— Не беспокойся. — Глава клана, неизвестно как оказавшаяся в этом же шкурном шалаше, чтоб его, с благодарной улыбкой взяла из рук Алико только что испеченную лепешку. — Ты здесь для того, чтобы решать свои проблемы, а Мордред сам неплохо справляется.

Я только глазами захлопал. Что она хотела этим сказать?! И… ржа. А чем так вкусно пахнет?

А еще: как эта девчонка умудряется так быстро двигаться, не используя силы жнеца и скверну? Я поймал себя на том, что уже какое-то время, как завороженный, слежу только за ней. Девчонка хлопотала у костра, который был прекрасно виден с моего места, поскольку дверной полог был откинут и закреплен наверху. Она постоянно что-то жарила, резала, мешала и переворачивала, раздавала и угощала, чем вызывала чистый восторг у рассевшихся в кружок на свежем воздухе крикливых младших Ивановых, которые прямо-таки смотрят на нее как на прародительницу, сошедшую в призму со вкусной лепешкой в руках.

И в самом шатре, где она умудряется подать, подлить, сменить посуду, улыбнуться! И что-то сказать тихое каждому, отчего все сразу расплываются в ответ и смотрят… ну как те дети.

Нет-нет-нет, хватит. Долг перед кланом выше всего, и уж тем более какой-то странной атмосферы. Сейчас я допью и буду исполнять свои обязанности как положено правильному, идеальному клановому Оружию.

— Хочешь еще чаю? — Голос тихий-тихий…

— Хочу... — Чтоб его! Хочу! Ржа. Вот чего я улыбаюсь, как последний придурок?! — Хочу… выйти ненадолго, — быстро поправил я себя, с трудом сбрасывая непонятное очарование момента. Я мгновенно встал со своего места, кажется даже используя максимально возможную скорость Оружия, и буквально телепортировался за стенки шатра, а потом и вовсе на край стойбища.

Вот только браслет мой уже не вибрировал и не мигал, а на мой собственный вызов ответа тоже не было. У меня кровь в жилах похолодела.

Что случилось? Такое ощущение, что кто-то просто взял и заблокировал связь! Что-то такое уже было… Кажется, когда рядом с данной планетой пролетала некая комета и клан Ивановых не мог вернуть похищенного (как тогда казалось) Ричарда. Не может же это происходить во второй раз?!

Но все оказалось еще хуже, чем я думал. Моя небрежность, моя безответственность и то, что я позволил себе отвлечься на неподобающие вещи… все это явно обернулось чем-то страшным. Потому что иначе пространство не пошло бы мелкими складками и на территорию главного становища клана Ивановых не ступила бы глава клана Умбрайя собственной персоной, да еще в сопровождении своего Оружия. За ней из портала вышел наследник клана со своим Мечом, а также Мастер Артурия. И лицо у последней было...

— Приветствую вас, Мастера. — Я буквально упал на колени перед всей делегацией, едва сдерживая бешено бьющееся сердце. Что я им сейчас скажу?! Я… я даже не знаю, где сын госпожи Артурии! Не готово даже начало доклада! Моя внешность и та оставляет желать лучшего! Я даже не успел переодеться, маленькая аборигенка забрала мою одежду, и пришлось надевать местное! Великие прародители, да как же так!

А еще.. судя по виду и составу группы Мастеров нашего клана и исчезнувшей связи, случилось что-то ужасное. А я, будучи назначенным главным осведомителем, не знаю ни ржи.

Я почувствовал, как меня обдало легким ветерком от прошедших мимо жнецов. Делегация зашла куда-то за мою спину, а меня едва удостоили взглядом. И тем не менее я не позволил себе подняться… приказа встать не было...

Глава моего клана все свое внимание сосредоточила на вышедшей из шатра леди Ивановой и с достоинством ей поклонилась.

— Добрый день, Виктория. Я рада тебя видеть, — спокойно ответила леди Гиттиннэвыт.

Слова вроде не по протоколу, но я нутром чувствовал в них не менее тонкое и правильное проявление чувства собственного достоинства. От этого никакого нарушения этикета не произошло, зато встреча сразу приобрела неформальный характер.

Вот только мне от этого было не легче, особенно когда выступившая вперед Мастер Артурия обернулась, посмотрела на меня и прямо спросила:

— Где мой сын? Разве ты не должен был везде его сопровождать?!

Я склонил голову так низко, как мог. Моя вина. Моя вина. Что же я натворил?! Я не знаю, где Мордред. Водоворот событий был слишком быстр и ярок для меня, и я… я слишком доверился вездесущим Ивановым, ведь они говорили! Делали вид, что все в порядке! Но я и сам понимаю, что это не оправдание, здесь лишь моя вина. Если с Мордредом действительно что-то случилось, в лучшем случае это халатность. В худшем — предательство. Убийство, попытка убийства. И поэтому я...

На плечо вдруг легла теплая ладонь, и я почувствовал, что рядом кто-то стоит. Голос, женский, но совершенно незнакомый, решительный и спокойный, вдруг произнес:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Простите. Это полностью моя вина. Чем я могу исправить допущенную оплошность?

Незнакомый?! Ржи с две! Я просто не ожидал услышать такую интонацию от перепуганной цвирчушки! Да и эти слова! Их как будто говорила какая-то другая женщина! Взрослая, уверенная в себе, сильная.

Тем не менее рядом со мной стояла именно Алико. Стояла прямо, все так же положив руку мне на плечо и чуть подвинувшись вперед, словно загораживая меня собой. Как… как Мастер, отвечающий за свое Оружие.

Аида:

— Почему-то иного даже не ожидалось, — пробормотала я тихо, смотря на захлопнутую перед носом дверь родной квартиры. Вернее, уже давно не родной… но тем не менее прав находиться в ней у меня было явно гораздо больше, чем у ушлого сожителя старшей сестры.

Главное, Васька еще в доме ребенка, а этот уе… нехороший человек уже обжился тут как на своем месте. Ну ничего… телефон участкового у меня в контактах, а наш Семен Аркадьич, старожил и мастодонт, не менял место работы с тех пор, как мы с Анькой разбили стекло в дворницкой, когда запускали ракету «Земля — Плутон». Давным-давно уже от полиции в Питере никто особой помощи не ждет, но я бессовестно воспользуюсь личными связями. Но не сразу, не сразу. Кое-что придется сделать, прежде чем выкидывать узурпатора за шиворот.

— Убирайся отсюда, — тем временем раздалось из-за двери. — Сына я заберу, как кормилицу найду! Ишь чего решила, наследница хренова. Пришла на все готовое, с… — дальше я не стала слушать, отходя.

— Это мы еще посмотрим, гаденыш, — хмыкнула я себе под нос, но скандалить в парадной — не мой стиль. Незачем заранее сообщать врагу о своих планах — это раз, и тратить боевой запал на бесполезные вопли я не люблю — это два. Поэтому я спокойно позвонила в соседнюю дверь.

— Баб Кать, здрасьте, чемодан можно у вас на время оставить?

— Никак Ангелка?! — охнула ссохшаяся от прожитых лет баба Катя, «всехняя бабушка» второй парадной дома номер семь по Грибаналу. Только она меня упорно Ангелкой называла всегда, потому что «блажь дурная — дите Адом назвать!».

Ну, не Адом и даже не Адой, а, допустим, Аидой. Очень у меня мама уважала творчество Верди. И свои армянские корни заодно.

Старшую они назвали Анной в честь папиной бабушки, Анны Семеновны Лихновецкой, а меня, стало быть, в честь маминой. Пра-пра… Во Франции мне эти корни очень пригодились, армянская диаспора традиционно своих не бросает, да и девичья фамилия маман — Вероянц — хорошо переделывается на французский манер — Аида Веро, с ударением на последний слог…

Господи, какие только мысли в голове не пляшут, чтобы заглушить главную боль. Совсем не хотелось вспоминать причину собственного приезда, но...

— Ангелка! Наконец! — тем временем суетилась баба Катя. — Чего чемодан-то, и сама проходи! Проходи, милая… Слава богу, ты приехала. Вот того проходимца теперь и турнешь из квартиры-то! Ты письмо мое получила?

— Нет, баб Кать. Видимо, не успело дойти… в отличие от… плохих известий, — вздохнула я, вспомнив телефонный звонок в ночи, из которого я узнала, что моя старшая сестра, Анна Владимировна Лихновецкая, скончалась вскоре после осложнения от тяжелых родов больше месяца назад. Она провела в больнице достаточно много времени, успела дать сыну имя и поставить в его свидетельстве о рождении прочерк в графе «отец». Видимо, надеялась все же выжить, если даже не написала мне и не позвонила. Анька всегда была такой - до последнего пыталась выбраться из любой беды сама.