Только когда гидроплан, вихляясь, набрал высоту, Мита сжалась в комочек в пассажирском кресле, притянув колени к груди, и тихо заплакала.

На «Морской ступени» гидроплан поджидали, кажется, все техники и механики станции разом. Среди них два скромных парамедика как-то терялись. Если бы не бело-красный вертолет на запасной площадке, я бы вовсе не заметила чужие лица в толпе — так резво персонал бросился помогать пришвартоваться.

Гидроплан, словно играясь, шлепнул правым крылом по воде. Сходни нехорошо заскрипели, но появившуюся в проёме открытого люка Миту встретили таким дружным радостным воплем, что на это никто не обратил особого внимания.

За время перелета Мита более-менее успокоилась, насколько это вообще было возможно в такой ситуации, и последний час вроде бы даже о чем-то болтала с Ростиславом. Но крики из толпы заставили ее съежиться и шарахнуться назад от неожиданности.

— Они рады, что вы вернулись, — дипломатично суммировал все выкрики Матти, по стечению обстоятельств оказавшийся у Миты за спиной.

Ему ещё каким-то чудом хватило выдержки не обнимать спасенную девушку без спроса. Я бы на его месте точно не утерпела бы — такой несчастный и напуганный у Миты был вид.

Умом я понимала, что сейчас для нее важнее всего восстановить веру в себя и ощущение безопасности, и вторжение в личное пространство, с этой точки зрения, — такая себе идея. Но меня заставил держаться в стороне только Ростислав, своевременно поймавший мое запястье.

Я благодарно кивнула — и не стала прятать руку. Лично мне сейчас точно пригодились бы успокаивающие объятия. Но где их взять, если Лусине на орбите?..

— Если вы не против, я провожу вас до вашей комнаты, — как ни в чем не бывало продолжал Матти. — Сейчас не самый подходящий момент, понимаю, но я был бы крайне признателен, если бы вы согласились ответить на несколько вопросов.

Мита отрывисто кивнула и сама вцепилась в предплечье следователя. Матти вздрогнул: кажется, приглашающий жест он сделал чисто машинально и сам не ожидал, что его примут.

Я вздохнула, мысленно вычеркнула Матхаи Кападию с позиции жениха Миты и ринулась вперёд. Радостную толпу в доках следовало озадачить работой и указаниями до того, как осчастливленные техники начнут тянуть к Мите руки.

— Так, где все старшие? — рявкнула я так, что Ростислав подскочил и сам выпустил мою руку. Я с сожалением скользнула пальцами по его ладони — шершаво и тепло — и, перекрывая гомон, велела трем старшим инженерам распределить оставшиеся от выкупа средства по законным владельцам.

После этого все переключились на подсчёты, а я смогла улизнуть из доков к жилому блоку — и сама подскочила на месте, как пойманный с первой сигаретой подросток, когда над ухом вдруг пророкотало:

— А я-то думал, ты так отчаянно торговалась, потому что у тебя больше не было.

Я обернулась, прижалась к стене и раздражённо дернула свободным плечом.

Ростислав и сам прекрасно понимал, что семья Миты была намерена выжать из чужаков все, что сможет. Если бы я показалась им расслабленной или, не дай бог, готовой уступить хоть полкопейки, меня бы там вообще до последней нитки раздели, потому что они умели просить, а я была чертовски плоха в отказах.

Я сомневалась, что Ростислав заговорил об этом просто ради милой болтовни по дороге.

— Формально у меня и не было. Это деньги работников станции, и я обещала им возместить все со следующей заработной платой. Они, конечно, все дружно отказались и ещё пытались меня укорять в том духе, что я о них слишком плохо думаю и коллегу они и так выручат, — я неопределенно хмыкнула. — В общем-то, так оно и есть. Но если я не возмещу им пожертвованные деньги, то прослыву бессовестной скупердяйкой. Не то чтобы мне привыкать, конечно… как бы то ни было, у нас есть ещё около полутора часов до вылета на «Новую Кубань», и ещё нужно успеть…

— Проверить воду и бочки, запугать химиков, немного попытать ремонтных рабочих со «Звездного потока», проследить за крепежом, выпытать у Матти, что он хотел от Миты, и уволить помощника, — монотонно передразнил меня Ростислав и осторожно провел ладонью по моей щеке, отводя волосы с лица. — Как ты?

— Я? Вспоминаю, что ты упустил в своем монологе, — сообщила я и с наигранной задумчивостью уставилась вверх, демонстративно загибая пальцы.

Могла и не стараться с представлением. Первый позабытый пункт уже деловито семенил по коридору, явно нацелившись на меня.

— Вот ты где, — сказала тетя Алия таким тоном, что Ростислав моментально убрал руки и даже посторонился, позволив тете заключить меня в тесные объятия. — Все хорошо? Я слышала, ту индийскую девочку вернули целой и невредимой…

— Целой, — со вздохом подтвердила я. Насчёт «невредимой» я здорово сомневалась, но не стала портить тете настроение. — Все в порядке. На гидроплане заменят поплавки, и он снова вернётся в распоряжение Фаи.

— Да бог бы с ним, с гидропланом, главное, что все живы, — отмахнулась тетя Алия и, отстранившись, чуть нахмурилась. — А ещё я хотела переговорить с тобой перед вылетом. Найдешь время для старой тети?

— Мы же только что с гидроплана, — укоризненно заметил Ростислав.

— Мы вполне можем поговорить в кафе, — тут же отреагировала тетя Алия, — а вы пока отдохните, молодой человек, наберитесь сил.

Ростислав скрестил руки на груди, явно намереваясь гнуть свою линию, невзирая на тетин напор, но я успокаивающе похлопала его по предплечью:

— Встретимся через час в доках. Мне бы пригодилась помощь в наведении ужаса на ремонтных рабочих. И в пытках, пожалуй, тоже.

Ростислав нервно хохотнул и всё-таки отступил. А я обречённо поплелась следом за тётей в туристическую зону, в кафе с роскошным видом на море и зелёную оранжерею, которая именно сегодня что-то совсем не радовала глаз.

— Я переговорила с Рамилёй, — деловито сообщила тетя Алия, едва сделав заказ. Мне пришлось изрядно напрячь память, чтобы сообразить: Рамиля — это та самая подруга с личным шаттлом, которая свалилась с Луны. — Она готова сделать десятипроцентную скидку, если ты возьмёшь на себя экологическую выплату за каждый вылет. Здорово же!

— Экологическую выплату? — не сразу поняла я. — Погоди-погоди, у нее что, ракета с двигателем старого образца?!

Что ж, это объясняло безумную цену за аренду. Иначе этот доисторический монстр просто не окупался бы: одного топлива уходило по несколько тонн на каждый старт! А ещё оставались отдаленные последствия вроде истончения озонового слоя в месте пролета ракеты, за которые предполагалось выплатить штраф в местный бюджет — таким образом стимулировался переход на многоразовые движки последнего поколения, которые не оставляли за собой длинный хвост из выбросов.

А с этим музейным экземпляром никакие десять процентов не спасут — экологические выплаты больше скидки!

— Нет, с этим я точно связываться не стану, — твердо произнесла я.

— Рамиле нужны заказы, — укоризненно заметила тетя Алия, — а у тебя критическая ситуация с поставками воды на орбиту. Почему бы…

— Дешевле арендовать малый шаттл и гонять его каждый день, — честно ответила я, — или заказать доставку большой ракеты-носителя откуда-нибудь из арендного агентства на материке. И ответственнее, если уж на то пошло.

Вот это я зря. Про ответственность перед другими людьми у тети Алии были свои понятия, и горе тем, кто с ними не согласен.

В данном случае ответственность надлежало нести, в первую очередь, перед сыном Рамили, поскольку его жена никак не могла зачать естественным путем, и ей требовалась недешевая операция. Потому-то Рамиля и бросилась на амбразуру, гоняя туда-сюда старенькую ракету — хотя в ее-то годы могла бы уже отдыхать на пенсии по вредности! А мне следовало проявить сочувствие и помочь — потому как кто же поймет бездетную женщину лучше, чем та, которая и сама неоднократно предпринимала бесплодные попытки завести ребенка?..