Пока разносчик расставлял тарелки и кружки, мы все сохраняли молчание, но как только работник трактира ушел, Ирман опять начал ныть из-за денег:

— Господин Осиор! У нас осталось хорошо, если пять империалов! Крепостной интендант содрал с нас три шкуры за то гнилое зерно и кислое вино! На фураж и припасы на четверых уйдет минимум три монеты, да и постой тут стоит… Только за этот обед потребовали три серебра!

В моей голове стали складываться цифры и довольно быстро я встал на сторону Ирмана. Денег оставалось преступно мало. А за последние полгода я привык сытно есть и спать под крышей, если мы были не в пути, так что этот вопрос меня серьезно обеспокоил. Только Витати было как-то все равно. Дочь Келанда самоустранилась от этих обсуждений, справедливо заметив, что это не ее проблема, пока у нас есть хоть несколько медяков. Да и после — тоже.

— Ладно, ладно, — ответил учитель, вытирая губы рукавом, — мы что-нибудь придумаем, да, Рей?

— Ась?

Прямо сейчас я наконец-то добрался до обжигающе-горячего рагу и изо всех сил налегал на свежую пищу, закусывая все огромным ломтем ржаного хлеба и запивая легким пивом.

— Говорю, придумаем, как денег раздобыть, — повторил учитель. — Инструмент твой помнишь где? В котором сундуке лежит?

— Ювелирный?

— А у тебя есть какой-то другой? — деланно-удивленно спросил поясной маг.

Я понял, какую глупость выдал, так что просто активно закивал головой, откусывая от ломтя кусок побольше. Слишком давно мне не доводилось поесть свежего хлеба. Только сухие галеты, вяленое мясо и кое-как сделанные во время привалов похлебки, после которых я все равно оставался голодным. Ирман вообще постоянно гонял меня от общего котла, Витати надо мной подтрунивала, а учитель не вмешивался.

— Значит, инструмент есть. Пластинки тоже упаковал, медные?