— Лопушок, ты хоть раз ходила на хоккей? — спрашивает Рафальский и, в отличие от сестры, в его глазах вместо ужаса мелькает насмешка, — на трибунах не Майами, а холод дикий, — снимает с себя свою толстовку и даёт мне в руки, — на, надень и не заставляй мою сестру смотреть хоккей в одиночестве.

— Спасибо, — благодарю его, а сама бросаю взгляд на двух моделек, с удовольствием отмечая их кислые лица.

Получилось!

— Максим, а ты на раскатку не опоздаешь, игра же уже должна начаться? — встревожено спрашивает Лина

— Команда соперников опоздала, поэтому раскатка начнется только через пять минут, но ты права, мне ещё нужно переодеться, — улыбается сестре и добавляет, — поболейте за нас как следует, я побежал.

Он уходит, а я снимаю свою грязную кофту, напяливаю чёрную толстовку, которая конечно же велика и болтается на мне как балахон, но зато до сих пор хранит тепло мужского тела и запах головокружительного парфюма. Я вдыхаю его, на мгновение прикрываю веки и плыву, пока Лина не заставляет меня вернуться на сушу и почувствовать под ногами почву.

— Ну что, пойдём кофту застирывать?

— Да, пошли, — устало выдыхаю и охотно улыбаюсь девушке, в ответ на ее заботу.

Мне никогда не приходилось бывать на хоккейных матчах и сейчас, спустившись на трибуны, меня с головой захватывает эта праздничная атмосфера. У всех отличное настроение и общий интерес, несмотря на то, что в одной арене смешались фанаты разных команд.

Мы с Линой занимаем свои места и растворяемся в общем шуме под крики болельщиков. Трибуны заполнены не полностью, но свободных мест гораздо меньше, и все присутствующие с нетерпением ждут выхода на лёд игроков.

Звучит громкая музыка и вместе с ней появляются девушки-чирлидерши, в одинаковых костюмах и с яркими помпонами в руках. Группа поддержки, во главе которой стоит Юля, выполняют танцевальные движения, после чего все дружно трясут помпонами и по трибунам расползается всеобщий азарт. Под радостное ликование толпы на лёд выезжают обе команды, выстраиваются в две линии друг напротив друга и уверенно глядят в упор на соперника

— Смотри, наши выехали, — тихо, но с восторгом произносит Лина, а я молча киваю ей в ответ.

Среди одинаковых парней в бело-синей форме и со шлемами на голове, я бессознательно, на уровне какого-то инстинкта, начинаю искать глазами Рафальского, не обращая внимания на голос из громкоговорителя, который сообщает о начале матча.

Внезапно один из хоккеистов поднимает голову на трибуны, безошибочно находит нас взглядом и я замираю, наткнувшись на знакомые чёрные глаза. Какая-то жалкая секунда встречи наших взглядов и парень отворачивается обратно, а я продолжаю на него смотреть. Мое внимание словно прикипает к сосредоточенному лицу и я замечаю как напряжены его скулы, как сдвинуты густые брови, а губы сжаты в тугую линию.

Нельзя так на него смотреть! Нельзя! Да я и не хочу, только это как-то само собой получается.

Хам! Бабник! Опасно!

Пытаюсь себе надавать мысленных оплеух, чтобы, наконец, вразумить и тут же увожу глаза в сторону, как раз туда, где танцует блондинка. Юля замечает наши переглядки и на короткое мгновение перестаёт размахивать руками, как это делают остальные. Искоса смотрит на меня, сузив серые глаза и прогнав с лица улыбку, как бы предупреждая, а я не собираюсь задерживать на ней своё внимание и отворачиваюсь.

Матч начался и игра с первых минут впечатляет своей бешеной скоростью. Я даже тихонько охаю, когда в бортики на всех парах впечатываются хоккеисты.

На трибунах нависает напряжение и кто-то даже вскакивает со своих мест, чтобы лучше видеть шайбу, когда у ворот соперников начинают суетиться обе команды.

— Шайбу забросил Андрей Горохов, номер тридцать второй, счёт становится 1:0, в пользу команды «Ледяные львы», — сообщает громкоговоритель под громкое ликования большинства и мы с Линой не исключение.

Подпрыгиваем со своих мест и отбиваем друг другу пять, радуясь первой заброшенной шайбе. Было странно мы знакомы всего ничего, а общаемся сегодня как будто бы знаем друг друга давно. Возможно нас так сблизили обстоятельства и общая радость, но даже за это короткое время я успела разглядеть в девушке ряд положительных качеств, которые свойственны не каждому, именно они придают легкость в наше общение.

Увлечённые игрой, мы не сразу замечаем, как к нам подсаживаются опоздавшие Гена и Ваня.

— Какой счёт? — первым делом спрашивает Зайцев, поцеловав Лину в щеку

— 1:0 в нашу пользу

— Кто забросил? — интересуется Шабалин, опускаясь на пустое место рядом со мной, и вливается в общую атмосферу на трибунах.

— Горохов, — спокойно отвечает девушка, не отрывая свой взгляд от катка, где сейчас идёт борьба у наших ворот.

— Красавец, — одобрительно качает головой Ваня

В начале второго периода наша команда забрасывает ещё одну шайбу и мы уже всем квартетом подпрыгиваем со своих мест, разделяя всеобщую радость.

— Шайбу забросил Максим Рафальский, номер пятнадцатый, — сообщает голос из громкоговорителя, в то время, когда Шабалин на радостях треплет меня за плечи, а потом, не сдерживая эмоций, крепко сжимает в своих объятиях так, что косточки трещат.

— Прости, Лопушок, это я от радости, — оправдывается, заметив мой растерянный взгляд

Все уже уверены в победе Ледяных Львов, но я замечаю как меняется характер игры, а точнее, одного хоккеиста. Эта скорость уже не впечатляет, а пугает.

Рафальский с каким-то остервенением летает по площадке и вскоре на всех парусах набрасывается на соперника и вгоняет его в борт. Звучит свисток судьи, Максима наказывают малым штрафом и удаляют с игрового поля на две минуты. Нашей команде приходится держать оборону в меньшинстве и по реакции болельщиков я понимаю, что шайба все-таки залетает в сетку.

Рафальский.

Второй период заканчивается со счётом 2:1. По моей вине в наших воротах оказалась шайба и я ругаю себя за то, что допустил эмоциям победить меня. Смелая девчонка снова рядом со своим Сурикатом и моя шайба подарила ему повод облапать своими жадными лапами ее тело.

Тыльной стороной кисти вытираю с лица пот, пытаюсь охладить горячее лицо водой из бутылки, но не выходит.

— Ребята, соберитесь, — в раздевалке появляется Александр Михайлович и настраивает команду на третий период, — мы ведём, осталось немного дожать, вы можете, силы ещё есть, не сдавайтесь. Из зоны выходим максимум в две передаче и не давайте им бросать. Рафальский, — мою фамилию произносит строже и ищет меня глазами среди команды

— Здесь, — громко отвечаю и поднимаю вверх руку

— Что с тобой происходит? Чего ты там увидел на трибунах, пялишься туда постоянно? Сколько можно говорить, все эмоции оставляйте за пределами ледового дворца, здесь должны работать логика и здравый рассудок, твоя ошибка принесла шайбу в наши ворота.

— Понял, больше не повторится

— Конечно не повторится, в третьем периоде играешь в третьем звене. Соловьев, выходишь в первое.

Твою мать!

Не вовремя я принял решение бросать курить, третий день без сигареты, а нервы уже ни к черту, нужно научиться гасить свой гнев без помощи этой дерьмовой привычки. Раньше всегда удавалось подавлять в себе импульсивность, потому что знаю, чаще всего она оборачивается против меня самого.

Выхожу из раздевалки последним и встречаюсь в пролёте с Архипом.

Что этот нарик здесь забыл?

— Что, Раф, бортанула тебя твоя куколка? Видел, как она с другим на трибунах обнимается. Получается, что зря бабки вывалил на лечение ее старухи?

Даже не хочу вникать откуда он столько знает обо мне и этой смелой девчонке. Смотрю на врага немигающим взглядом, крепко сжимаю пальцы в кулаки и пытаюсь избавиться от давящего в груди ощущения.

— Рот закрой, — бросаю и порываюсь уйти

Хватит, сорвался уже раз. Ему это только на руку, специально провоцирует, чтобы из команды меня выперли.

— Это ты скоро будешь открывать свой рот только тогда, когда я разрешу. Ещё чуть-чуть и этот клуб, вместе с тобой, станет моей собственностью.