Она не отводит глаза, смотрит пристально, недоверчиво и вряд ли принимает мои слова всерьез, но на розовых губах играет легкая улыбка и с них срывается шёпот:

— Знаешь, я так скучала.

Валя.

За эти дни я так измучилась, что не смогла сегодня его отпустить. Бабушка действительно бы переживала, если бы увидела меня в таком виде, но это не единственная причина, почему я так нагло напросилась переночевать в его квартире.

От его признаний внутри все переворачивается и клокочет. Сейчас я даже думать не хочу о том, скольким девушкам удавалось услышать от Рафальского такие слова. Скольких таких как я, которые смогли приблизиться к нему настолько близко. Его голос звучит искренне и я готова ему верить, не оставив шанса сомнениям.

Черные глаза напротив горят огнём желания и я вижу, что здесь и сейчас я нужна ему. Он так и не утолил ту жажду, которую мы вместе разбудили ещё в тот вечер, в доме его отца. Он до сих пор хочет продолжить то, что тогда ему не удалось и, вполне возможно, что на этом наша история закончится, достигнув своего конца.

Пусть завтра он уйдёт, оставит меня одну, поступит так же, как со многими, через которых перешагнул, забрав только то, что ему было нужно. Мне все равно, сейчас я не могу бороться со своим чувствами и хочу огромной ложкой вычерпать эту ночь до дна, забыв обо всем, что мешает мне познать эту близость с Рафальским и сделать его своим.

— Знаешь, я так скучала, — слетевший с губ несмелый шёпот, удивляет даже меня.

Максим замирает как статуя, чёрные глаза смотрят на меня пристально, а на широких плечах под разорванной чёрной футболкой играют мышцы, которые нестерпимо хочется потрогать.

Я опускаю руку на смуглую, обнаженную кожу, с ели заметными следами от драки, осторожно, почти невесомо, провожу вверх по бицепсам, отмечая каждую выпуклость и чувствую, как внизу живота ноет и нарастает напряжение.

Парень отмирает, перехватывает мое запястье и буквально впечатывает меня в стену, прижимая своим телом. Наклоняется, мягко подхватывает мои губы своими и я активно отвечаю, растворяясь в нежном поцелуе, который вскоре перерастаете в жадный, напористый и глубокий, вытягивая из меня тихий стон.

Его руки обхватывают мою талию, прижимая крепче к мужскому телу, уверенными движениями скользят по открытой спине, заставляя тело гореть и требовать большего. Чувствую себя как кубик сахара, который бросили в горячий чай, медленно таю и растворяюсь в сильных руках, позволив творить со мной все, что им вздумается.

Я тоже не хочу сдерживать себя в желаниях и одной рукой зарываюсь пальцами в чёрных волосах на затылке, а другую руку просовываю под край футболки, оглаживая накаченный живот. Подушечками пальцев ощущаю каждый кубик пресса и чувствую, как непроизвольно сокращаются мышцы и рвётся его дыхание на вздохе.

Рафальский отстраняется от меня на пол шага и стягивает с себя футболку, вновь прижимается ко мне и мы продолжаем сжигать наше дыхание в медленном поцелуе, который успел уже обернуться бешеной страстью.

Чуть вздрагиваю, когда его руки опять касаются обнаженной кожи и ловко расстёгивают короткую молению на пояснице. Губами скользит вниз, лаская шею и ключицы и аккуратно пальцами спускает платье с моих плеч.

Мое платье с открытой спиной имеет встроенную поддержку, поэтому под ним нет лифчика и я рефлекторно закрываю грудь руками, прервав поцелуй. Рафальский замирает, обнимает меня за талию, прислоняется лбом к моему лбу и шепчет тяжело дыша:

— Валя… — мое имя застывает на его губах и ему приходится сделать паузу, чтобы хрипло продолжить, — пожалуйста, не останавливай меня, я уже не смогу остановиться

Ничего не отвечаю, убираю руки и ладонью касаюсь его щеки, сама припадаю к его рту и увлекаю в глубоком поцелуе. Сильные руки так крепко прижимают меня к горячему торсу, что я невольно запрокидываю голову назад, открывая ему шею для поцелуев. Мягкие губы скользят по ключицам и он ртом припадает к моей груди, нежно играя и смакуя, вырывая из меня очередной хриплый стон. Я никогда не испытывала такой остроты ощущений, тело плавится под его поцелуями, а коленки подкашиваются и кажется, что я рухну прямо сейчас, но он не позволяет. Подхватываете свободной рукой меня под бедро и закидывает мою ногу на себя, оглаживая и слегка сжимая ягодицы. Всхлипываю, когда он прикусывает сосок и поднимается выше, возвращаясь к губам, тяжело выдыхает в висок:

— Моя девочка, такая отзывчивая и горячая, — проводит губами по скулам, вновь целует губы, а свободной ладонью накрывает мою грудь, — держись крепче, — подхватывает меня за ягодицы, заставляя обнять его ногами и куда-то несет.

В квартире темно, но он осторожно поднимается по ступенькам, не оборвав поцелуй. Заносит меня к себе в спальню и роняет на кровать. Платье осталось в коридоре и сейчас на мне из белья только трусы, но в темноте меня это ни капельки не смущает. Эта ночь наполнена безумством, но кажется, мы оба именно этого и хотели.

Нас так накрыло, что мы даже не успели принять душ и все мысли утонули где-то в океане страсти, оставив нам лишь одно сладкое предвкушение.

Почти не вижу его, но слышу как щёлкает пряжка ремня и снова рядом его тело, с головокружительным запахом. Максим подминает меня под себя и я уже кожей ощущаю его желание. Ночь стерла все границы и я до одури хочу почувствовать Рафальского внутри себя, мы уже слишком далеко зашли, обратно нельзя, поэтому поднимаемся выше.

Хоть я уже и потеряла свою невинность, эти ощущения для меня новые, слишком откровенные и мне это нравится. Нравится так, что я распадаюсь на атомы в этой комнате, полностью обмякшая и расслабленная в сильных руках.

Его губы гуляют по моей коже, посылая миллионы разрядов по телу, а руки познают каждую клеточку. Приручают, делают своей, завоевывая границы, уже увереннее и грубее сжимают мои груди, подхватывая и перекатывая в пальцах соски. Его ладонь медленно скользит по бедру вместе с моим бельём и теперь между нами нет ничего лишнего, что мешало бы нам чувствовать друг друга.

Отстраняется от меня и я крепко зажмуриваю глаза, поторапливая томительное ожидание. Слышу как шуршит фольгированный пакетик и парень нависает надо мной, разрушая тишину хриплым шепотом:

— Дюймовочка, я так хочу тебя, что сносит крышу, не могу больше терпеть, — мягко целует в губы и осторожно раздвигает мои бёдра, — умоляю, скажи, что тоже хочешь меня

— Я хочу тебя, Максим, очень хочу, не останавливайся, прошу, познакомь меня с этими ощущениями

Он замирает и упирается на локти, чего-то ждёт и спрашивает с сомнением:

— Я ведь не первый, Лопушок? У тебя уже было?

— Было, — делаю короткую паузу, — один раз

— Ты уверена, что хочешь продолжить? — произносит с мольбой в голосе и я притягиваю его к себе руками, зарываясь пальцами в волосах

— Не сомневайся, прошу, продолжай

Рафальский касается меня там, пытается войти медленно, ловит губами мой стон и выдыхает:

— Какая тугая, придётся потерпеть, — углубляется и ртом накрывает мою грудь, — моя сладкая девочка.

Новый толчок побуждает меня ещё больше расслабиться и я встречаю его с откровенным стоном. С силой сжимаю в пальцах простыню и выгибаюсь навстречу. Я чувствую как он сдерживает себя, делает все медленно и аккуратно, бережно раскрывает меня для себя. Ещё один толчок ещё увереннее и я впиваюсь ногтями в его плечи.

— Не сдерживай себя, Рафальский, хочу почувствовать тебя полностью, — молю и он входит глубже

Издаёт что-то похожее на рычание, шумно выдыхает мне в шею, наращивает темп и шепчет:

— Моя! Только моя! Никому не отдам.

Мое желание уже невозможно скрывать, мне хочется скорее добраться до конца и я извиваюсь под мужским телом, прогибаюсь в пояснице и не контролирую свои всхлипы и стоны.

Нас одновременно накрывает одной волной удовольствия. Дыхание рвётся, тело мякнет и Максим губами накрывает мой рот, выпивая мои вздохи.