Уже после ужина брат подошел и спросил:

— Что за странный слуга работает у тебя на конюшне, сестра? Ты отправила его сказать мне про запах в той хижине… Как там: костяника и кордовская кожа. — Он усмехнулся. — А этот несчастный выскочил под ноги моей кобыле с такой прытью, что я едва не расшибся.

Аделия тогда удивилась: Коллума Шермана с такой странной просьбой она к брату не отправляла, но, решив, что привлекать внимание оного к Коллуму вовсе не стоит, быстро взяла себя в руки.

— Я… э… — все-таки не сразу нашлась она.

И Сэмюэль заметил ее замешательство.

— Ты не отправляла его? — спросил он и даже брови нахмурил.

— Отправляла, — поспешила уверить Аделия. — Решила, что ты должен знать. А в разговоре как-то запамятовала…

— Он просил проверить веревку: мол, та она самая или нет… Что это значило?

— Полагаю, он малость перестарался, — улыбнулась она виновато. — Подчас на этого парня находит.

Она видела, что брат озадачен, она и сама была озадачена не меньше него. Зачем Коллум хотел видеть веревку? Откуда он вообще знал о ней?

И теперь, день спустя, когда многое стало понятней, девушку обуял дикий страх: Коллум выдал себя перед братом. Тот все поймет и явится, чтобы надеть на него серебряный ошейник… Отрубить… Она сглотнула и поглядела, как возлюбленный чистит старую Берту. Он, словно почувствовав ее взгляд, повернул голову и улыбнулся…

Аделия вспыхнула до корней волос. Сердце занялось от сладкой истомы. Она не может допустить чего-то подобного… В крайнем случае, она откроется брату, расскажет, кем является новый «конюх», и Сэмюэль не посмеет тронуть богатого господина.

Все это, наряду с признаниями Коллума этим утром, не давало Аделии и секунды покоя. Еще и сестра дулась по непонятной причине… И заявила не так давно через служанку, что хочет вернуться домой. Что ж, она в своем праве, Аделии все равно сейчас не до капризов младшей сестры…

А вечером, словно нарочно, чтобы сделать этот день совершенно «незабываемым», она обнаружила в своей комнате на кровати стрелу от того самого арбалета, которым был ранен накануне ее возлюбленный… оборотень.

В первый момент, увидев ее, Аделия замерла от испуга, а после шумно выдохнула.

Откуда? Откуда этот новый подарок? Она осмотрелась с опаской: в комнате было пусто. Все казалось таким безопасным и все-таки таящим беду…

В дверь постучали и в следующий миг распахнули, не дождавшись ответа.

— Что случилось? — услышала она взволнованный голос Коллума Шермана и, не в силах справиться с облегчением от самого его вида, упала ему на грудь и обняла.

Он тут же сомкнул руки у нее за спиной, неловко, все еще словно не веря, что имеет на это какое-то право.

— Я почувствовал, что ты испугалась… Скажи, что случилось.

— Стрела, — Аделия указала на тонкий железный стержень на своем туалетном столике, — стрела от того арбалета, что ранил тебя. Я сразу узнала ее!

Коллум, разом весь подобравшись, осмотрел сначала стрелу, после — всю комнату. Острый запах шалфея упрямо скрадывал прочие ароматы… Нарочно ли сделано это иль нет, Коллум не знал.

— Ты должна запереться и никого не пускать до утра, — сказал он, предпочитая не пугать девушку своими излишними опасениями. Он вдруг подумал: что, если кто-то стрелял в него не для того, чтобы убить, — желал, чтобы он обратился и, возможно, набросился на Аделию, лишив ее жизни. Убитая оборотнем, ее смерть не вызвала бы вопросов…

— Я и не стала бы, — пролепетала она. — Я начинаю бояться собственных стен…

Ей бы хотелось, чтобы Коллум остался, чтобы был рядом, пока ни наступит рассвет, но попросить она не решалась… А он, весь в своих мыслях, снова окинул комнату взглядом и, скупо простившись, вышел за дверь.

Оставшись одна, Аделия, обхватив плечи руками, так и стояла, не в силах пошевелиться. Керра уже не придет: она отправила девушку спать, Коллум же… Ее сердце зачастило от страха. Как уснуть, когда мысли о словах брата и происшествие в доме лишают покоя?

Нет, начхать на условности, решила она и кинулась к двери, надеясь, что Коллум не ушел достаточно далеко и услышит ее. В коридоре, готовая броситься к лестнице вдогонку за ним, она замерла, заметив тень у стены: Коллум Шерман глядел на нее своими магнетическими глазами.

— Я думала, ты ушел, — пролепетала она.

— Я не смог оставить тебя.

— Собрался сидеть здесь до утра?

— Мне все равно не уснуть.

Они поглядели друг другу в глаза, и Аделия предложила:

— Тогда проходи. — И указала на дверь своей комнаты. — Боюсь, я тоже не сумею заснуть. Страшно.

Коллум молча переступил порог ее спальни, и девушка заперла дверь на замок. Они постояли в неловком молчании, казалось, не зная, куда себя деть, и Аделия предложила:

— Ты можешь занять одну сторону, я — другую. — Она поглядела на большую кровать.

Ей подумалось вдруг, что она никогда не делила постель ни с одним мужчиной до Коллума… Адэр и то, что случилось под звездами, было другим. Муж тоже не трогал ее после свадьбы.

Коллум же…

— Ты ложись — тебе нужен отдых.

— А ты?

— А я стану тебя охранять.

Аделия легла поверх покрывала, мужчина сел в каминное кресло. Они молчали, думая о своем, было неловко и сладко одновременно. Она вспомнила свою первую брачную ночь: как испугалась, когда младший Шерман вошел в комнату. Как она умоляла… Горячая волна стыда окатила ее от макушки до пят. Стыда и немножечко сожаления… Вот если бы этот ребенок, она коснулась своего живота, был от Коллума Шермана…

— Керра зря запалила огонь, — сказала она, сев на постели, — в этой комнате нечем дышать.

Мужчина, кажется, усмехнулся.

— Вот уж воистину. Я открою окно!

Он встал и отпер тяжелую раму. Свежий воздух, ворвавшись в комнату, заставил Аделию зябко поежиться…

Коллум же вдруг спросил:

— О чем ты думала?

И Аделия покривила душой:

— Да так… припомнила наш разговор с братом. — И продолжила в том же ключе: — Знаешь ли ты, зачем прибыл Сэмюэль в Тальбот? Он должен изловить зверя… тебя. Он сказал, что, поймав его, наденет на оборотня ошейник из серебра и поведет его в суд, дабы тот ответил за все. А еще…

— Я все это слышал… — оборвал ее Коллум. — Оборотня станут пытать, чтобы выяснить тот ли он, кто им нужен. А я, как нарочно, подставился вчера перед ним… Просто не знал еще…

Коллум стоял близко к постели, и Аделия потянула его за рукав, побуждая присесть рядом с собой. Коллум сел…

— Расскажи, как это работает, — попросила она. — Каково это… быть не совсем человеком.

Коллум провел по ее волосам, очень нежно, задумчиво.

— В этом есть свое преимущество, — произнес он, — я вижу, слышу и обоняю все окружающее намного ярче, чем прежде. Не то, чтобы я помнил, как было оно до того, как… Но знаю, что так у обычных людей не бывает.

— Ты можешь читать мои мысли? — спросила Аделия с замиранием сердца.

— Нет, мысли я читать не умею, — улыбнулся мужчина, — но могу легко догадаться, что за эмоции одолевают тебя… Например, — он взял ее руку, — минутой назад ты была смущена, и вся комната полыхала словно пожаром. Я чувствовал жар твоей кожи… твой запах. Ты пахнешь ванилью и розами. Этот запах я учую везде, где бы ты ни была… И сейчас твое сердце стучит оглушающе громко.

Смущенная, с полыхающими щеками, Аделия прижала руку к груди, как бы желая утишить звук беспокойного сердца, но мужчина лишь улыбнулся.

— Два сердца стучат в унисон, этот звук невозможно спутать ни с чем.

— Ты слышишь сердце ребенка?

— Так же отчетливо, как твое. Можно? — Он потянулся ладонью к ее животу, и, едва Аделия разрешила (не без внутренней робости), он коснулся его, осторожно очерчивая обрис. У Аделии мурашки побежали по коже… Она молча сглотнула.

— Сильный малыш. — Коллум поглядел ей в глаза. — Не думай о том, что случилось, — произнес вдруг, — ребенок не виноват. Отцом будет тот, кто станет растить его…