Никодим промолчал: он, безусловно, понимал, что именно с этим вопросом и прибудет Николо, но теперь ожидал предложения.

— Белград интересовался будущей судьбой освобожденных территорий, — Николо решил сразу озвучить предложение, а не выдавать его частями, погружаясь в бесконечный торг: у него просто не имелось времени, а еще меньше желания. — Мы заручились поддержкой правительств Италии и Испании, а также Польши, которые выступят за возврат Урошевцкого округа после окончания операции в состав Сербии. Франция будет настаивать на восстановлении целостности Косово, но работа с ней ведется. Климент считает, что предпочтительнее отдать эту землю христианам, нежели последователям Пророка.

— Не очень щедрая сделка, — митрополит посмотрел на него, словно увидел в первый раз:

— Брат мой, ты действительно так переживаешь по поводу этих кровососов?

— Да, — теперь пришел черед изумляться Николо. — Конечно, переживаю. Скоро у них закончится топливо, с продовольствием и другими ресурсами у них не очень хорошо, так что для них единственный выход — внешняя экспансия, набеги и прочее. Это нужно предотвратить. Я не хочу, чтобы человечеством через пару поколений правили вампиры.

— Я разделяю твои тревоги, брат мой, но ничего не стану обещать.

— Гарантией моего предложения является, как обычно, мое слово.

— Этого достаточно, — такая оценка льстила самолюбию Николо. Но он годами создавал себе подобную репутацию. Настало время пользоваться плодами.

— Хотелось бы напомнить о том, что мы выполнили вашу просьбу и снабдили два отряда вашими препаратами, — Николо акцентировал внимание о том, что две группы добровольцев тренировались, используя российские стимуляторы метаболизма.

— Да, конечно, мы регулярно получаем отчеты, — митрополит нисколько не скрывал, что сотрудничает с военными. Николо подавил вздох: служение Господу иногда приобретает странные формы. Но он на собственном опыте убедился в том, что Церковь должна участвовать во всех сферах человеческой жизни. Нельзя быть в отрыве от паствы. Одним проповеди без активных действий не помогут миллионам страждущих. Господь, конечно, не оставит своих чад, но всегда надо стараться оказать им помощь, не дожидаясь естественного хода событий.

— Сколько понадобится времени, чтобы получить ответ? — вопрос прозвучал не очень тактично и немного походил на ультиматум, но Николо знал, что митрополит не увидит презрения или превосходства.

— Такой плотный график?

— Именно. Мирские власти демонстрируют поразительную близорукость перед грядущими событиями, а временами откровенно мешают.

— Не кажется ли вам, брат мой, что вы взялись за дело, которое не совсем вам….подходит, — русский поинтересовался: «а не слишком ли самоуверен Ватикан, ввязавшись в никому ненужную войну». Войну, которая еще не началась.

— Нет, — твердо ответил Николо. — Не кажется. Нейтрализовать монстров — важнее, чем накормить и излечить. И если миряне стыдливо отводят глаза от этого гнойника на Балканах, то мы будет бороться с ним самостоятельно.

— Жаль, что наше руководство не может общаться столь же свободно.

— Согласен, — митрополит сетовал на то, что Климент и Иларион ограничивались исключительно формальными контактами, что негативно влияло на сотрудничество двух ветвей христианства. Но в этом вопросе Николо никак не мог помочь: почему сложилась такая ситуация он не имел ни малейшего понятия, даже не утруждал себя догадками и размышлениями. Между главами Церквей контакт не установился, что, конечно, сильно затрудняло взаимодействие, но все же не полностью ограничивало сотрудничество. — было бы проще, если бы такие вопросы решались на их уровне, но, увы, на все воля Господа. И в наших силах помочь им услышать друг друга.

— Именно так, — согласился Никодим. — Думаю, что сегодня же ответ будет получен. Я приложу все усилия, чтобы вопрос рассмотрели в первую очередь.

Николо с благодарностью посмотрел на русского священника: он понимал, что внутренняя бюрократия Патриархии во многом схожа с Ватиканом, поэтому Никодиму явно не просто давать такое обещание. Не совсем поворотливая машина церковной иерархии зачастую тормозит принятие важных решений на долгое время.

— Именно поэтому я лично прибыл с данной просьбой. Общение по комму выглядело бы несколько пренебрежительно, брат мой.

— Да, — Никодим, как и Николо, совсем не чурался современных средств коммуникации, но сам факт личного присутствия переговорщика свидетельствовал об уважении. Николо сейчас с радостью пренебрег бы этикетом, но вопрос с размещением базы вторжения стоял в списке приоритетных задач, поэтому прилет в Москву являлся необходимостью.

Автобус значительно снизил скорость, когда приблизился к центру города. Николо наблюдал за прохожими: обыкновенные люди в обычной одежде. Люди так похожи друг на друга, носят одинаковую одежду, пользуются одинаковыми устройствами, во многом, даже мыслят одинаково, но в то же время все в чем-то уникальны.

За свою жизнь он посетил десятки стран и сотни городов, и в каждом новом месте находил что-то особенное, что-то такое, что отличало посещенное место от других. Это выражалось или в каких-то словах, имевших иное от общеупотребительного значение, или в том, как использовались столовые приборы, или даже в манере носить какие-то элементы одежды. На все откладывался местный отпечаток. Даже Лондон-Вавилон и тот имел свой культурный код.

Они подъехали к зданию Отдела. Четырехэтажное с зеленоватыми стенами строение выглядело скромно и обезличено, что намекало на то, что Патриархат не очень сильно уделял внимание внешним контактам.

— Мне придется оставить вас на некоторое время, брат мой. Мои помощники займутся вашим обустройством.

— Благодарю, но надеюсь, что уже сегодня смогу покинуть ваш замечательный город. Я, конечно, самонадеян, но дела требуют моего присутствия и в других местах.

— Хочу заверить тебя, брат мой, — в голосе Никодима прозвучал некий оттенок участия, — что лично я, подчеркиваю, лично, разделяю твое рвение, твое усердие в этом деле, но не могу гарантировать положительного результата.

Николо не стал говорить, что прогноз ИскИна выдавал вероятность успеха переговоров в семьдесят процентов, так как у русских имелись не менее мощные ИскИны и не менее грамотные аналитики, но полученные данные обнадеживали.

Его спутники с профессиональным интересом осмотрелись, когда покинули микроавтобус, он же поспешил войти внутрь. Никакого желания наслаждаться архитектурным ансамблем Николо не испытывал: он хотел по-быстрее получить желательно нужный ответ и заняться следующим вопросом из постоянно пополняющегося списка дел.

Он мысленно вернулся к фразе митрополита о том, не слишком ли тяжелую ношу взвалил на свои плечи, и тут же отмел сомнения в сторону: нет, все последние годы он шел к этой цели, строил альянсы, готовил команды, анализировал сценарии. Николо не испытывал никаких иллюзий по поводу угрозы со стороны вампиров. Иллюзиями оказалось его мнение, что и остальные люди разделяют его точку зрения.

Когда пришло время, а оно пришло, выяснилось, что о проблеме просто забыли. Через неделю должна запуститься программа во всех медиа, которая привлечет внимание к вампирскому анклаву. Николо согласовал ее начало с Брюсселем, что также далось не очень легко, так как никто не хотел привлекать излишнего внимания к возможной войне. Политики и бюрократы вообще старались избежать начала операции всеми способами: никто не хотел брать на себя ответственность за неминуемые потери.

Моделирование операции предполагало, что удары авиации и ракетные атаки в течение первых суток полностью нейтрализуют тяжелые вооружения кровососов, доставшиеся им от американцев. Техника тридцатилетней давности явно не сможет противостоять современным средствам войны, а потом начнется самая тяжелая и неприятная часть: непосредственно вторжение и подавление сопротивления. Параллельно боевым действиям придется проводить и стерилизацию всех людей и кровососов, которые будут находиться на освобожденных территориях. Медицинским службам предстоит невиданная нагрузка, а силам вторжения придется обеспечивать их безопасность. Николо разумно предполагал, основываясь на аналитике, что вампиры явно станут сопротивляться стерилизации, да и косовары, низведенные кровососами до положения кормовой скотины, тоже не бросятся к освободителям с большой радостью.