— А еще мне нужен помощник, — уведомил ее парфюмер. — Я присмотрел одного из недавних работников. Он не молод, но показался мне расторопным и знающим. Я хотел бы нанять его…

— Ваше дело, — кивнула Аделия. — Вы договорились о плате?

— Полагаю, ваш управляющий лучше справится с этим.

— Я все устрою, госпожа Айфорд, — отозвался стоявший у нее за спиной Бенсон.

— Вот и чудесно.

Они как раз скрепили договор рукопожатием, когда в доме кто-то громко заголосил.

Это был женский истерический крик, и Аделия с Бенсоном переглянулись…

— Глэнис, — произнес он.

И Аделия с управляющим поспешили из кабинета. Столкнувшись в холле с перепуганным Брэди и нанятой девочкой-посудомойкой, сошлись во мнении, что крик шел сверху, от спален: Глэнис якобы собиралась сменить белье на хозяйской постели.

Туда и направились…

И застали служанку с перекошенным страхом лицом на пороге спальни Аделии.

Заслышав шаги за спиной, она стремительно обернулась и, увидев хозяйку, ткнула пальцем дрожащей руки на большую тряпичную куклу с фарфоровым личиком, восседавшую на кровати.

Ярко-красная ленту, повязанная на шею, казалась кровавым мазком, сдавившим ее как удавка. Столь же красные губы изгибались в улыбке… И от одного ее вида по телу пробегали мурашки.

— Откуда здесь это? — спросила Аделия дрогнувшим голосом. — Кто принес эту куклу в мою спальню?

— Я не знаю. — Глэнис всхлипнула. — Я вошла, а тут это… сидит и глядит на меня. Я испугалась… Простите меня, госпожа!

— Уберите, — велела Аделия, глянув на Бенсона. — И узнайте, кто это сделал.

Но выяснить ничего не удалось: ни один не признался, чтобы хотя бы видел эту куклу в глаза. Даже предположение Глэнис о том, что ее могли отыскать на чердаке во время починки крыши и принести в ее комнату чисто случайно, ничем конкретным не подтвердилось. Кровельщики клялись и божились, что ничего, кроме старой мебели, на чердаке не заметили…

А уж старую куклу и подавно не стали б тащить в хозяйскую спальню.

— Страсть какая жуткая кукла, госпожа, — не переставала поминать ее Глэнис, даже спустя несколько дней после случившегося. — Как припомню эти глазищи, и красную ленту на шее — аж мурашки по коже.

Аделия и сама ощущала все то же: мурашки на коже — предчувствие чего-то зловещего, заключенного в этом странном «подарке» от неизвестного адресанта.

И больше всего мучил вопрос: чем она его заслужила?

— Я хочу съездить в Тальбот, — сказала она после обеда. — Загляну в лавку портнихи.

— Хотите, чтобы я поехала с вами?

— Ни к чему, — отозвалась она, — я вполне могу справиться самостоятельно. У тебя и так достаточно дел!

Глэнис глядела на нее с беспокойством, как и всегда в последнее время: ощущала ту же подспудную тревогу, что и ее госпожа. Как будто вот-вот должно было что-то случиться…

Но что?

В Тальбот Аделия не собиралась: ей давно следовало наведаться в лесную хижину старой Бевин и сообщить, что она решила оставить ребенка. А еще найти повитуху… Глэнис давно пеняла ей за нерасторопность в этом вопросе: мол, не успеет Аделия и глазом моргнуть, как дитя пойдет головкой вперед, а ей и помочь будет некому. Словно нищей цыганке с дороги…

— Здравствуйте, госпожа.

В этот раз знахарка встретила ее на пороге, сидела на высокой ступеньке и пускала в воздух клубы сизого дыма. Он густым облаком висел над ее головой, плотный, словно болотный туман, и старуха, завидев нежданную гостью, взмахнула рукой, разгоняя его в разные стороны.

— Здравствуй, Бевин Кендалл, — отозвалась Аделия, остановившись подле калитки. — Я пришла расплатиться по долгу. — И переложила корзинку с подарками из руки в руку.

Старуха чуть усмехнулась сквозь клубы дыма.

— Решили оставить дитя. Правильный выбор! Могли бы и не утруждаться визитом…

Но Аделия не только поэтому приехала к ней: говорили, старая Бевин читает по звездам. А ей требовались ответы…

— Я слышала, тайное от тебя не сокрыто… — сказала она. — Ты вопрошаешь камни и звезды, и те отвечают тебе. Правда ли это?

Старуха в последний раз затянулась тлеющей самокруткой и выдала вместе с дымом:

— Хочешь о чем-то спросить? — Аделия не успела ответить, как она поднялась, скрипнув суставами, и потянула прикрытую дверь. — Ясное дело, что хочешь, — сказала она, — иначе разве явилась бы в дом старой Бевин. Ну, проходи!

Аделия молча вошла — в доме все было так же, как в прошлый визит. Спал у низкого очага черный кот, чуть колыхались от сквозняка травы под потолком, стол, заставленный глиняными горшками и прочими склянками, невольно притягивал взгляд. К нему старуха и подошла: решительно отодвинула нехитрую утварь к противоположному краю, освободив, таким образом, пятачок свободного места. Присела на табурет и кивком головы приказала Аделии сделать то же…

Девушка села, и старуха разложила по столу камни. Три гладких, угольно-черных агата, каждый размером с яйцо…

— Что ты хочешь узнать? — осведомилась она. — Пол будущего младенца? Или, может… чье семя…

— Кто желает мне зла? — оборвала она поспешным вопросом неуместные догадки старухи. — Есть ли нечто такое, чего мне следует опасаться?

Бевин Кендалл вскинула кустистые брови — казалось, не ожидала такого вопроса — и потянулась к колоде засаленных карт, которые ловко пропустила сквозь пальцы.

— Зла, говоришь, — сказала при этом. — Что ж, давай поглядим! — И начала выкладывать карты рубашкой вверх. А после велела: — Переверни любую.

Аделия так и сделала: перевернула ближайшую к себе карту — даму треф.

И старуха кивнула:

— Королевская карта. Твоя. Еще одну…

Король пик.

Старуха погладила черный камень, задумалась на мгновенье.

— Кто-то стоит подле тебя, — сказала она, — кто-то близкий, но и чужой. Кто-то, разрываемый противоречивыми чувствами… Карту.

Аделия протянула ладонь, но замерла, не решаясь коснуться ее.

— Не бойся взглянуть в глаза своим страхам, — проскрипела старуха, — ты смелее, чем кажешься.

Король треф.

— Это мой муж? — предположила Аделия. — Он… простит меня?

Но старуха головой покачала.

— Не простит?

— Это не муж, — сказала старая Бевин. — Он больше…

— Больше? Что ты хочешь сказать?

Старуха стиснула пальцы на камне и прикрыла глаза. Вскоре вскочила и в волнении прошлась от стены до стены своей маленькой хижины…

— Что ты увидела? — спросила Аделия, испугавшись поведения старой знахарки. — Нечто плохое?

— Плохое, хорошее — все перемешано, госпожа, — отозвалась она, глядя на девушку и словно не видя ее. — Не бывает одного без другого…

— Не понимаю…

— И не поймешь, пока не придет время. — С напором: — Еще одну карту.

Но Аделия воспротивилась:

— Я не хочу больше, ты пугаешь меня. Все, что ты говоришь, кажется головоломкой… Лишь запутывает меня еще больше.

И Бевин, коснувшись ее плеча, прошептала:

— Много узлов завязалось, один крепче другого, но каждый ты перерубишь. И окажешься победительницей! Карту, моя госпожа, тяните карту, — велела она.

Аделия с гневом исполнила ее просьбу. Слова старой безумицы больше не казались ей занимательными, только пугающими и бессмысленными…

— Король бубен, — прошептала старуха, озвучивая новую масть. — Удивительно. — И тут же подалась к Аделии ближе: — Мужчины вокруг тебя, госпожа, три мужчины. И зло посреди них… Тебя ждут тяжелые времена, испытания, но и любовь…

— Любовь?

— Самая настоящая, испытанная огнем и водой. Но чтобы принять ее, ты должна будешь многое переосмыслить… Поверить в невероятное. Готова ли ты сделать это, Аделия Айфорд?

Та отпрянула, тяжело дыша, уперлась ладонями в стол, а потом, словно собравшись с силами, бросилась к двери.

— Куда ты? — закричала Бевин ей вслед. — Я не сказала всего. Воротись, глупая!

Но Аделия не воротилась: выбежала за калитку и побежала, не чувствуя земли под ногами. Опомнилась только у самой дороги, когда колотье в правом боку стало почти нестерпимым, а мушки замельтешили перед глазами. Тогда припала к стволу осины взмокшей спиной и выдохнула…