— Золото обычно в горах, а они отсюда далековато — Эйнштейн осмотрел находку и пожал плечами. — Ручей мог намыть песочку, если в половодье сильно мощнее. Но самородок, да ещё с кулак! И в реке всегда песочек сверху, а самородки таких размеров зарываются вниз. Им так ещё Ньютон приказал. По-моему, парадокс. Хотя геолог из меня, как из конфеты пуля.

— А если… Подожди, сейчас вспомню, — Артем на минуту замолчал. — "Состав россыпи зависит от гидродинамического режима реки. Чем быстрей течение — тем больше дальность переноса. Золотой самородок размером с кулак весит примерно три килограмма. Такую елду далеко не протащит даже в весеннее половодье. Вывод — от пятисот метров до двух километров вверх по течению есть месторождение самородного золота, размываемое рекой". Только вместо реки здесь плюгавенький ручеёк!

— Золото-золото, — довольный Петров уселся на массивный камень. — Я знаю, у нас моют. А насчет крупный — посмотри, на чем я сижу! Его тут как мошки на болоте!

— То есть, не пятьсот метров, а пятьсот микрометров, — подвел итог Эйнштейн. — Сидим мы на этом самом месторождении. Артем, а кого ты цитировал?

— Михаил Орлов. Московский геолог. По-хорошему, надо бы по отчеству, но он так и представился: Михаил.

— А откуда ты его знаешь? — заинтересовался Чума.

— Надо было не на массу давить в Домодедово, а слушать, что умные люди рассказывают, — усмехнулся Бульба. — Клевый мужик! Байки травил про геологов, про чукчей — просто песня!

— Это когда с Памира на Эльбрус летели?

— Тогда, тогда…

— И чего травил? — ухмыльнулся Петров.

— Говорил самоеды чукчей не любят.

— Эскимосы, — поправил Артем. — Самоеды — собирательное название кучи народов.

— А чего не любят? — всерьез заинтересовался Заварзин.

— А их все не любят! — ответил Петров. — За что их любить?

— А за что не любить?

— Было бы за что — вообще бы поубивали! — отмахнулся Ниндзя. — Так что там про месторождение?

— Михаил говорил: коренные выходы и обнажения увидеть легко. Кварцевую жилу с сульфидами и самородным золотьём трудно не заметить. А прелесть реки в том, что она действует как ножовка или болгарка, т. е. пропиливает всё, через что течет, и обнажает скрытое от глаз. Мечтал такое найти. Мол, премию дадут — год можно пить, не просыхая.

— Такая премия большая? — Заварзин зашевелил правым ухом. Вообще-то хотел просто левую бровь приподнять, но уж как получилось.

— Нет, просто он не пьет почти, — лениво бросила Светка. — По геологическим меркам. И вообще, плакала его премия! Месторождение мы нашли, хотя кварц от оружия пролетариата не отличаем!

— Вечно ты всё опошлишь, — надулся Чума. — А мы, между прочим, миллионеры!

— Миллионеры, — Бульба перекатился в более удобную для питья позу. — Как только ближайшую скупку найдем, так сразу! Практическая польза от него какая?

Наступила напряженная тишина.

— В электронике применяют, — неуверенно сказал, наконец, Эйнштейн. — Вроде, в стекла вставляют для прочности…

— Дубину бульбину утяжелить, — предложил Колька.

— Она и так хороша, — пробурчал Тарас. — Нам только золотых стекол не хватает!

— Дудка про золотые пули говорил, — бросила Светка, настороженно вглядываясь в фигурку брата на краю обрыва. — И…

Резко оборвав фразу девушка вскочила. Звонко тренькнула тетива. Раз, второй… Артем и Бульба, подхватившись рванули вверх по склону. Первый со щитом и нагибатой, второй — с верной дубиной. Успели сделать три шага, когда наверху появился Олег, взъерошенный и злой.

— Совсем пернатые охамели! — Малой бросил на землю два покрытых перьями тела. — Против шашки с голой пяткой! — Олег пытался шутить, но чуть дрожащий голос выдавал: чуть раньше было не до шуток. — Стою, никого не трогаю, а тут меня как в жопу что толкнуло! То ли ветерок прошел, то ли дупная чуйка. Я на землю и в перекате нагибатой махнул вслепую. Крайне удачно. Напополам, считай. И ведь не видел его, и не слышал! На долю секунды позже — быть мне без головы! Как он подкрался, сволочь?!

— По воздуху, — Колька ошарашено разглядывал птиц. — Это орлы?

— Ага! Только раза в два крупнее, чем беркуты в зоопарке. Мегафауна, мать её через коромысло!

— А второй? — уточнил Эйнштейн.

— Сестренка сбила, — Олег ухмыльнулся. — Шикарно стреляешь, Свет! Обе стрелы в тушку! Мне только и оставалось, что откатиться, чтобы не зашибло при падении. Нет, но как подкрался, скотина!

— Пить будешь? — Петров протянул Малому бутылку.

— Угу! — Олег приложился к горлышку, потом вытер рукой губы. — Давайте их ощиплем, что ли…

— Зачем? — пожал плечами Заварзин.

— Вставлю перо кое-кому в задницу, чтоб гудело на ветру, и буду с нагибатой тренироваться, — окрысился Лабжинов. — Попал — нет пера! Промахнулся — нет задницы! Блин, ну как я его не заметил!

— Не переживай, однако, — Петров уже вовсю трудился над "орлом". — Чума, он Чума и есть. Не понимает, однако. Перо — хорошо, когти — хорошо. Клюв — тоже хорошо. Всё лучше, чем золото.

— Кстати, — обрадовался смене темы Заварзин. — А с золотом что делать будем?

— На обратном пути возьмем, — решил Артем. — Но без фанатизма. Если потребуется, сходим отдельно. А таскать тонны никому не нужного булыжника — ну его на фиг!

Ребята ушли с утра и с концами. Умом понимаю, что не зря взяли неделю контрольного срока. И что при самом лучшем раскладе раньше завтрашнего вечера их ждать не приходится. А на душе тревожно что-то. Хотела прогуляться до малинника, Батяня не отпустил. Опасно, мол. Сама понимаю, что опасно, а делать-то что? Сижу, оленью шерсть перебираю. Если это можно назвать шерстью! Чуть ли не каждый волосок приходится пальцами потрогать. И большинство даже не знаю, куда девать: толстые, прямые, жесткие! Выбираю пока и складываю в мешок, потом думать буду. Те, что поприличнее — в другой мешок! Потом смешаю с кошачьей, может, чего выйдет. Зря я вчера начала прясть. Надо было сначала с оленьей разобраться… Впрочем, кошарики мне шерсть поставляют бесперебойно, только успевай вычесывать.

Но весь день на шерсти не просидишь же! Ушла к роялю. Не играется. Обедом парней покормила. Так там и кормить-то некого! Готовка на троих много времени не занимает! Заодно котятам еды дала. Вообще-то, они целыми днями где-то шляются, но к обеду и ужину исправно приходят на базу. Лишь изредка кто-нибудь задержится. Сегодня Пузик вообще на обед не явился. Небось кроликов по лесу гоняет.

Остальным потренировала команды, как Миша велел. Чтобы не забывали. Обычно он их вечерами дрессирует. Хотя не любит это слово категорически. Говорит, зверя надо не дрессировать, а учить. Господи, какая разница!

Как там ребята, Тарасик! Душа болит. И ведь ничем помочь не могу! Такая вот бестолковая выросла. Попробовать, что ли, дротики метать? Тараса нет, может, в мишень попаду! А если в Лешку? Или Андрея? У них же иммунитета от моих бросков нет, не то что у Тараса!

***

Покидала. Не попала ни разу. Просто рукой — хоть летят более-менее в сторону мишени. А как возьму металку — вообще куда угодно. Попробовала потыкать копьем без наконечника. По мишени бью, но сама понимаю, что попробуй она сопротивляться… В общем, копейщика из меня не выйдет.

От наших ни весточки. Понимаю, что так и должно быть, но как-то не по себе.

Дорассортировала шерсть. Мешок с "отходами" куда больше мешка с "кондицией"! Всё промыла и разложила сушиться. Всё равно заняться нечем.

Пузик не явился и на ужин. Обыскала весь лагерь, нигде нет. Остальные котята на вопросы не отвечают, только мурчат и иронически поглядывают. И искать Пузика не идут. Начинаю волноваться, не попал ли котик в какую-нибудь историю. Идти его искать в лес Буртасов запретил категорически. Сказал, что зубастая тварь размером с овчарку в лесу не пропадет. Сатрап! Котик же маленький, мало ли у кого клыки отрасли! Куда же он подевался?! Уже отбой скоро…