно за дверь.

Мы с Эльином быстро переглянулись, прекрасно понимая, что у нас остается очень мало времени, чтобы его отловить и посидеть втроем. Конечно, максимально неофициально.

– А вот и твой ответ, – коротко усмехнулся братец, пока мы вдвоем следили, как отец открывает и читает письмо.

– Сэддок сообщает, что у него завтра в десять утра назначена встреча с тобой и приглашает присоединиться, – сообщил генерал, бросив бумагу на стол.

– А мне он ничего не написал, – немного озадачено протянул я.

Отец смерил меня скептичным взглядом и усмехнулся:

– А ты, Алво, пока еще не в том статусе.

– Он был уверен, что ты узнаешь, – пожал плечами брат.

Да уж, был. И на всякий случай, видимо, решил напомнить мне о моем месте. Я не злился на Сэддока. Мастер играл по правилам, которые были созданы задолго до него, и он был очень, очень хорошим игроком.

Отец рассказал, что после моего отъезда Сэддок объяснил ему суть предложенной мне задачи, умолчав правда о том, что в конечном итоге я должен основать Дом. Мастер был уверен, что завтра я приду к нему с ответами, ему нужен был его генерал и советник, чтобы оценить ситуацию. Вероятно, о дальнейшей моей миссии он так же собирался говорить завтра, чтобы своим присутствием обезопасить меня от гнева отца. Он прекрасно понимал, как именно папа отреагирует на подобные новости, узнай он их последним. Это была очень трогательная забота о нашем с ним душевном равновесии, которое едва только восстановилось после моего возвращения из Дех-Раадена. Несмотря на весь свой статус и власть, Сэддок всегда относился и ко мне, и, тем более, к отцу – своему очень близкому другу, максимально тепло и переживал за наши отношения, даже если никогда и ничем этого не показывал.

Других новостей за столь короткий период моего отсутствия не накопилось, и мы просидели втроем достаточно долго, просто вспоминая прошлое, смеясь и подшучивая друг над другом. О будущем не говорили. Это было прощание, его привкус чувствовался во всем сегодняшнем вечере. Холодное и тянущее ощущение, что уже завтра с утра я больше не смогу называть это место своим домом, а этих людей своей семьей. Мы больше не сможем доверять друг другу полностью, без подозрений, что кто-то что-то недоговаривает, или делиться информацией, не опасаясь, что о ней станет известно третьим лицам. Да, чисто технически мы не расстаемся навсегда и все так же временами будем видеться. Возможно, мама даже станет включать мое имя в списки приглашенных на ужин. Но быть гостем в доме, где ты вырос и знаешь каждый уголок, в собственном городе, который всегда безумно любил… Дорогим и важным, но, все-таки, только гостем. Никогда больше не услышать этого насмешливого папиного «сын» или ехидного Эльиного «братишка», никогда не назвать их в ответ отцом и братом – это была плата за счастье тысяч алхимиков. За их возможность заниматься своим искусством, не думая о завтрашнем дне. И за мое опрометчивое желание быть самым необыкновенным магом, последствия которого я не оценил должным образом.