— Я подумаю, — сдержанно ответил Осиор, — но только после того, как мальчик поступит на обучение в Башню. До этого момента я занят.

Неро понимающе кивнул. Истигаторы, тем более Трибунальные, редко брали учеников, а если уж и брали — уделяли им максимум внимания. Потому что просто не имели права ударить в грязь лицом.

— Тогда буду ждать, — ответил Неро.

— Заезжай как-нибудь, дорогу же не забыл? — улыбнулся Осиор.

— Только если ты выклянчишь у нашей прекрасной Виолы хотя бы бутылочку этого восхитительного гоунского… Это же гоунское вино, да? — попытался схитрить Неро.

Хозяйка кабинета только лукаво улыбнулась, не давая однозначного ответа. Своего поставщика она защищала от внимания других магов уже долгие годы и этим секретом делиться не собиралась.

— Вот всегда она так! — воскликнул Неро.

— А с тобой иначе нельзя, а то всю руку оттяпаешь, — с улыбкой ответила Виола. — Все, давайте, мальчики, вам пора. Да и у меня работы хватает.

После того, как мужчины откланялись и вышли в коридор, Неро заметил:

— Она скучала по тебе, хоть никому и не признавалась.

— Я знаю, — кивнул Осиор. — Я тоже скучал, и по ней, и по вам всем.

— Ну, теперь ты наконец-то дома! — ответил Неро, похлопывая Шестого Трибунального Истигатора по плечу.

Слова старого товарища прокатились по пустому коридору, отскакивая от каменных стен. Да, теперь он, Осиор, дома. Но как и старые друзья, старые беды тоже ждали его здесь.

«Малтор, неужели ты вернулся? И почему сейчас?», — подумал Осиор, выезжая верхом с территории Башни на улицы Шамограда.

Последующие после визита барона дни ничто не нарушало спокойствия дома поясного мага. Я активно готовился к сдаче на жетон, стал чуть больше выбираться в город, пусть и по самой жаре, а самое главное — больше никаких приключений.

Город как-то моментально стал кишеть магами и учениками, казалось, ребят с медными кольцами на груди стало чуть ли не больше, чем самих шамоградцев. Ну, или это я обращал на них внимание. С другой стороны, для меня это было даже и лучше: я намного комфортнее чувствовал себя, когда знал, что я не единственный ученик мага в округе. Даже нашел один приятный кабачок, куда заглядывал перекусить и выпить холодного, только из погреба, эля или легкого сидра. Временами со мной выбиралась и Витати, которой надоедало сидеть в четырех стенах. А так как торговля амулетами наладилась — я сбывал свои серебряные и даже парочку золотых изделий купцам на том берегу реки, поднимая на этом нехитром деле минимум десяток серебра за поход — то и деньги угостить свою наставницу у меня водились.

Но стоило мне только подумать о том, что все идет спокойно и своим чередом, случилось неожиданное. До испытаний оставалось три дня. Витати решила отдохнуть, учитель опять убыл в Башню по каким-то своим делам. Сидеть же в гостиной и пялиться на снующего с кислой физиономией туда-сюда Ирмана у меня не было никакого желания, а в моей комнате было слишком душно. Так что, прихватив из кухни пару молодых летних яблок, которые туго легли в карманы штанов, я двинул из особняка. Сегодня в моих планах было наконец-то дойти до Западных Ворот и поглядеть, чем же живет большой рынок, что раскинулся под стенами столицы Дагерийской Империи. А потом заглянуть в тот самый кабачок, что располагался в районе Пяти Холмов, совсем недалеко от Башни Круга, стоящей ближе к Замковой Горе. Хозяин меня уже знал в лицо, как знал и то, что я ученик господина Осиора, так что мне легко доставался маленький столик в углу, недалеко от входа на кухню, где я мог спрятаться ото всего мира и насладиться прохладными напитками и козьим сыром.

Вот только планам моим было не суждено сбыться: под воротами меня уже ждали. Отлипнув от каменной стены, стоило мне шагнуть за калитку, мне навстречу двинулся мой знакомец по происшествию в переулке — Торис Варнал. За спиной юнца маячил и тот самый пожилой слуга, который, видимо, был приставлен к молодому барину в качестве личного слуги.

Только когда Торис подошел ближе, я заметил, как по его щеке сейчас расплывался старый, уже желтый кровоподтек, как от тяжелого удара. Я попытался припомнить, били ли парня по лицу в переулке, но ничего подобного вроде не случалось. Ну и конечно, мне в глаза бросилась рука, что лежала в лубках и сейчас висела на перевязи. Последнее было крайне удивительно, потому что даже если барон пожалел денег на целителя, чтобы правильно срастить перелом сразу, то уж по прошествии стольких дней можно было ограничиться просто амулетиком с печатью Ис или Эо. Кость-то уже схватилась. Я такие продавал купцам по шесть монеток, называя их желтыми хлопушками. И не просто потому, что от замыкания контура простенькие полудрагоценные камушки в оправе моментально выгорали, но и потому что некоторые из них трескались с характерным хлопком. Но без осколков — что было крайне важно.

— Эй, Рей, правильно? — окликнул меня Торис.

Я попытался сделать вид, что оглох, и пройти мимо, но баронет оказался проворнее, буквально схватив меня за локоть.

— Да погодь ты! Потолковать надо! — совсем по-простецки выдал Торис.

От былой спеси, которой меня окатил сын барона Варнала там, на людной улице, куда я вытащил Ториса буквально за шкирку, не осталось и следа. Сейчас передо мной был мой ровесник, который пытался привлечь к себе внимание.

— Че надо? — грубовато спросил я.

— Говорю, потолковать… — сказал Торис, оглядываясь. — Может, знаешь место какое? Я тут по делу…

— Нет у меня с тобой никаких дел, — ответил я, сбрасывая руку парня с локтя.

— Слушай, Рей, я чего пришел… извиниться мне надо, — выдавил из себя Торис.

У меня от удивления взлетели брови. Извиниться? С чего бы это?

— Наговорил я всякого, и тебе, и отцу потом… — продолжил баронет и в этот момент я понял, откуда у него появился этот синяк на лице.

Видимо, в порыве гнева папенька приложил. Судя по тому, как вел себя старший Варнал, на расправу барон был скор.

— И что тебе с тех извинений? — спросил я.

— Ну, отец сказал, что сам уладить все должен… Вопросы всяческие из канцелярии задавали… Вот, и пришел, — начал Торис. — Как сам, так и с наказом от отца, показать, что ничего против магиков, значит, не имею…

Я еще раз посмотрел на молодого баронета, а также на слугу, что мялся за спиной парня, выступая сейчас баронским соглядатаем. Впрочем, в моей голове быстро созрел план.

— Как я понимаю, папенька доволен тремя минутами разговора на улице не будет? — тихо спросил я, поглядывая на старого слугу.

Сосредоточенный и чуть бледный Торис только кивнул. Сейчас в глазах парня читалась мольба: видимо, натерпелся он за последние дни от своего родителя за ту дурость, что учинил и на улице, и после, пытаясь свалить всю вину на меня. И вроде как и поделом ему, него языком трепать, но парня мне стало жалко. Я довольно живо представил себе, на что бы пошел, чтобы вернуть расположение Осиора, случись со мной подобная история и понял, что просто так от баронета мне не отделаться.

— Пойдем, прогуляемся, — сказал я уже громко дворянскому отпрыску, беря парня под локоть здоровой руки, — знаю местечко, где отличный по такой жаре сидр подают.

Поход на рынок пришлось отложить, а, может, оно и к лучшему. За полчаса мы добрались до моего любимого кабачка, и я повел Ториса, который внимательно оглядывался по сторонам, внутрь. Хозяин, завидев меня с гостем, да еще и с гербом на груди, довольно быстро убрал с моего любимого столика в углу. Но был он таким маленьким, что помещались там еле-еле двое. Так что слуга остался на улице, под навесом, ждать нас.

— А ничего старику по такой жаре не будет? — спросил я, кивая на входную дверь.

— Этой старой жабе? — состроил кислую мину Торис. — Нет, все нормально. Только попросить хозяина вынести ему кружку пива, и все хорошо.

Когда нам принесли эля и сыра, а слуге — вынесли большую кружку пива, я наконец-то перешел к осуществлению собственного плана. Первое — незаметно, под столом, наколдовал трехдюймовую печать Эо, которую толкнул в сторону Ториса. Сначала парень ничего не понял, но когда из-под перевязи стал бить желтый свет, только ойкнул и спрятал руку под столом.