Когда-то под куполом Исаакия висел маятник Фуко, и папа рассказывал нам, что в те времена в соборе был музей атеизма. А теперь тут горят свечи и тихо поют невидимые певчие. Я не слишком религиозна, но мне не мешает чужая вера в бога, так что о маятнике я не скучаю. Зато здесь пахнет бабушкиной шкатулкой с церковными свечами, а звуки пения удивительным образом не разрушают тишину. И уединение в толпе. Я всегда чувствовала себя здесь так, словно пришла одна в безлюдное место, где тепло и нет никого, кроме меня и… еще чего-то. Я не знаю, что оно такое, но мне с ним спокойно.

«Если я поставлю свечку, это ведь будет все равно “несчитово”? — как в детстве, теми же словами, как когда-то во дворе с девчонками, сказала я мысленно потемневшему лицу с добрыми и печальными глазами. — У тебя и так все вечно клянчат подарки за ароматный дымок. Некрасиво все же… но, может, ты просто подскажешь мне, как быть? Ваську очень жалко. Он такой маленький и несчастный там, в этом странном доме никому не нужных детей… Потому не для себя прошу, для него. Где найти мужчину… такого, что хотя бы не обманет и малыша не тронет? Внешность, характер, возраст, финансы — это все не имеет значения. Да зачем я тебе говорю, ты и так все знаешь ведь. Просто направь, а?»

— Мас… прекрасная незнакомка, не подскажете, как… хм... Не подскажете, где в этом городе продают корм для птиц?

Я удивленно обернулась и оказалась нос к носу с такой фактурной моделью, что аж онемела на пару секунд. Высоченный, даже чуть выше моих метра восьмидесяти, худощавый, но не мосластый, пепельный блондин с классическим профилем… и движениями профессионального… хм... танцора? Нет, тут что-то другое. И не манекенщик.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Черт, я его хочу! В смысле, на обложку. В смысле, в студию! У меня как раз новый фон и серебристая шкура волка, почти как натуральная, для рекламной кампании дорогих часов…

— Леди? Я что-то не так сказал? Я в этом городе впервые…

— Н-нет, простите. — Я с трудом вырвалась из плена профессионального угара. — Корм для птиц? В соборе? М-м… вам в зоомагазин, наверное.

— Тысяча извинений. Мне, право, неловко. Но не могли бы вы меня туда проводить? Я совсем растерялся… — хлопнул он на меня глазами и улыбнулся так, словно и правда собирался продать мне швейцарские платиновые часы за сотни тысяч евро. А-а-а, какая фактура! Ой, не то. Не те мысли.

Так. Я не поняла. Он что, ко мне клеится?!

Не, ну… это.

Я оглянулась на темное дерево в серебряном окладе и встретилась глазами с образом. Так быстро?! Офигенный сервис, спасибо, Господи!

Аида:

— Да, я действительно мало знаю об этом городе. — Юноша с кошачьей грацией опирался на перила моста и медленно смаковал рожок с мороженым. Причем делал это с таким видом, будто вкушает как минимум вино 1800-х годов, опираясь на эксклюзивный алый «ламборджини».

С одной стороны — красиво, а с другой — меня почему-то на хи-хи пробивает. Но я не поддаюсь: во-первых, стараюсь держать лицо серьезным, а во-вторых — изо всех сил не кошусь под ноги, где сидит надутый и недовольный белый гусь в ошейнике с поводком. Гусь! В ошейнике с поводком! В центре Питера!

Мало того, этот скандальный птиц чувствовал себя хозяином положения даже больше, чем его владелец. Последнего он уже пару раз нешуточно ущипнул куда достал, если тот слишком резко дергал за кожаный шнурок. А еще наглый пернатый трижды забраковал зерно, купленное нами в трех разных зоомагазинах. Благо в Питере недостатка в подобных торговых точках нет, много бегать не пришлось. Вот только товарищ гусь каждый раз смотрел на протянутые в ладони зерновые смеси как вегетарианец на отбивную. И натурально клюв кривил. Я даже не знала, что гуси так умеют!

М-да. Если я хотела отвлечься от тяжелых мыслей, то лучшей встречи неведомые силы мне послать не могли.

— Я рос с матерью и практически все свободное время сопровождал ее в деловых поездках. Матушка занималась бизнесом, а я часто был предоставлен сам себе и коротал время в семейных поместьях.

Я покивала, светская беседа непонятно как переросла в изложение биографии нового знакомого, но в целом мне было интересно. Только пришлось изо всех сил давить в себе вопрос, за каким чертом он таскает гуся на поводке. И ладно бы это был любимый зверек, привычный к такому образу жизни. Так нет, оба явно были не в восторге друг от друга. Настолько эксцентричных личностей я еще не встречала даже во французской богемной тусовке.

— И где вы до этого жили? — Обычная вежливость требует уточняющих вопросов.

— О, много где! Не хотите ли проверить мои знания языков? Просто спрашивайте, — подмигнул он, — у меня были хорошие учителя. Уж на что-что, а на образование мои рж… дорогие предки не скупились.

— Parlez-vous français? — в шутку спросила я, опять же поддерживая игру. Бог мой, мне надо было бежать дальше, придумывать выход, может быть, искать того, кому можно дать взятку, чтобы обошлось без мужа… а я стояла на Банковском мосту и болтала с белокурым чудиком. И удивительно, мне как будто становилось легче. И проблема с Васькой уже не казалась такой ужасающе нерешаемой, придумаю что-нибудь. И ноги перестали гудеть от постоянной беготни… даже есть расхотелось, хотя перед визитом в Исаакиевский я чувствовала голод, и он тоже служил делу депрессии верно и праведно.

— Конечно, мадемуазель. Продолжим на этом языке или?.. — на чистом французском ответил мне парень и вдруг перешел на английский, даже не сделав паузы, чтобы обдумать следующую фразу: — Возможно, юной леди больше по душе этот язык? Не переживайте, я подстроюсь под любой выбор.

— Желательно все же на русском, — улыбнулась я. — У вас феноменальные способности, вы говорите совсем без акцента на всех трех языках. Я, увы, не настолько гениальна. Хотя французский для меня второй родной.

Парень улыбнулся и кивнул, потом с полминутки рассеянно смотрел в медленно текущую под мостом янтарно-торфяную воду Грибанала. И вдруг совершенно неожиданно произнес:

— Знаете, мадемуазель, мне постоянно кажется, что вас что-то тревожит. Может, поведаете мне свои печали? Обещаю помочь по мере возможности. Деньги? Связи?

Я даже отступила на полшажочка от такого. Ну, прозвучало как-то… э-э... подозрительно. Вроде как шпиона вербуют. Или проститутку. Я навидалась всякого среди моделей.

Самое интересное, что гусю тоже не понравились слова хозяина, он на него зашипел, а потом вдруг поймал меня клювом за штанину и придержал, глядя снизу вверх в глаза… Э-э-э… Да ну, это мне показалось. Не бывает у гуся виноватого и извиняющегося выражения… лица? Клюва? Не знаю я, как это у птиц называется. Я человеческий фотограф, а не анималист.

— Я что-то не так сказал? — недоуменно посмотрел на меня парень, машинально потерев бедро, в которое пришелся гусиный щипок. — Помогать женщинам принято в культуре этой страны, не так ли? Тем более тем, которые тебе понравились.

Я почему-то довольно быстро успокоилась. Гусь, наверное, мою бдительность все время сбивает с панталыку. Ну не воспринимается чудик с белой птицей на поводке как опасность.

— Боюсь, вы не сможете мне помочь, — улыбнулась я, пытаясь перевести разговор в шутку.

— Почему? И потом, откуда вы знаете, если даже не сказали мне суть проблемы? — лукаво улыбнулся блондин. — А вдруг смогу?

— Это вряд ли, — уже прямо рассмеялась я. — Не думаю, что у вас в запасе имеется мужчина, который согласится жениться на мне в самое ближайшее время, причем на моих условиях.

— Жениться… стать партнером на всю жизнь, так? А я не подойду? — вдруг совершенно серьезно спросил парень и перестал улыбаться. — Можно узнать ваши условия?

— Ладно, пошутили — и хватит, — вздохнула я. — Вы где остановились? Может, вас проводить, чтобы не было риска, что заблудитесь? — это я так ненавязчиво попыталась дать понять, что разговор и прогулки окончены.