Осиор согласно кивнул. План Неро ему нравился. Он почему-то решил, что раз уж его ученик так громко заявил о себе, то пути назад нет. Но оказалось, что бюрократия может работать в обе стороны. Решение о присвоении оранжевого жетона Рею никто из вельмож оспорить не сможет — это внутреннее дело Круга. Да и условия предоставления магов для гвардии и в найм были прописаны весьма четко. И в первую волну Рей не попадал вообще никак. Чтобы добраться до парня, дворцу или аристократам придется нанять всех, кто сдал на жетон целителя в этом году. А это почти полностью истощит квоту и приведет к колоссальным расходам для казны. Потому что кроме немалого жалования для магов, дворец платил еще напрямую и Кругу.

— И на будущее, — бросил Неро, когда они с Осиором обсудили все детали и Шестой Трибунальный Истигатор засобирался на выход, — приходи сначала ко мне, брат. Виола не часть Трибунала, она все же архимаг.

— Учту, — серьезно кивнул Осиор. — Я получил урок.

Неро лишь кивнул в ответ, наблюдая, как широкая спина его заклятого друга скрывается за дверью.

Всемогущие руны! Ну почему, почему Осиор не может быть его союзником в этой войне?! Почему они будут вынуждены рано или поздно столкнуться лицом к лицу?!

Устало потерев переносицу, Неро опустился в свое любимое кресло. Сегодня он ожидал еще одного гостя, но уже в своем имении. Истигатор подергал за кое-какие ниточки и устроил так, что завтра или послезавтра императорская семья устроит охоту. А это значит, Асан должен отчитаться, что нашел исполнителей. Неро был не из тех людей, кто делал одну ставку. Возможно, что-то пойдет не так и Рей все же угодит на службу к Торлорну или другому влиятельному вельможе. А значит, у него должны быть варианты.

Вроде бы, он справился. Вывел из расклада пацана, причем без лишней крови, не привлекая внимание Осиора. Вбил между ним и Виолой клин, ведь по лицу истигатора было видно, что у него масса вопросов к белокурой волшебнице.

Неро усмехнулся. Извини, Виола! Все ради будущего магов!

Учитель конечно не одобрил мой отъезд на день, а может и два, но и противиться не стал. Сказал только одно:

— Рей, смотри, не вляпайся в какую-нибудь историю. Занимайся делом, на которое тебя подрядил барон Варнал, хорошо?

Маг внимательно посмотрел на меня, так что пришлось перестать жевать и уверенно кивнуть в ответ. Понял я, понял, никаких приключений.

— И еще, — добавил учитель, щедро намазывая липовый мед булку, — не связывайся с аристократами.

— Почему же? — удивился я.

— Варналы — исключение из правил. Барон при первой нашей встрече пытался вести себя, как принято в их кругах — нагло, нахраписто, требуя чего-то по праву своего рождения и статуса. Это потом ты познакомился и с его сыном, и с ним самим. Но вот прочие вельможи могут быть не столь приятны в общении…

— Я никогда не говорил, что барон приятный человек, — скривился я.

Осиор многозначительно поднял бровь, так что я мигом заткнулся.

— Не перевирай. Ты понял, о чем я говорю. Варналы — из провинции, горды и самодостаточны. Это довольно редкий тип людей, которые не прогибаются под столичный лоск, потому что состоялись в своих делах. И это удивительно переплетается с тем, что они еще и весьма богаты, что встречается совсем уж нечасто.

— Я думал все аристократы богачи, — сказал я.

На этих словах Витати фыркнула, а Ирман, что проходил мимо с чайником, развесив при этом уши, демонстративно закатил глаза.

— Ты уже столько живешь в столице, а еще ничего не понял! — воскликнул слуга, вклиниваясь в беседу. — Аристократы в первую очередь хотят казаться, а не быть!

Я недоуменно захлопал глазами, переводя взгляд со слуги на своего учителя и обратно, совершенно не понимая, что хотел сказать Ирман.

— Ох, давай я попробую тебе объяснить… — начал Осиор.

— Они живут в долг, — продолжил Ирман. — На широкую ногу, транжиря и транжиря свои и чужие деньги, потому что от них этого ждут. И самый большой должник, обычно — король или император.

Моему удивлению не было предела.

— А кто же им дает в долг? — удивился я.

— Купцы, более успешные вельможи, соседние государства. Все подряд. Само собой, дают как отпетые ростовщики, под собственный немалый рост, — наставительно продолжил Ирман. — Так что далеко не все аристократы богачи, заруби себе на носу. А самое гиблое дело — дать в долг дворянину! Ибо взяв чужих денег однажды, они просто не способны остановиться! Берут и берут! Без конца! И даже если перед тобой человек в дорогих одеждах берет в долг, знай, что ему даже надетое на него исподнее не принадлежит! Все в долг!

На этом беседа как-то поутихла. Я сосредоточенно жевал, размышляя над словами Ирмана, учитель наслаждался чаем, а Витати флегматично ковырялась ложкой в тарелке.

Винефик отказалась ехать со мной.

— Не переношу шумных компаний, — отрезала она, не успел я закрыть рта.

— Но…

— Парень, я лучше посижу во дворе, разомнусь или поваляюсь в своей комнате, чем буду целый день торчать в обозе, да и не место мне там, — пояснила девушка. — Лучше договорись о конном выезде за город с этим своим бароном или его сыном, и я с удовольствием запрыгну в седло, а еще покажу вам пару трюков моего народа. А тащиться к какому-то лесу в качестве прислуги — нет уж!

Так что сейчас я был полностью предоставлен сам себе.

Сборы много времени не заняли, и к моменту, когда я вышел с небольшим походным мешком за плечом, в котором лежала смена одежды и кое-что перекусить, на всякий случай, я все еще был свеж и полон сил. Правда, весь мой энтузиазм испарился, когда я увидел, какой хаос творится на конюшнях.

Выезжали мы за четыре часа до полудня, чтобы к моменту, когда основная кавалькада из представителей императорской семьи и других знатных домов выдвинется из дворца, мы уже подготовили лагерь и развлечения для той части свиты, что не будет участвовать в загоне.

Моя роль во всем этом была крайне проста и ненавязчива: вместе со старым пройдохой Магнусом, магом желтого жетона, сидеть в телеге или где-нибудь в сторонке и ждать, когда нас позовут, если будет такая необходимость. Но так как вокруг буквально все умели обращаться с лошадьми, а дорога была хорошо известна и проторена, то, скорее всего, я просижу без дела целый день.

Как только телега, на которой мы с магом разместились, отодвинув часть припасов в сторонку, тронулась с места, Магнус буквально из ниоткуда извлек пузатую кожаную флягу. Стоило ему откинуть пробку, как в ноздри ударил терпкий запах какого-то пойла, которое, впрочем, магу пришлось весьма по душе.

— Ох! Знают кибашамцы толк в выпивке! И это вам не бесполезное винцо южан! Забористая, толковая вещь! — крякнул маг, косясь на меня.

Я никак не отреагировал на эту реплику. С Магнусом я был знаком весьма отдаленно — видел пару раз на конюшнях, но дела с ним никогда не имел. В основном маг либо спал в своей небольшой комнатке при ипподроме, либо же искал, чего выпить. Тонкая красная сетка по всему носу и лицу свидетельствовала о том, что злоупотребляет спиртным колдун не первое десятилетие, а от могилы его спасали только собственные печати Ис, которые время от времени он накладывал на самого себя во время совсем уж жуткого похмелья. На печать Эо Магнус если и был способен, то только в пару дюймов, хотя, по рассказам Ториса, раньше он был весьма сильным и талантливым целителем. Но отсутствие амбиций, любовь к выпивке и возможность раздобыть в любой момент пару серебрушек за счет колдовства, чтобы купить крепкое кибашамское варево, которое возили небольшими бочонками, или кислого молодого вина, сделали свое темное дело. Сейчас Магнуса отличало от так знакомых мне портовых пьяниц только наличие жетона мага на груди.

По какой причине колдуна столько лет держали при ипподроме и конюшнях, если он уже давно был ни на что не годен — для меня загадка. И даже гнев императорского конюшего, барона Варнала, был ему, что с гуся вода. Отец Ториса мог покричать, попыхтеть, а потом просто махнуть рукой на пройдоху, который уже к полудню мог быть вдрызг пьяным.