– Мое так называемое повышение несет за собой исключительно дополнительные обязанности, – ехидно ответил я.

– Ну, – брат иронично прищурился, – в принципе, та же история, Алво.

Мы, смеясь, уселись напротив отца, который смотрел на нас с крайне довольной ухмылкой.

– Как твое путешествие, Алво? – Спросил брат. – Как дела у Денно и Суина?

– Вы же недавно там были, – я приподнял бровь.

Конечно, я не мог упустить такого удачного повода припомнить братцу то, что узнал от мастеров.

– А, тебе рассказали. – Эльин проигнорировал выражение моего лица.

– О твоей заботе, кстати, тоже. – я не собирался так просто позволить ему проехать эту тему.

У моего брата был совершенно потрясающий талант в нужный момент принимать максимально непрошибаемый вид.

– Не стоит благодарности, братишка. – Отозвался он с милой улыбкой.

– А я предупреждал, что подобный жест трудно оценить по достоинству, – ехидно заметил отец.

– Это ты еще не знаешь, что он там нес, – отозвался я ему в тон.

– Поверь, знаю.

Эльин, легко усмехаясь, наблюдал, как мы смеемся. Я понимал, как давно он мечтал увидеть подобную картину.

– Кстати, папа, – я решил, что пора переходить к делу, – о твоем разговоре с мастерами мне тоже рассказали. Спасибо.

– У меня есть причины, по которым мне не нравится твой выбор, Алво. – отец тяжело вздохнул. – Но я действительно не могу отрицать факта, что ты имеешь полное право требовать того, за чем обращался к мастерам.

– Об этих причинах я тоже уже узнал, – криво усмехнулся я.

Эльин тихонько выругался.

– Вот как, – отец нахмурился, – и что же они попросили?

– Попросили? – Насмешливо переспросил я. – Это вот как оно называется?

Папа, кажется, сейчас был не настроен шутить и мрачно посмотрел на меня. Я вздохнул:

– Они хотят, чтобы я нашел себе подобных и создал собственный Дом.

Эльин снова выругался, на этот раз громче и совсем неприлично. Я понимал, о чем он подумал. Отец, вероятно, тоже понял, но вида не подал и только хмуро уточнил:

– А они вообще существуют? Такие же, как ты?

– Да. – я мрачно ухмыльнулся, снова почувствовав укол вины за свое прошлое отношение к алхимикам. – И я знаю, кто они.

Отец глубоко задумался, медленно постукивая пальцами по столу.

– Насколько это противоречит твоим личным целям? – наконец, уточнил он, оглядывая меня с неким подозрением.

Я мысленно выругался, четко осознав, что слишком заигрался со своим стремлением доказать что-то миру. Потому что сейчас даже отец, мой генерал, который не знать о моем отношении к ренегатам не мог, немного подозревает меня в том, что я не захочу исполнять волю своих мастеров из-за того, что у меня оказались несколько иные планы. То, что на подобные сомнения способен человек, у которого было множество доказательств неукоснительного исполнения мной приказов и личной верности, – а это оставалось неизменным всегда: даже когда я всеми силами демонстрировал, что я особенный и неповторимый, даже в моем стремлении слегка нарушать правила, но, бездна, слегка, а не в подобных вещах, мне становилось особенно паршиво. С другой стороны, у них у всех были основания думать, что я предпочту личную выгоду своим обязанностям. Я уже год этим занимался, собственно, и от такого понимания я начинал медленно проваливаться в глубины ненависти к самому себе, в которых и так находился крайне прочно с момента разговора с Денно и Суином после экзамена в Оккаре. Теперь меня невероятно пугало то, что я задумал сделать – именно их реакцией, мастеров и генерала, крайне важных и близких мне людей. А еще мне до ужаса требовалась помощь отца, а для этого я должен был убедить его в своей искренности. Но именно сейчас, когда мы нормально разговаривали впервые за многие годы не в рамках службы, я был совершенно не готов к подобному диалогу. Так что, коротко, грустно улыбнувшись, я просто заверил:

– Мои цели сильно изменились за это поездку. Сейчас они у нас с мастерами совпадают почти полностью.

Отец, прищурившись, смотрел на меня. Знаю: он зацепился за это крошечное «почти», но уточнять не стал. А еще, естественно, мы все втроем активно избегали поднимать тему того, что это задание означает лично для нас, не переставая очень четко этого осознавать.

– Значит, хорошо, что ты заручился поддержкой Великих Домов, – едва заметно усмехнувшись, сказал отец спустя некоторое время. – И, конечно, став мастером собственного Дома, ты всегда можешь рассчитывать на поддержку семьи Равел.

– Я рассчитываю, – спокойно произнес я, – что какой бы титул не носил в дальнейшем, я всегда в первую очередь буду офицером семьи Равел.

Он улыбнулся и коротко кивнул, признавая и это мое право. Знаю, он мог бы подшутить надо мной сейчас, сказать, что раньше надо было думать, но не стал. Это были слова, которые он всегда хотел от меня услышать и которые, на самом деле, я давным-давно должен был ему сказать.

Эльин, прищурившись, косо на меня поглядывал, явно желая поподробнее выяснить, что тут вообще происходит. Я его взгляд с честью игнорировал, но отец, заметив выражение лица братца, усмехнулся и решил отдать меня ему на растерзание:

– Хорошо, – произнес он, максимально скрывая ехидство в голосе. – Я очень рад, что ты вернулся домой, и, конечно, позже мы еще обсудим все, что с тобой произошло. Но сейчас мне следует заняться делами, так что идите, пообщайтесь вдвоем.

Мы встали и, коротко поклонившись, вышли за дверь. В коридоре, делая вид, что просто проверяет чистоту зеркал, стояла мать. Увидев нас в отражении, она обернулась и нервно прижала руки к груди.

– Алво, все в порядке? – Очень осторожно уточнила она.

– Все прекрасно, мама. – я выдавил из себя самую радостную улыбку, на которую был способен, когда смотрел на это ее выражение лица отчаянного страха того, что я снова разозлюсь и исчезну на совершенно непонятное количество времени, не подавая о себе ровным счетом никаких вестей.

– Ты даже не представляешь, как я рад наконец-то вернуться домой. – Заверил я ее абсолютно искренне.

Уже развернувшись, я услышал, как она облегченно вздохнула, и снова почувствовал себя жутко виноватым за то, как раньше вел себя с ними.

Мы с Эльином молча пошли дальше по коридору к моей комнате. Открыв дверь, я пропустил брата вперед и, прекрасно осознавая, что меня ждет теперь, понимая, что полностью этого заслужил, вошел следом.

Эльин уселся на кресло рядом с книжным шкафом, скрестил руки на груди, и, склонив голову влево, внимательно наблюдал за мной.

– Хорошо, – произнес он мягко. – Что ты за существо и куда дел моего брата?

– Я правда тут всех запугал. – Я с тяжелым вздохом сел на кровать, чувствуя себя бесконечно отвратительно. – Отец, вроде, даже рад, а мама вся бледная…

– Алво, скажи, пожалуйста, – вздернул бровь братец, глядя на меня с ледяным мрачным спокойствием, – в твою умную голову никогда не приходила мысль, что мы просто волнуемся за тебя? А, маг Разума?

– Честно – приходила, – криво улыбнулся я. – Но, к сожалению, впервые совсем недавно.

– Ну хоть так. И скажи на милость, что в Дех-Раадене с тобой делали, если ты настолько, – он коротким кивком головы указал на меч, который я так и не снял, – изменяешь теперь своим принципам? Раньше ты бы закинул оружие под кровать еще до того, как запер бы дверь. Если бы вообще потрудился его, для начала, нацепить.

– Скажем так, —все с той же кривой, невеселой улыбкой ответил я, – мне очень доходчиво объяснили, что я не один тут самый умный.

– Неужели? – Эльин подался вперед, глядя на меня с холодной усмешкой. – И ты вдруг неожиданно решил, помимо повсеместного использования нашего имени, вспомнить, что у тебя есть семья?

– Я вдруг решил вспомнить, – мрачно бросил я, – что помимо нашего имени у меня есть еще обязанности, которые неплохо было бы начать исполнять. Взрослею, наверное.

– Прямо стареешь на глазах, – скептично отозвался брат.

Такие разговоры с Эльином всегда давались мне куда тяжелее разговоров с отцом. Папа вечно напоминал о долге, а я взрывался, считая, что он ущемляет мою свободу. А вот брат прекрасно умел заставить стыдиться самого себя. И сейчас это у него получалось еще лучше, чем прежде.