– Все в порядке, Алво, – папа тепло мне улыбнулся. – Мы сами только сели.

Он жестом указал на стул по его левую руку, приглашая присоединиться. Вообще-то это место по правилам должно было принадлежать главе Дома Серион, но, видимо, отец рассудил, что сегодня мой праздник и не настолько уж официальное мероприятие, так что нормы можно, все-таки, чуть-чуть нарушить. Я сел между папой и Сэддоком, и судя по тому, что мастер поприветствовал меня мягкой, доброжелательной улыбкой, он не был против такого вольного обращения с этикетом. Я склонил голову в поклоне, приветствуя своего учителя:

– Мастер Сэддок, я очень рад вас, наконец, видеть.

– Здравствуй, Алво. – Тепло откликнулся он. – С возвращением домой и с заслуженной победой тебя.

Трудно полностью передать те чувства, которые я испытывал к этому человеку. Высокий, не ниже меня и Суина, крайне атлетично-сложенный мужчина с орлиным носом и тонкими губами, на которых постоянно была едва уловимая тень улыбки, с абсолютно уже седым, длинным хвостом кудрявых волос, хотя ему было всего-то пятьдесят лет. В отличие от дейледа, которой смотрел с жесткой, ехидной насмешкой, взгляд Сэддока всегда был с насмешкой доброй, полной мудрости и нежной привязанности к каждому своему воспитаннику. В его темно-карих глазах с очень-очень яркими фиолетовыми искорками Разума любой ученик, кажется, видел выражение отцовской любви, хотя его ироничные шуточки и колкие замечания били по самолюбию куда хлеще, чем безобидные остроты Суина. Он, как всегда, был одет в форму мастера Сериона – темно-фиолетовый, почти черный костюм из удлиненного однобортного пиджака с серебряными пуговицами, и прямых, достаточно широких брюк. На пальце – перстень из белого золота, на круглой верхней пластине которого сияли, рассекая ее пополам, четыре яркие звездочки аметистов – символ власти Дома. На поясе сабля – скорее дань дружбе с дейледом, чем выражение любви к оружию. Мастер, хоть и прекрасно владел своим клинком, всегда оставался магом, невероятно могущественным боевым магом Разума, и использовать предпочитал именно Нити. Чему я лично неоднократно становился свидетелем.

Теперь, глядя на меня с затаенной насмешкой, Сэддок внимательно изучал, что именно изменилось в человеке, которого он знал, как свои пять пальцев. Потому что уж кто-кто, а он не уловить этих изменений не мог и, конечно же, сейчас практически с профессиональным интересом анализировал ту смесь радости, вины, сожаления и нежной привязанности в отношении близких, которые я ощущал в данный момент. А я, сосредоточив все свое внимание на бокале, который наполнял слуга, бесконечно опасался его выводов, потому что сомнения именно этого человека в моей преданности я бы не пережил, в принципе.

– Я рад, – наконец, тихо сказал мастер, слегка наклонившись ближе ко мне, – что ты, все-таки, вернулся к способности объективно мыслить в отношении своей семьи.

Я усмехнулся. Конечно, он знал. Не мог не знать.

– Почему вы не рассказали? – Так же тихо поинтересовался я. – Я же мог все исправить гораздо раньше.

– Бесполезно. – Сэддок слегка махнул вилкой с наколотым на нее кусочком мяса. – Даже если бы ты меня услышал, что еще далеко не факт, любая попытка диалога с Рэйо вызвала бы тот же эффект. Для того, чтобы разорвать подобную связь, необходимо для начала ее самостоятельно осознать, а уже после искать способы исправить ситуацию.

– В принципе, мастер, – иронично заметил я, – достаточно просто пообщаться с четырьмя Великими Домами. Очень быстро отрезвляет.

– Тебя не раз предупреждали, – ехидно напомнил Сэддок, – что ты частенько забываешь учитывать в своих планах интересы остальных участников. И в академии, и в школе, и в Доме.

– И я-таки ни разу не услышал, – саркастично отозвался я, полностью подтверждая его правоту.

– Надеюсь, на этот раз урок усвоен? – Уточнил мастер с издевкой.

– Более чем, – я улыбнулся. –  Других вариантов у меня больше уже нет, правда?

Сэддок вздохнул и оглядел меня с некоторой грустью.

– Алво, я готов полностью подтвердить догадку мастера Денно о защите. Ты всегда можешь рассчитывать на Серион.

Я на мгновение зажмурился, оценивая по достоинству формулировку этой фразы, в которой не было оговорок, как у Денно.

– Спасибо, мастер Сэддок, – искренне поблагодарил я и краем глаза заметил, как отец, незаметно прислушивающийся к нашему разговору, довольно усмехнулся.

Я вновь обвел глазами присутствующих и встретился взглядом с матерью. Она сидела на другом конце стола, напротив отца, в окружении не вполне знакомых мне дам, видимо – ее близких подруг, и супруги Сэддока. Мама надела сегодня темно-лиловое платье, которое своим верхом подозрительно напоминало наши с отцом и братом мундиры. Я улыбнулся – она всегда очень гордилась тем, что носит фамилию Равел, и умела невероятно изящно это подчеркивать, не нарушая всего бесконечного множества норм приличия.

Мама смотрела на меня с нежной улыбкой, словно любуясь сыном, но я читал в ее глазах удивление и недоверие. Я вздохнул, сам себе признаваясь, что таким меня видели на всех официальных приемах Востока. Везде, за исключением собственного дома.

Отец спросил об Оккаре, и мы втроем с ним и Сэддоком стали обсуждать детали моей поездки. Эльин, сидящий напротив, вежливо улыбался, но я понимал, что он напряженно следит за мной, ожидая очередной выходки. Сегодня днем я попытался объяснить брату, что произошло, но ему, не-магу, оказалось сложно это понять. Так что Эльин предпочел, все же, присматривать за мной, чтобы, в случае рецидива, по привычке сгладить острые углы перед отцом и гостями. Меня это несколько задевало, но я прекрасно понимал причины недоверия брата и потому просто игнорировал его взгляд. Только ближе к середине застолья братец явно успокоился и, наконец, присоединился к разговору, скорее почувствовав, чем поняв, что я не собираюсь ничего устраивать.

Я как раз рассказывал о террасе на вершине пика Оккара и, задумчиво поглядывая на брата, приподняв бровь, мечтательно произнес:

– Было бы прекрасно иметь возможность посидеть там ночью в приятной компании и посмотреть на звезды…

– Вполне вероятно, – Эльин усмехнулся, глядя в свой бокал, – что, учитывая наши теперь уже общие теплые отношения с Дех-Рааденом, мы вполне можем оказаться в Оккаре вместе.

Я улыбнулся. Ни разу не сомневался, что он поймет. И что оценит идею. Днем, когда генерал, приглашая меня на ужин, высказал предположение, что я стремлюсь поскорее встретиться с друзьями, он был не совсем прав. Да, в Серионе у меня была масса приятных знакомств, и раньше я бы непременно сбежал туда просто для того, чтобы не выполнять желаний отца, но самая важная для меня здесь встреча к тому моменту состоялась. А человек, которого я готов был видеть в любое время дня и ночи, гораздо чаще, чем почти кого угодно еще, уже сидел тогда в моей комнате.

Папа, казалось, был полностью поглощен рассказом о впечатлениях от Дех-Раадена. Но я не мог не замечать его внимательных, очень быстрых и немного хитрых взглядов на ворот моего мундира и терпеливо ждал реакции. Только ближе к концу ужина, отец, наконец, решил дать мне понять, что оценил этот маленький жест.

– Алво, – негромко произнес он, повернувшись ко мне, – не та ли это брошь, которую я подарил тебе уже довольно давно?

– Та самая, – я с улыбкой кивнул. – Десять лет назад, подарок в честь того, что я стал членом Дома Серион.

– Очень красивая вещь, – оценил Сэддок, внимательно разглядывая брошку.

Раньше он ее ни разу не видел. Сначала оттого, что я был еще слишком мал, чтобы носить подобные украшения, да и сам до ужаса боялся ее потерять, а после – потому что я счел себя слишком особенным для всего мира и, в принципе, думать о ней забыл.

– Да, – спокойно согласился я. – Полагаю, ее следует, наконец, начать носить чаще.

Отец выглядел крайне довольным. Эльин же, медленно откинувшись на спинку стула, слегка прикрыл глаза. Конечно, он сделал вид, что просто устал есть, но я знал, что брат мне поверил. Маленькая деталь, о которой меня не просили, очередное крошечное нарушение устава, которого все по определению от меня ждали, весь вечер мозолившее братцу глаза, впервые было предназначено не для того, чтобы зацепить отца. В первый раз в жизни Эльин ошибся в своих предположениях, и первым прекратил всякие сомнения на мой счет – я же видел, что и генерал иногда поглядывает на меня слегка настороженно, равно, как и мама. А вот братцу уже не нужны были никакие оправдания или объяснения законов магии, он просто слишком хорошо меня знал.