— Тццц, — шипит, приложив палец к губам, и улыбается

Я поворачиваю голову и вижу рядом с беседкой Рыжего с Линой. Жму парню руку и целую в щеку сестру.

Зайцев оказался неплохим парнем, честное слово, за последние три месяца мое уважение к нему выросло до небес, а сестре переодически хочется всыпать как следует. Не понимаю, откуда в нем столько терпения, чтобы выдерживать все капризы моей беременной сестры. Не помню, чтобы Валя выдавала что-то подобное, а зная Лину, она может таким образом испытывать мужа на прочность.

Например, на той неделе ей ночью захотелось послушать звук, как открывается банка с газированным напитком, до этого она заставила его переклеить обои в спальне, а вчера ему пришлось косить во дворе траву только для запаха. Жалко парня, еще три месяца терпеть странные причуды, а потом у таких, как правило, послеродовая депрессия.

— Папочка, — слышу радостный крик Евы и только успеваю распахнуть руки для объятий.

Она обвивает мою шею своими маленьким ручками, целует в нос и быстро тараторит:

— Смотри, бабашка Лена привезла мне последнюю куклу из коллекции «Дамы эпохи», она мне так нравится, папочка, — восторженно обьясняет дочка, — а Севе она подарила железную дорогу, они с бабушкой Леной и с бабушкой Таней уже ее запустили, пошли покажу…

Ева берет меня за руку и с яркими от счастья чёрными глазами ведет меня в дом. Поворачиваюсь к Вале, чтобы подмигнуть и сказать, чтобы начинали без меня, а она улыбается в ответ, так, что греет душу.

Кто-то сказал, что любовь живет три года. Дак вот, я с уверенностью могу сказать, что этот человек соврал. Я по-прежнему сгораю от любви, моя любовь растет во мне с каждым днём, и каждый раз мне кажется, что сильнее любить уже просто невозможно, но новый день доказывает обратное. Моя любовь к ней будет вечна и мы сохраним ее на всю жизнь, оставив продолжение в наших детях.