Какое перебрал, я трезв как стёклышко.

— Андрюх, ты уже позвонил? — не отрывая глаз от смс произношу

— Кому? — уточняет Горохов

— Вике

— Да

— Отменяй!

— Чего? — недовольно тянет друг

— Чего слышал! Отменяй говорю, мы едем в «Бродвей», — произнёс уверенно и уже вскочил с кресла, под возмущения Дрона и радостные аплодисменты Грома

— Раф, напомни, какая у меня должность? Секретарь или водитель? Что-то я не помню, чтобы к тебе нанимался

— А я не помню, чтобы когда-то отказывал тебе в просьбе или ты забыл, сколько раз я твою жопу вытаскивал?

Друг изобразил что-то похожее на нервный смешок и взял со стола ключи от машины, чтобы потом молча, без лишних вопросов, выйти из бильярдного зала и завести машину.

Валя.

В клубе «Бродвей» я впервые, если не считать тот день, когда я пыталась устроиться сюда официанткой. Тогда я не оценивала это заведение как посетитель и многое просто упустила из виду, сосредоточившись на работе, поэтому сейчас сижу и разглядываю эти стены будто впервые.

Большой танцпол освещался только вспышками стробоскопов и лучами бегающих огней, гремела громкая музыка, десятки, а скорее, даже сотни студентов, прыгали и двигались в такт музыке в пелене клубного дыма.

Здесь совсем другая жизнь, пропитанная танцами и алкоголем, непривычная для меня, любительницы вечерних посиделок на кухне, но всё-таки уходить не хотелось. Хотелось получше ощутить на себе отголоски этого мира, которого я раньше не знала, потому решила сегодня вместе со всеми отдаться веселью и всеми силами глушить тоску, которая засела внутри меня.

Сегодня впервые я ловила на себе такое количество заинтересованных взглядов со стороны парней и уровень настроения, вместе с уверенностью, смело ползли вверх. Но мне этих взглядов было достаточно и большего не хотелось, потому что я знала уже наперёд, что никто из них не сможет так же бередить душу, как тот, кого я постоянно вижу в своих снах.

В клубе, по мимо нашего курса, были студенты других вузов, но все старались держаться своими группами и беззаботно проводить время, растрачивая его на танцы, веселье и выпивку.

Наша группа расположилась за одним из столов в дальней части зала, куда мы заказали напитки и закуски. Сегодня даже я решилась на алкогольный коктейль, возлагая на него надежды, что он поможет расслабиться и притушить чувства. За столом стоял шумный гул, всем приходилось громко кричать и перекрикивать музыку, но когда с места встал наш староста Серёжа Трутнев, и, привлекая внимание, ударил вилкой по бокалу, все замолчали.

— Ребята, созрел тост, — выступил парень, и каждый поднял над столом свой напиток, — Мы все успешно сдали четвёртую сессию и перешагнули черту «экватора». Для кого-то пройдена уже половина пути, а для кого-то, ещё только, но каждого из нас ждёт одинаковое количество зачётов, экзаменов и курсовых. Дак вот, что я хочу пожелать, чтобы следующая половина для каждого показалась значительно легче и интересней.

Все поддержали его речь радостным гулом и по столу прокатился звон бокалов. Я хотела растянуть свой коктейль на весь вечер, но сама не заметила, как отпила внушительный глоток, опустошив пол стакана.

— А где Рыжий? Кто-нибудь знает, почему он не пришёл? — спросил кто-то из парней

— Зайцева загнали под каблук, его теперь от туда хрен достанешь, а хозяйке каблука ещё рано ходить по таким заведениям, — неожиданно резко отозвался про своего друга Шабалин, отчего я даже скривилась

Он так и не разговаривал со мной с того дня, когда я уехала из ледового дворца с Рафальским и вот сейчас, он обошел стол и сел рядом. Ударил своим бокалом о мой стакан с коктейлем, улыбнулся и наклонился, чтобы сказать:

— Отлично выглядишь!

— Спасибо, — холодно благодарю

— Это правда, что ты работала у Рафа домработницей?

Кто бы сомневался! Было не трудно догадаться, что эта новость разлетелась по университету с подачи Светы Новожиловой. Кроме нее об этом знали только Машка и Рафальский, но подруге я доверяла, а Макс… Макс не мог, он обещал. Честно сказать, даже удивлена, что до сих пор никто не нашёл повода меня этим уколоть или посмеяться, зная, в каком ключе может преподнести эту новость Света.

— Правда, — признаюсь, не желая оправдываться

— Извини, я тогда подумал, что вы вместе, — Ваня продолжал громко кричать на ухо, перебивая громкое басы музыки, — если бы я знал, что это не так, то…. — он замолчал, а потом положил одну руку на мою талию, а другой будто невзначай, погладил мою коленку, — может потанцуем?

Я отрицательно качнула головой и с трудом удержалась от желания вскочить и убежать прочь, я бы так и сделала, но Ваня сам все понял и убрал руки.

— Значит, это правда, что ты устроилась к нему для того, чтобы он обратил на тебя внимание?

— Что? — от удивления я широко распахнула глаза и уставилась на Шабалина, — что за чушь? Мне срочно нужны были деньги

— Тогда не понимаю, — он снова двигается ближе и уже смелее притягивает меня за талию, — чем тебя я не устраиваю?

Близость одногруппника уже начала ощутимо раздражать, но я вдруг почувствовала запах знакомого парфюма и глубоко загнала в легкие воздух, но тут же отстранилась. Это был аромат Рафальского, только сидел передо мной не он и руки эти были чужие и холодные. Тихо застонала, прикрыв глаза, стараясь прогнать из головы образ парня, а сама злилась на себя за то, что пыталась его забыть. Хочу открыть глаза и увидеть перед собой не долговязого одногруппника, который пахнет чужим парфюмом, а черноглазого парня с насмешливым взглядом и едва уловимой улыбкой, лишь одним уголком губ.

Открыла и невольно поморщилась.

«Всем, Шабалин, потому что ты — не он!» — хочу сказать, но говорю совсем другое, не выдавая себя и свои чувства

— Шабалин, тебе алкоголь в мозг ударил? К чему эти вопросы?

— Лопушок, ты правда такая дура или только прикидываешься?

— С чего вдруг такое внимание к моей скромной персоне?

— Почему «вдруг»? Ты давно мне нравишься, — поддается вперёд и уже нагло скользит рукой по моей коленке, — просто раньше мне не хватало смелости тебе в этом признаться, а теперь я знаю где взять лекарство для храбрости

Я смотрю на парня и не понимаю, что не так с его глазами. Они странно темные, почти черные, несмотря на то, что сами они у него голубые, какие-то мутные и с огромными расширенными зрачками. Одного алкоголя мало для такого эффекта и меня это пугает

— Вань, не нужно меня трогать, это лишнее, — говорю спокойно и почему-то уверена, что он отступит, но он только сильнее сжимает пальцами мою ногу

— Что в этом такого, Лопушок? — настаивает на своём, — я здоровый парень и нам не по пятнадцать лет, какого черта ты тогда так вырядилась?

— Руки убери, я сказала — произношу уже тверже и с силой отпихиваю от себя парня, избавляясь от цепких пальцев, — побереги свою храбрость для другой, Шабалин, а я пришла сюда не для того, чтобы ты меня лапал.

Он ухмыльнулся и поднял ладони верх, сдавая позицию, но я уже вскочила с дивана и двинулась прочь. Пробиралась сквозь толпу танцующих студентов и все время оглядывалась, чтобы убедиться, что сейчас передо мной сидел Ваня Шабалин, мой одногруппник, потому что тот парень, который сейчас вёл себя наглым образом, совсем на него не похож.

Сажусь за барную стойку, заказываю ещё один коктейль и просто смотрю на танцпол, но перед глазами совершенно другая картина.

Я не могу выбросить его из головы, даже здесь, среди шумного веселья. Эти мысли одолевают меня и пора уже признаться, что Рафальский нужен мне, очень нужен.

Можно было все свалить на алкоголь, но есть ли смысл обманывать себя?

Я помнила его руки, его прикосновения, которые в отличие от Шабалина, пронзали тело сотнями мурашек и приятной дрожью.

Я чувствую себя чужой в этой атмосфере праздника и думаю ехать домой, но когда смотрю на экран телефона, чтобы уточнить время, вижу уведомление: