— Вы тоже с «Фалкона»? — уточнила она, не прекращая улыбаться.

— Да, прошу прощения, — спохватился человек-скала и протянул руку для приветствия, чуть сдвинув в сторону своего капитана — не нарочно и, кажется, вообще этого не заметив. — Ростислав Железнов. Я по связям с общественностью.

У меня вырвался дурацкий смешок: мало того, что вырос Ростислав и впрямь на славу, так еще реакцию общественности на такие «связи» я оценить уже успела. Человек-скала укоризненно покосился в мою сторону, но тут Лусине пожала ему руку, и он резко потерял ко мне всякий интерес.

— Коллега, — протянула подруга, врубив обаяние на максимум, и чуть повернулась, словно нарочно закрывая меня от капитана и его специалиста по связям с общественностью.

Я поняла намек, пробормотала под нос никому не нужные извинения и попыталась шмыгнуть мимо. Но не успела пройти и пары шагов: на этот раз меня поймал паренёк в форме младшего инженера-механика — кажется, новенький, потому что имени я никак вспомнить не могла, а вот в лицо узнала.

— «Королевна» готова, — деловито сообщил он. — Осталось только загрузить цистерну с водой, и можно стартовать.

Он ещё не договорил, а я уже обречённо прикрыла глаза.

— Цистерну с водой? — зашипел капитан Соколов, и без того раздосадованный тем, что внимание Лусине теперь было приковано вовсе не к нему. — Так вот какая у вас накладка с опреснителем?!

День определённо не задался.

…но останавливаться на достигнутом не собирался.

— Только что приводнился «Звездный поток», — бодро сообщил голос диспетчера в наушниках. — На борту госпожа Гильмутдинова с дочерью. Получен запрос на личную встречу с владелицей станции.

Я сосредоточенно уставилась на панель управления под пальцами. Виртуальный экран сочувственно подмигнул зелёными цифрами, отсчитывающими минуты до старта.

Конечно же, тетя Алия никак не могла прилететь в другой момент, когда я не буду сидеть в ракете наизготовку. А позвонить заранее — это вообще не ее стиль, этак недолго дать любимой племяннице шанс улепетнуть на орбиту!

— Распорядись найти им комнату, — велела я, машинально прикидывая: три часа на полет до «Новой Кубани», час на разгрузку и дозаправку, плюс обратная дорога… нет, к моменту моего возвращения тетя дойдет до точки кипения, и никакие прелести отдыха на морской платформе не усмирят ее гнев. Особенно с поправкой на отсутствие пресной воды. — И найди Лусине, — я тяжело вздохнула и принялась выпутываться из системы креплений, призванной удержать пилота в кресле, даже если вся ракета развалится. — Передай, что сегодня она летит в «Королевне» вместо меня.

— Принято, — повеселевшим голосом откликнулся диспетчер и отключился слишком поздно, чтобы я не услышала, как он кричит стюарду по другой линии: — Сегодня на «Королевне» летит настоящая королевна, тащи скафандр!

Я прикрыла глаза, наощупь отстегивая знакомые до каждой ниточки ремни. Ситуация была не нова. Лусине всегда нравилась людям больше, чем я, и в этом некого винить.

Жизнь на станции — кошмар интроверта. Разумеется, люди замечали, как сильно меня напрягает общение и теснота, и это едва ли добавляло мне очков: кому приятно осознавать, что собеседнику с тобой неуютно? — а вести себя спокойно и непринужденно у меня получалось только с ближним кругом. Очень узким, надо признать, поскольку состоял он из одной Лусине. С остальными я предпочитала придерживаться нейтрально-вежливого тона, и он выстраивал вокруг меня прозрачную, но непроницаемую стену отчуждения.

Да и к чему персоналу станции дружить с ее владелицей? Начальству положено выдерживать некоторую дистанцию, чтобы не уронить авторитет. Для задушевных бесед у меня была Лусине, а для одиночества и отдыха — «Королевна».

Словом, расстраиваться было не из-за чего. Только не расстраиваться никак не выходило.

Открыть, что ли, вакансию штатного психолога на станции? Не одной же мне нужны его услуги…

Из «Королевны» я выбралась, погруженная в серьезные размышления о новой штатной единице, но снаружи ждала Лусине — уже в комбинезоне под скафандр, такая счастливая и сияющая, что все печали и думы как ветром сдуло.

— Спасибо-спасибо-спасибо-спасибо! — затараторила она и сходу бросилась с объятиями — заодно и шлем открутила, хотя в первое мгновение показалось, что сейчас мне в порыве благодарности шею свернут. — Я привезу что-нибудь вкусненькое!

Как раз в этом я не сомневалась. В таких вопросах Лусине никогда не подводила.

— Абрикосы, — мечтательно мурлыкнула я и, дождавшись, когда скафандр расстегнут, выкарабкалась из него спиной вперед. — Или яблоки…

— Что найду, — развела руками Лусине и юркнула в соседний скафандр: мой ей был предсказуемо не по размеру.

Я проникновенно сообщила, что в ее же интересах найти абрикосы, и весомо прикрутила шлем к скафандру. Лусине вымученно улыбнулась из-за прозрачного щитка и нырнула в «Королевну». Я с лёгкой завистью проследила за тем, как она задраивает за собой люки, и решительно нацепила на запястье смартфон.

— Комната для гостей нашлась?

— Высылаю координаты, — деловито отозвался диспетчер.

Смартфон коротко тренькнул, выводя на изогнутый экран полный адрес, не иначе, скопированный из листа размещения. Тете с племянницей выделили номер в гостинице — на первом этаже, правда, но расположение гостиницы позволяло гордо именовать любую комнатушку люксом с видом на море. Разумеется, мы так и делали — это здорово помогало при решении конфликтов.

Мне следовало бы об этом помнить. Как и о том, что конфликт с «Фалконом» и его просроченным стартом решался с привлечением тяжёлой артиллерии.

Тогда я бы не слишком удивилась, когда в коридоре гостиницы меня подкараулил «заместитель по связям с общественностью».

Теснота морской платформы постепенно разрушает любые представления о приватности и личном пространстве. Для любого члена команды было чем-то совершенно нормальным поймать меня за рукав, хлопнуть по плечу или схватить за запястье. Привлечь внимание иначе слишком трудно: в технических отсеках вечно царит людской гомон и шум моторов, и докричаться до кого-либо — та ещё задачка. Прикосновения я не любила, но вынужденно притерпелась.

Ростислав Железнов заработал себе пару очков уже тем, что ему тактильный контакт не понадобился. Человеку-скале было вполне достаточно шагнуть наперерез — я сама затормозила и вскинула взгляд.

— Да?

— Уделите мне минутку? — пророкотал он.

— Уже, — вздохнула я и прижалась плечом к стене, освобождая постояльцам место для прохода.

Мимо меня незамедлительно проскочила не вполне трезвая компания в мокрых купальниках. Возле Ростислава им пришлось выстроиться в цепочку, и он, недолго думая, распахнул ближайшую дверь и сделал приглашающий жест.

— Это кладовая уборочного инвентаря, — заметила я, рассеянно размышляя о том, кому нужно прописать втык за открытую дверь.

Ростислав заглянул внутрь и невозмутимо шагнул через порог.

— Зато здесь никто не носится, как ошпаренный, — отметил он и вжался спиной в стену, ногой отодвинув в сторону внушительный пылесос.

В ответ на движение в кладовой вспыхнул свет, и стало очевидно, что самый пыльный предмет в гостинице, если не на всей платформе, — это, собственно, сам пылесос, оставивший на штанине дорогого гостя длинный сероватый след. Ростислав нагнулся, чтобы отряхнуться, и только чудом не вписался лбом в стеллаж с моющими средствами.

Жизнь в стеснённых обстоятельствах морской станции была определённо не для него. А уж как, наверное, весело человеку таких размеров в космическом корабле!..

— Почувствуй себя слоном в посудной лавке, — проворчал он, словно подслушав мои мысли, и отработанным жестом поймал пустую канистру, стоявшую слишком близко к краю.

Вероятно, во всем было виновато движение воздуха или едва заметный уклон пола, появившийся под человеческим весом, но первой моей мыслью было наличие у Ростислава собственного гравитационного поля.