— О! — воскликнул Николо, — после сегодняшнего выпуска можно будет примерить новое прозвище «кардинал-фюрер» или «Гитлер из Ватикана».

— Почти смешно, но не смешно. Речь идет о том, что религиозная организация спонсирует и активно участвует в подготовке военной операции, цель которой уничтожение огромного числа людей. Организация, которая проповедует идеи всепрощения, сострадания и человеколюбия. Несколько лицемерно, мне кажется, утром собирать пожертвования на сирот в Бангладеше, а вечером просить деньги на танки и ракеты.

— Никакого лицемерия. Мы готовимся к операции по удалению раковой опухоли с тела человечества, иногда нужны хирургические вмешательства, чтобы сохранить организм в целости. И вы очень сильно ошибаетесь, когда заявляете, что там, за Барьером, находятся люди.

— Удобная позиция любого пропагандиста: расчеловечивание противника, акцент на то, что враг не относится к человеческому роду. Назови врага не-человеком и твори с ним, что пожелаешь.

— Вампиры, давайте придерживаться этого полуофициального наименования, не принадлежат к нашему биологическому виду. Это факт, подтвержденный сотнями генетиков. И, в принципе, если бы они не рассматривали нас, я говорю, про людей, как источник своего превосходства, то Ватикан даже не подумал бы о том, чтобы что-то делать. Но проблема в том, что вот-вот эта зараза начнет расползаться по планете.

— Как зомби-вирус?

— Вы прекрасно понимаете, что там иной механизм. Мы все же родственные виды, но потомство вампиры могут производить со своим ДНК. Мне не очень нравится, когда существо, которое почти неотличимо от обычного человека, смотрит на меня и думает, как добраться до моей крови.

— Это примитивное объяснение. Николо, вы же умный человек, а сейчас говорите лозунгами. Так называемые «вампиры» имеют отличительную способность, которая, конечно, очень экстравагантна, но при этом они остаются людьми со всеми присущими людям достоинствами и недостатками.

— Скажите, кларисса, а вам приходилось общаться хоть с одним вампиром лично?

— Нет, но вы подкинули мне идею для следующего выпуска. Что-то особенное?

— Ничего особенного. Эти существа рассматривают нас в качестве источника крови, они видят будущее в модели «хозяин — раб», и, если их сейчас не остановить, то потом это станет в разы труднее.

— Люди на протяжении всей своей истории придерживались такой модели, так в чем тогда отличие этих? Вы же, католики, тоже рабы своего Господа. А он — вообще, не человек.

— То есть, вы уже считаете вампиров равными Богу?

Кларисса несколько нервно хихикнула:

— Мощный контрудар. Нет, не считаю я их такими. Они для меня просто люди с особенными, хм, пищевыми привычками.

— Странно, что каннибализм осуждается, а пить чужую кровь нельзя. Хотя, постойте, ведь законы ЕС прямо запрещают это. Или, по вашему мнению их принимали замшелые консерваторы или религиозные фанатики?

— А кто же тогда.

— В составе Европарламента на тот момент семьдесят два процента делегатов были социалистами всех оттенков или представителями радикальных экологических движений. Их сложно заподозрить в отсутствии толерантности. Но именно они приняли такой закон, и именно они санкционировали строительство Барьера.

— Но они же не начали войну.

— Конечно нет, вампиры шантажировали нас тем, что взорвут Станцию. Последствия могли быть просто ужасными. Как сотня Чернобылей и Фукусим одновременно. Практически в центре Европы.

— Вы уходите от ответа про геноцид, Николо. За историческую справку, спасибо, но все же хотелось бы услышать про геноцид.

— Мы не собираемся никого специально убивать. Просто стерилизация. А после нее возможна интеграция в наше общество. Поверьте, Церковь не стремится убивать живых существ.

— Такие термины, как стерилизация, явно указывают, что к генетически модифицированным людям вы относитесь, как к животным.

— Очередное навешивание ярлыков? Нет, мы не относимся к вампирам, как к животным. Нет, мы четко и определенно называемым их врагами рода человеческого.

— Ясно. С вашей позицией понятно, но почему бы в таком случае просто не оставить все, как есть. Есть законы, есть Барьер, пусть живут там в своем мирке, варятся в собственном соку. У них технологии, которые отстают от наших на тридцать лет. В чем угроза? В чем причина перехода к таким радикальным мерам?

— Гнойник когда-то должен лопнуть. И, когда он прорвется, то заражение перекинется на здоровые органы. А еще гнойник можно вычистить.

— Опять образы. Хотелось бы конкретики.

— Хорошо, перейдем к фактам. У вампиров высокая рождаемость, ограниченные ресурсы, которые скоро станут еще меньше, так как топливо на Станции на исходе. Им угрожает экономический крах, и угроза обычного голода скоро встанет перед их руководством. Большое количество молодежи, лишенной перспектив — идеальная почва для начала внешней экспансии. А оружия там много. И оружие, пусть даже и устаревшее, в руках существа, которое быстрее и сильнее обычного человека легко компенсирует технологический разрыв. Барьер — всего лишь стена, высокотехнологичная, крепкая, но при желании преодолимая. А такое желание там возникнет.

— У меня есть свидетельства, что внутри Барьера настроения несколько иные. Новое поколение не приветствует методов своих родителей, а к вопросу использования чужой крови относится негативно. Они, можно сказать, эволюционируют в моральном плане.

— Да, эволюция налицо, — Николо грустно улыбнулся, — двадцать лет кровь добывалась на сафари — это в прямом смысле охота на людей с целью заготовки крови, но вот уже десять лет, как они практикуют иной вид добычи. Фермы. Обычных людей держат как скот в загонах и выкачивают из них кровь. Стремительный переход от охоты и собирательства к земледелию и разведению домашнего скота. С одним маленьким уточнением: в качестве скота выступают люди.

— Но все же это более гуманный способ, — заметила Кларисса и осеклась, поняв, что только что сказала.

— То есть вы считаете нормальным, когда человека используют, как пищевую добавку?

— Нет, но…

— Почему то многие совершенно не думают о том, что за Барьером находятся не только вампиры, но и обычные люди. До возникновения кризиса там было почти полмиллиона местных жителей, которые не прошли трансформацию. О них никто не думает. Каково им? У меня есть ответ — очень плохо. На их примере можно увидеть, что ожидает человечество в случае распространения вампиров за пределы анклава. Есть сверхлюди и все остальные. Нацистская логика в действии, да еще и подкрепленная способностями.

— Почему же в таком случае правительства не торопятся решить эту проблему? Ведь нашими странами управляют не самые глупые люди, хотя некоторые их действия и говорят об обратном. Почему только Ватикан заботит эта проблема?

— Потому что война — не самое популярное решение. Но, поверьте, правительства озабочены надвигающимся кризисом, — Николо не мог открыто высказать свое недовольство отношением официальных властей, так как он нуждался в их поддержке. Сказать правду — очень сильно осложнить дальнейшее сотрудничество, поэтому он ограничился только ее малой частью.

— И все же, у меня крутится в голове вопрос: а не является ли такая вовлеченность Церкви всего лишь банальным стремлением Папы Климента отомстить за покушение? Никто не отменял человеческих слабостей даже у главы Святого Престола.

— Нет. Само покушение было вызвано той позицией, которой придерживалась наша Церковь по отношению к вампирскому анклаву. Мы последовательны в своих убеждениях. Есть еще один момент: компьютерное моделирование. То, что сейчас делает моя Церковь, является самым оптимальным решением этого вопроса.

— Компьютерное моделирование зависит от тех фактов и исходных данных, которые ИскИну предоставят, — возразила Кларисса. Она немного раскраснелась, отчего стала выглядеть еще привлекательнее. Николо ощутил непреодолимое желание обязательно победить в этом словесном состязании, а потом понял, что именно на такую реакцию она и рассчитывала. Вызвать стремление взять верх у собеседника сильно убавляет разумную осторожность в высказываниях. Да, женская сексуальность отлично продается во все времена.