Ричард откашлялся.

― Ты не злилась, что он решил бросить Эльвиру?

Китти посмотрела на него.

― Сомневаюсь, что мама предоставила ему выбор.

Ричард помедлил прежде, чем заговорить.

― Ладно, но мне нужно удостовериться, что в свете случившегося ты осознала свои чувства к отцу. Ты рассказала мне, что у него была связь, что эта женщина, твоя биологическая мать, вероятно, умерла при родах. И что твой отец решил взять себе только одного ребенка. Но ты не злишься на него за то, что случилось с Эльвирой.

Китти посмотрела на него.

― Мама была очень больна. Отец не смог бы справиться с близнецами. Он думал, что Эльвиру удочерят, и она будет счастлива.

― Но почему, по-твоему, он выбрал тебя? ― спросил Ричард. ― Очевидно, это трагическим образом изменило жизнь Эльвиры, но во многих отношениях тебе тоже пришлось нелегко. Нести эту ношу всю свою жизнь. Но ты во всем этом не виновата, Китти.

― Виноват мой отец, ты это имеешь в виду? ― Ее отражение в стекле смотрело прямо на нее, она мягко коснулась его кончиками пальцев. Она все еще слышала голос отца, доносившийся сквозь закрытую дверь из гостиной годы назад.

― Она была моей дочерью, Отец. Я имел право знать, что она вернулась в обитель Святой Маргарет.

Рука Китти дрожала, пока она вела ее вниз по перилам. Она спускалась вниз на цыпочках, отчаянно пытаясь не потревожить спящие доски пола. Когда она достигла подножия лестницы, сердце ее билось так сильно, что было больно. Голоса мужчин слышались так четко, словно она находилась с ними в комнате.

― Со всем должным уважением, Джордж, но ты при рождении отказался от своих прав на Эльвиру. ― Голос Отца Бенджамина звучал спокойно и умиротворенно, словно он читал проповедь в церкви.

― Я думал, ее удочерили, думал, что она попала в любящий дом. ― Голос отца, напротив, звучал безжизненно и напряженно; Китти могла представить, как он ходит взад-вперед, а священник сидит и смотрит на него.

― Она провела в приемной семье первые шесть лет своей жизни, ― сообщил Отец Бенджамин.

― И что случилось? ― Джордж заговорил чуть громче.

― Точно не знаю, но им пришлось с ней нелегко. Говорили, что она была проблемным ребенком. ― Китти услышала покашливание Отца Бенджамина и представила, как он, расслабленно скрестив ноги, потягивает выпивку.

― Даже если так, ребенка не возвращают, словно не понравившийся подарок, ― Джордж снова мерил шагами гостиную. Китти слышала это в его голосе, чувствовала, как слегка дрожит пол.

― Часто случается, что парам, которые считают, что не могут иметь детей, после усыновления удается зачать ребенка. Эльвире было очень тяжело привыкнуть к новому малышу. Говорили, что пару раз она пыталась навредить ему. ― После комната погрузилась в молчание; Китти запаниковала, решив, что они собрались выйти, и повернулась, чтобы броситься обратно вверх по ступенькам.

― А вы пытались найти для нее другую семью? ― в голосе Джорджа слышалось смирение.

― Да, но молодым парам не нужна проблемная девочка шести лет. Они берут малышей, ― произнес Отец Бенджамин.

― Но почему вы мне не сообщили? ― Китти слышала в голосе отца покорность.

― Хелена была так больна, Джордж, что ты едва мог позаботиться о Китти. Я не хотел взваливать на тебя эту ношу. К тому же, твои обвинения довольно спорны. Мне напомнить, как ты приходил, умоляя нас помочь заставить проблему исчезнуть? ― Голос священника теперь звучал жестче.

― Я знаю, Отец, и благодарен за это. Просто это шокировало Китти, да и мне было тяжело. Пытаться объяснить ей, что случилось, и почему мы никогда не говорили, что у нее есть сестра. Доктор Джейкобсон сказал, что нужно дать ей время, но каждую ночь ей снятся кошмары. Она все еще не пришла в себя. И теперь вы говорите, что бедная девочка мертва. Я не могу помочь, но чувствую ответственность. Где ее похоронили?

Китти затаила дыхание.

― На кладбище рядом с обителью Святой Маргарет. Мы благословили ее и устроили ей подобающие похороны, ― голос Отца Бенджамина снова смягчился.

― Почему она не попала в больницу? Вы не могли просто похоронить ребенка без соответствующих инстанций, ― голос Джорджа сломался.

― Доктор Джейкобсон подписал свидетельство о смерти. Все по правилам, Джордж. Это было прискорбно, но она сама решила сбежать в одну из самых холодных ночей года. Теперь тебе больше не стоит сожалеть. Лучше сосредоточься на здоровье Хелены и помоги Китти пережить это трудное время. Думаю, мне лучше уйти. Я найду выход.

Китти взбежала по лестнице прежде, чем появился Отец Бенджамин. Всю ночь при мысли о сестре, которую никогда не знала, она рыдала в подушку. И отчаянно стремилась к ней, замерзшей и напуганной, одиноко лежащей в своей могиле.

― Она не похоронена в обители Святой Маргарет. ― Женщина взглянула на часы, зная, что их сеанс подходит к концу.

Ричард откинулся на спинку стула, тело его обмякло, руки вцепились в подлокотники, словно лишь они удерживали его. Он выглядел изможденным.

― Дом сносят, чтобы расчистить место для новой застройки. И раскопали кладбище, ― продолжила она. ― Я получила копию отчета о раскопках.

― И в нем есть детали того, что нашли на кладбище? ― медленно спросил Ричард.

― Некоторые женщины были похоронены вместе с новорожденными младенцами. Но ни в одной из могил не было детей постарше.

― Значит, ее похоронили в другом месте?

― Или она все еще жива, ― произнесла Китти, осторожно глядя на него.

― Как она может быть жива? ― Глаза Ричарда расширились.

Китти пожала плечами.

― Может, она сбежала, и кто-то ее подобрал. Если они лгали о случившемся с ней, могли солгать и о том, что ее похоронили. Или, может, все это время она скрывалась в обители Святой Маргарет.

Ричард поколебался прежде, чем заговорить.

― Это кажется совершенно неправдоподобным. Не думаешь, что она могла бы попытаться снова отыскать тебя?

― Нет, если винила меня за то, что я ее бросила, ― просто пояснила Китти. ― Впоследствии я размышляла о ночи, когда умер мой отец. Полиция разбудила меня в два часа утра. Мне было десять лет, я была одна. Мама была в больнице, отец навещал ее и попал в аварию по дороге домой.

― Мне жаль, Китти, ― Ричард покачал головой.

― Я только помню, как рассказывала им, что он был хорошим водителем. Что он не мог попасть в аварию. Мне хотелось спросить, почему они так уверены, что это был несчастный случай. Отец однажды рассказывал мне, что при отсутствии мотива убийство легко могло сойти с рук. Пришла соседка, а я сидела в своей комнате, пока не взошло солнце, вновь и вновь думая об одном: может, все же был мотив, может, кто-то захотел причинить ему вред.

Она замолчала и посмотрела на Ричарда, ожидая, что он подбодрит ее продолжать. Но он смотрел сквозь нее, не встречаясь с ней глазами, потом медленно перевел взгляд на часы.

Понедельник, 23 января, 1961

Джордж Кэннон, сидя на жестком деревянном стуле у больничной койки жены, смотрел, как по трубкам, тянущимся от ее бледного предплечья к трясущейся машине, ползут ручейки крови. Он сидел здесь уже сотни раз, держа ее за руку, разговаривая сутки напролет, пока диализ [25]  делал то, с чем не справлялись ее почки. Однако сегодня, когда он смотрел на ее истощенное тело и слушал напряженное дыхание, его не покидало ощущение неправильности происходящего. Казалось, минуты тянулись, будто часы, а ночь маячила впереди бесконечной черной дырой.

Он взглянул на тикающие часы. Десять вечера. Он не смог уйти, пока она не вернулась в палату. Все ее тело покрывали синяки от уколов бесконечных игл и, по его убеждению, от слишком грубого перемещения с кровати на кровать. Казалось, они никогда не заживали ― местами зеленые, где-то темно-фиолетовые, на бедре ― сразу пять, почти черные, словно бы сам дьявол оставил отпечаток руки, пытаясь утянуть ее вниз.