Подходит к мойке и, не обращая на меня никакого внимания, моет за собой тарелку.

Я оторопело гляжу на эту картину и несколько секунд хлопаю глазами, стараясь понять, что я тут делаю, но потом произношу это вслух:

— Рафальский, напомни, зачем я здесь? Ты сам себе неплохо готовишь, посуду за собой моешь, тогда что делать мне?

Он не торопится отвечать, спокойно реагирует на мой вопрос, выключает воду и вытирает мокрые руки полотенцем, а потом невозмутимо произносит:

— Я способен вымыть за собой тарелку, да и посуда не входит в твои обязанности, с этим неплохо справляется посудомойка. Обед я приготовил ещё вчера, потому что сегодня бы ты не успела, а идти на тренировку голодным нельзя, — он снова говорит будто не со мной, смотрит в сторону, включает кипятиться чайник, а потом отворачивается к окну, — но учти, Лопушок, ужин сегодня с тебя.

— Хорошо, — послушно киваю, — что мне сегодня ещё нужно сделать, просто, я пока не знакома со своими должностными обязанностями, поэтому было бы не плохо, чтобы ты первое время ставил сам мне задачи.

— Сегодня с тебя только ужин, можешь заняться своими делами, ключи оставлю на полке в коридоре, карту с пин-кодом — тоже. Можешь прогуляться или сходить в магазин, если захочешь, продукты выбирай на своё усмотрение, — проговорил деловым тоном, по-прежнему задумчиво глядя в окно, так и не обернувшись ко мне.

Я не привыкла разговаривать со спиной, поэтому молча стою, как вкопанная и разглядываю под ногами белую, керамическую плитку.

Мне ещё многое хочется спросить, например, как доехать от сюда до университета? Как часто я смогу ездить домой, чтобы полить цветы и проверить квартиру, будут ли у меня выходные и самое главное — смогу ли я завтра после учебы съездить в другой город, проведать бабушку. У меня сейчас очень непонятное состояние, я не привыкла от кого-то зависеть и спрашивать разрешения, даже с бабушкой у нас всегда были доверительные отношения и я всегда делала то, что хочу, поэтому сейчас меня выворачивает наизнанку и коробит от того, что все свои шаги я должна согласовывать с ним, с опасным и расчетливым Максимом Рафальским.

— Что-то ещё хочешь спросить, Колючка? — поворачивается с едва заметной улыбкой, будто предугадывает ход моих мыслей, но я, по непонятным мне причинам, отрицательно мотаю головой.

— Тогда налей нам чай, мне через 20 минут выезжать, — он отходит от окна и направляется вверх по узкой лестнице, — поищи все в верхнем ящике.

Он исчезает за изгибом лестницы, а я спешу выполнять своё первое небольшое поручение.

Оставшись одна, я поднимаюсь к себе в комнату, переодеваюсь в свободную, домашнюю одежду и принимаюсь разбирать свои вещи. У меня их немного и небольшой шкаф, который стоит в этой комнате, с ними кажется совсем пустым. Сама комната достаточно просторная, и главное, что здесь есть вся необходимая мебель. Спать я буду на раскладном диване, но он гораздо шире и мягче того, на котором я спала дома, напротив висит большой плазменный телевизор и даже есть стол, где я смогу заниматься учёбой, только вот ноутбука у меня нет. Дома я занималась за стареньким компьютером, но перевезти его с собой было бы смешно, но сейчас с этим проблем нет и можно свободно позаниматься в компьютерном классе, сложнее найти на это время.

В целом, здесь очень уютно, конечно, не уютней, чем в родном доме, но я никогда бы не поверила, что в этой квартире живет холостой мажор. Даже на кухне царил полный порядок, все было аккуратно разложено по баночкам, по ящичкам, наверное, это заслуги предыдущей домработницы и мне остаётся только поддерживать эту чистоту.

Прошло уже немало времени, пока я оглядывалась и старалась привыкнуть к этим стенам, а я так и не приступила к готовке. В холодильнике было полно продуктов и я решила приготовить мясо по-французски с картошкой. Включила на телевизоре музыкальный канал, чтобы было повеселее, и взялась за стряпню.

Дома мне не часто приходилось готовить, в основном, этим занималась Бабушка, но иногда, я была на подмоге и поэтому все запомнила. Первый раз я готовлю для кого-то и это так волнительно, пусть Рафальскому не очень идёт роль моего первого дегустатора, но мне бы хотелось, чтобы ему понравилось.

Когда все было отправлено в духовку, я решила пробежаться глазами по ящикам, чтобы изучить где что лежит и, обнаружив сушеную мяту, заварила с ней чай. Я привыкла пить его перед сном, а сегодня он пригодится как никогда, на новом месте меня часто мучает бессонница.

Горячее и овощной салат на ужин были готовы, но Максим еще так и не пришел, дожидаясь его, успела протереть от пыли стеллаж с книгами и заинтересоваться одной из них. Выбор пал на книгу Тит Лукреций Кар «О природе вещей», думаю, что Рафальский не будет против, если я возьму ее почитать.

Вышла на балкон, похожий на террасу, и с наслаждением глубоко вдохнула в себя запах вечерней улицы, закрыв глаза от удовольствия. Солнце ещё не село, но уже не грело так, как днем, а поднявшийся ветер разрывал в клочья облака, предвещая непогоду. На стуле лежал тёплый плед и, укутавшись в него, я погрузилась в книгу.

Не знаю сколько прошло времени, но буквы на страницах уже сливались с полумраком, дверь на балкон открылась и из неё показался Рафальский:

— Лопушок, я уже подумал, что ты сбежала

— Я просто зачиталась, — показываю парню книгу, — не против?

— Хм, неплохой выбор, — удивлённо вскидывает густые брови, — ты уже ела?

— Нет

— Тогда пошли, — бросает и скрывается за стеклянной дверью, а я иду следом.

За ужином, я первая решаюсь заговорить и осторожно спрашиваю:

— Максим, скажи, я ведь завтра смогу поехать в университет или…. — Не успеваю договорить, как он перебивает

— Тебя разве держат в заточении?

— Я просто подумала… — Только начала и, уперевшись в его строгий взгляд, тут же замолчала, — скажи, какая маршрутка едет от сюда до университета?

— Тебе зачем? — Невозмутимо спрашивает

— Ну это же окраина города, я никогда не была в этом районе, поэтому не знаю как от сюда добраться до университета.

— Я завтра сам тебя отвезу, если ты не забыла, я тоже учусь в этом университете

— Это, наверное, неудобно, — робко отвечаю и зажимаю зубами губы

— Лопушок, — он ловит мой взгляд и улыбается одним уголком губ, — салон BMW намного удобней маршрутки, в этом можешь не сомневаться.

Мне ничего не остаётся, как промолчать. Этот парень закрыт от всего мира и очень хорошо умеет контролировать свои эмоции, кажется, что ему незнаком страх, его сложно просчитать и это делает его опасней зверя. В нем подводных течений, как в Тихом океане, возможно, что я стала одной из его жертв, на которую у него есть свой коварный план, только почему я не чувствую страха? Может потому, что иногда мне удается уловить в этих чёрных глазах теплоту, давно забытую и тщательно скрытную, но в нем, определенно, есть что-то хорошее, что он старательно держит в себе и не готов делиться этим с окружающими.

— Кстати, — он держит в руке вилку и тычет на меня мизинцем, — рад, что я в тебе не ошибся, готовишь ты вкусно.

Говорит это сухо, без особого восхваления с серьёзным лицом, но мне все-равно становится приятно.

После ужина Рафальский уходит к себе в комнату и выходит от туда только тогда, когда я возвращаюсь после душа к себе, чтобы лечь спать. Слышу, как проходит по холлу, замедляя шаг возле моей двери, а потом быстро спускается по лестнице и я проваливаюсь в крепкий сон, так легко и спокойно, словно дома на любимой подушке.

После второй пары в столовой студентов довольно много, гораздо больше, чем обычно, мы с Машкой стоим в большой очереди и я озвучиваю свой вопрос вслух:

— У нас сегодня в корпусе бесплатная раздача булочек? Откуда столько народу?

— Да просто в корпусе экономистов столовую закрыли на ремонт, вот они и валят к нам толпами, — отвечает подруга