… Когда Коллум вернулся, Аделия как раз задремала… От всех этих мыслей ей снова приснился пожар. И всадник с маленьким Робертом на руках, скачущий прочь из поместья… Во сне она всегда плакала, глядя на горящие стены. Пусть Айфорд-мэнор и встретил ее весьма неприветливо, даже злобно, она полюбила его — он сумел стать ей домом. И вот он горел… Умирал своей особенной смертью.

Вместе с ним, как ей казалось, полыхала вся ее прошлая жизнь…

Аделия Айфорд как будто осталась в стенах старого дома… как и хозяин, запертый на чердаке.

Что-то мокрое ткнулось Аделии в руку, шершавый язык пробежал по щеке, собирая слезинки… Она открыла глаза.

— Коллум. — Белый волк, распластавшись поверх одеяла, лизал ей лицо. — Я, кажется, задремала… — провела она по глазам, ощутив влагу на непросохших ресницах. — И плакала…

Волк глядел ей в глаза своим магнетическим взглядом, и она, уткнувшись лицом в его мягкую шерсть, прошептала: — Мне снова приснился пожар. Горящие стены Айфорд-мэнор и… — Волк дернулся, словно желая что-то сказать, но Аделия поняла его даже без слов. — Я знаю, что дом восстановят, и он станет много лучше прежнего. Дело не в этом… — прошептала она. — Я подумала, что… благодарна пожару… и даже Уоттсам за счастье быть рядом с тобой. — Сказала и снова уткнулась в его мягкую шерсть. — Боже мой, Коллум, я очень плохой человек, если радуюсь смерти Джона? — дернулась она на постели. Волк лизнул ее в щеку, благодарный тому, что не может сейчас говорить. — Он ведь погиб не по нашей вине, — продолжала Аделия, стиснув руки, — никто даже не знал, что он заперт на чердаке…

Волк опустил морду ей на колени.

Знали… два человека… он и Сэмюэль Лэмб.

Коллум вспомнил, как увидел полыхающий дом, как отдал Аделии сына и осмотрелся в поисках Айфорда или Лэмба. Первого он не увидел, второй же с мрачным видом глядел на пожар… Коллум приблизился и проследил его взгляд: дознаватель глядел на горящий свечою чердак. В нем шевельнулась догадка…

— Где Айфорд? — спросил он его. — Ты отпер чердачную дверь?

Лэмб сглотнул и поглядел на него. Взгляд его стал тяжелее и жестче, мятными леденцами от молодого мужчины больше не пахло… Только гарью. Решимостью. И полынной горечью сожаления…

— Чердачную дверь? — спросил он, изображая недоумение. — Зачем мне делать такое? Я спасал людей, а не вещи…

Коллум поглядел на него долгим, пристальным взглядом, Лэмб выдержал его не мигая, лишь в самом конце отвел взгляд.

— Я приехал избавить округу от монстров, и я это сделал, — произнес он, продолжая глядеть на пожар и сжав губы в тонкую плотную линию.

Больше они с Лэмбом на эту тему не говорили. Тот изловил своего «белого волка» в лице Адера Брукса, он избавил от «монстра» сестру, и он даровал ему, Коллуму Шерману, жизнь, на которую он не мог и рассчитывать.

Перекинувшись, Коллум любил Аделию долго и нежно, так, чтобы всякая память о прошлом истерлась из ее памяти, канула в Лету. И на утро, когда няня Бэт разбудила их криком младенца: «Госпожа, маленький Роберт желает, чтобы его накормили», а Лора, сиганув на кровать, обвила его шею руками, Коллум сказал:

— Знаешь, родная, я возлагаю большие надежды на твою встречу с самой королевой. Уверен, твои розовые эссенции покорили ее!

— Твои, ты хочешь сказать, — возразила Аделия, вскинув бровки. — Это ты, — она чуть понизила голос, — несколько дней подряд колдовал с моим парфюмером над новыми ароматами.

Коллум плечами пожал:

— Я всего-то сделал парочку замечаний по делу, а этот Уэсли вцепился в меня как клещами.

— И теперь ты строишь ему мыловарню с хороший дворец.

Коллум поцеловал супругу в висок, глядя как маленький Роберт сосет ее грудь.

— Не ему, дорогая, — тебе. Тебе и Роберту… — произнес он с улыбкой. — Хочу, чтобы будущий господин Айфорда, вступая в права, владел не только пустыми стенами нового дома, но и солидным состоянием за душой. А уж ты, я в этом уверен, сумеешь ему его обеспечить… Особенно учитывая тот факт, как много парфюма использует двор ежедневно!

Лора, слушавшая их диалог, спросила отца:

— А можно я возьму в Лондон своего нового пони?

— Пони — в Лондон, — удивился отец. — Ну нет, моя незабудка, маленький Тони останется в стойле дожидаться тебя!

Девочка нахмурила бровки.

— Ну, мама, — поглядела она на Аделию, — можно я возьму пони?

Отец, не дав той даже ответить, подхватился с ребенком с постели и закружил непоседу по комнате, отчего она, позабыв все на свете, заверещала в диком восторге.

Конец