Чем ближе была высокая каменная стена Шамограда, тем теснее становилось на улочках. По тракту дорога была широкой, тут вопросов нет, но если глянуть в сторону, то можно было увидеть, как росли многочисленные дома и лавки, построенные из всего подряд, стоящие стена к стене. Причем множились они не только на земле, но и устремлялись ввысь, а каждый последующий этаж был шире предыдущего. В итоге, когда мы подошли к самой городской стене, вокруг нас был целый муравейник из четырех, а то и шестиэтажных строений, подпертых сваями и смыкающимися на уровне крыш в уродливую арку, закрывающую прохожим небо и солнечный свет. В тех же редких местах, где все же были просветы, между домами были натянуты многочисленные веревки, на которых сушили или проветривали белье и одежду. Правда, учитывая реки помоев, что стекали с улочек в выдолбленные вдоль стен канавы, об ароматах подобных одеяний можно было только догадываться. Да и вообще, весь пригород Шамограда был по запаху больше похож на одну большую помойку. Дома, в Нипсе, было значительно чище.

— Да, Две Короны район колоритный, ни добавить, ни убавить, — протянул себе под нос Осиор, когда наша телега встала в общую очередь на въезд через городские ворота. — Злачное местечко.

— Как каменные доки? — спросил я.

— Ась?

— Ну, как район доков в Нипсе, что воры держали, — пояснил я.

— А, ну да. Только тут все намного серьезнее. Это сейчас день и поток людей с тракта распугивает всякую шваль, а вот после захода солнца сюда лучше не соваться — только если на переправу через Кобату, а там на западные ворота у Замковой горы, — ответил Осиор.

Очередь на въезд в город двигалась максимально медленно и к моменту, когда наша телега наконец-то подошла к пропускному пункту, который взымал плату за проход, Ирман уже был больше похож на злобного демона, призванного сюда руной Эпель, чем на человека. Мы с Витати тоже очень устали от окружающего гама и вони и только мой наставник не терял присутствия духа.

— Привет служивым! — воскликнул поясной маг, протягивая стражнику плату в шесть серебрушек, по половине монеты за человека и по две за каждую из лошадей.

Стражник кисло окинул взглядом протянутые ему деньги, после чего гадко протянул:

— А что это вы мне тут тычите своими грошами… Мы сейчас все проверим! В телеге-то небось товары везете, да? Эй! Поди сюда!

Кликнув сослуживца, стражник пошел к задней части нашей почтовой повозки и потребовал показать, что внутри кузова.

— Так просто же личные вещи, вот, перебираемся обратно в славный Шамоград… — спокойно ответил Осиор, но подчинился.

— Давай-давай, показывай, что в сундуках! — гаркнул один из стражников, закидывая на плечо алебарду.

Я только глянул на Ирмана, который сидел на козлах и, вывернув голову, наблюдал за происходящим. К телеге подтянулось еще несколько человек.

— Будут трясти, — тихо шепнула Витати.

— Потому что не местные? — точно так же, тихо ответил я винефику.

— Очевидно. Он как меня увидел, так сразу в стойку встал, как борзая, — продолжила дочь Келанда, кивая на того, что не взял из рук Осиора плату за проезд.

Осиор же в это время показывал стражникам содержимое багажа, пытаясь убедить алчных охранников в том, что никаких товаров мы не везем.

— Вон в том, на рундук похожем ящике что?! — ткнул пальцем стражник. — Показывай! Живее! Да и вообще, за телегу такую не меньше двух империалов плата! Как за торговую!

Я удивленно наблюдал за тем, как Осиор меланхолично выполняет указания хамоватой стражи, даже что-то себе под нос напевает. А вот слова про два империала меня смутили — те шесть серебрушек составляли половину от того, что у нас осталось, то есть даже полновесной монеты серебром не наберется. А тут сразу две!

— Да вот, обычный короб с личными вещами, одежда всякая…

Я сейчас стоял чуть в стороне и увидел, как учитель извлекает из недр ящика с плоской крышкой какой-то сверток синей ткани, при виде которого у меня екнуло в груди, после чего по доскам телеги покатилось что-то белое. Неизвестный предмет два раза отскочил от досок, а после со звоном упал на брусчатку дороги.

— Ой! — демонстративно всплеснул руками Осиор. — Я такой неловкий! Дорога была долгая!

Один из стражей, что стоял чуть позади и под ноги которого закатился кругляш, моментально наклонился, чтобы сграбастать серебряное изделие — а судя по тусклому блеску это было именно серебро — чтобы потом, может, и присвоить себе. Вот только в следующий момент страж побледнел, неотрывно разглядывая предмет в своей ладони. Его же сослуживцы продолжали наседать на учителя, переходя уже к совсем грубым выражениям.

— Что ты там возишься! Давай, деревенщина, шевелись! Показывай дно сундука, чтобы мы видели! И монеты готовь на проезд!

Учитель мельком глянул на бледного стражника, что застыл за спинами группы своих товарищей, потом поймал мой взгляд — подмигнул — после чего опять склонился над ящиком.

Я чуть прищурился, чтобы лучше рассмотреть предмет в руках бойца. Вот, он чуть шевельнулся и я наконец-то увидел, что побледневшими от напряжения пальцами страж сжимал серебряную заколку с трезубцем, символом истигаторов Круга.

А я вспомнил, что именно хранил Осиор в той коробке, от чего у меня вспотели ладони.

— Вот, ничего у меня такого тут нет! — громко сказал учитель, вываливая на пол телеги тряпичный сверток, который глухо ударил по доскам.

— Ага! Что там такое железное?! — бросился вперед один из стражей.

Я же наблюдал, как его товарищ, что все это время сверлил взглядом заколку учителя, потянул вперед руку, пытаясь остановить или хотя бы предупредить наглеца. Впрочем, еще пара стражников, что досматривала телегу, тоже двинулась вперед, предвкушая наживу.

— Ах! Вот где она!

Осиор как-то неловко взмахнул руками, отчего синяя ткань в его руках развернулась, являя стражам плащ мага с черным трезубцем во всю спину. Не найдя ничего лучше, мой учитель забросил плащ на плечо, будто это была обычная тряпка, а сам схватился за рукоять шестопёра, что сейчас чуть выглядывала из-под тряпок.

Когда учитель выпрямился, в телеге стоял трибунальный истигатор Круга с синим плащом на плече и черной булавой в руках.

Стражники замерли, выпучив глаза на моего наставника. Мне казалось, они вдохнуть лишний раз боялись. Потому что одно дело хамить простолюдину и пытаться сбить с него деньжат, да даже зацепиться с обычным магиком. А совсем другое — истигаторы, да еще и с черным трезубцем, символом трибунала!

— А! Моя фибула! А думал, мне показалось! Постоянно так и норовит укатиться! — воскликнул маг, указывая булавой на стража, замершего с серебряной заколкой в руках. — Спасибо, что нашли, уважаемый!

После этого стражников как ветром сдуло, остался только тот, что держал заколку в руках.

— Вот наша плата за проезд, — спокойно сказал Осиор, спрыгивая с кузова и протягивая заранее приготовленные деньги, — все в порядке?

Стражник только закивал головой, после чего наставник буквально вырвал из его пальцев серебряную заколку и, глянув на украшение, бросил ее на плащ, рядом с лежащей там же, на досках, булавой.

— Мы можем ехать? — спросил учитель.

— Да! Конечно! Конечно! Эй! Пропускай! Давай, живо! — гаркнул страж куда-то вперед, после чего мы тронулись с места.

Крестьяне, что шли за нами следом с нехитрыми товарами, вроде даже ничего и не поняли, хотя ругань, что преследовала нас последние полтора часа, поутихла.

Когда мы проехали чуть вглубь городских стен, учитель подошел к нам с Витати, шедшим у заднего колеса и, положив руку мне на плечо, протянул:

— Ну что, Рей. Добро пожаловать в Шамоград!

Когда за спиной послышались шаги, Аурантис даже не шелохнулся. Он прекрасно знал, как ходит каждый маг континента, что имел доступ в его кабинет. Архимаг Рубрум чуть подволакивал ногу — старая травма, полученная еще в юности — архимаг Виола наоборот, чеканила шаг, будто была гвардейцем и маршировала перед императором. Трибунальных Истигаторов же всегда отличал легкий звон оружия.