Нет. Ничто не показалось ей странным, разве что граф Морнингтон был обеспокоен чем-то, относящимся к его дочери.

Граф Черри кивнул. Благодаря письму лорда Стилнеса и его дочери он был в курсе, чем Леола могла огорчить отца. А наблюдатели в их свите лишь подтверждали эту информацию.

Более никаких странностей графиня не заметила. Она скрупулезно перечисляла гостей, упоминала, с кем из них она успела переговорить, о чем и когда именно. Ни одной эмоции не отразилось в звучании её голоса. Ни один мускул не дрогнул на её лице, более всего напоминающем алебастровую маску.

Виски у лорда-наблюдателя ломило так, что отдавало даже в челюсть. Кстати, о челюсти. Он бы с удовольствием эту самую челюсть сейчас кому-нибудь свернул. Например, графу Динтону. Ему — с особым удовольствием.

Лорд-наблюдатель беседовал с хозяином особняка за полчаса до разговора с графиней. В отличие от супруги, граф озаботился и переменой одежды, и стремлением произвести наиболее приятное впечатление на гостя. Беспрестанно интересовался, удобно ли гость расположился, и выражал сожаление о том, что их семейные неурядицы отрывают и без того занятого человека от дел государственной важности. Рассказ графа о бале был до крайности эмоционален и малоинформативен. Единственный эпизод, который представлял для расследования интерес, граф рассказывал, столь часто перебивая себя многозначительным покашливанием, выразительными взглядами и не менее выразительными жестами, что растянул это действие минут на пять, хотя свободно мог бы уложиться секунд в двадцать.

Если сделать выжимку из его рассказа, то становилось ясно, что примерно в то же время, как произошло несчастье с его дочерью, а вернее всего, незадолго до этого, граф развлекался у себя в покоях с некой леди. Затягивать развлечение не стали, дабы не привлекать внимания своим долгим отсутствием. Выскользнули в коридор, где и увидели только что поднявшегося по лестнице лакея, дама смутилась и помчалась мимо слуги на первый этаж. Сам граф запер покои и только после этого отправился вниз, на лестнице столкнулся с сыном Грегори. Поскольку даму граф внизу не встретил, видимо, она скрылась в уборной. Нет, имя дамы граф разглашать не намерен, ведь он настоящий мужчина и джентльмен.

Именно после этих слов лорд-наблюдатель скоренько свернул беседу с графом, почувствовав острую необходимость прерваться и вернуться к разговору с мужчиной и джентльменом чуть позже. Немного подготовившись к беседе. Травки какие-нибудь успокаивающие пропить, что ли.

Тем временем графиня в своем рассказе практически добралась до того момента, как увидела пострадавшую дочь. Взгляд женщины, и до того направленный сквозь собеседника, теперь и вовсе был устремлен куда-то в одной ей ведомые дали. Сухие, потрескавшиеся губы шевелились с явным трудом.

Граф Черри вздохнул и решил, что успокаивающие травки нужнее не ему. Встал, подошёл к столику, на котором обосновался пузатый графин с водой, наполнил один из бокалов, стоявших рядом. Щелкнул перстнем. Подумал. Щелкнул ещё раз. Взял бокал, поднес его графине.

— Выпейте. Вам это необходимо.

Женщина осеклась, с недоумением уставилась на воду, затем перевела взгляд на мужчину.

— Пейте, — приказал он.

Она послушно взяла и почти мгновенно осушила бокал. Лорд-наблюдатель забрал его, расторопно поставил обратно на стол и вернулся, как раз вовремя, чтобы подхватить заваливающуюся набок графиню. Хекнул, принимая немалый вес, с натугой поднял на руки и понес на ближайший диванчик, куда буквально свалил свою ношу. Всё же графиня была женщина крупная, статная, почти на голову выше самого лорда-наблюдателя.

Чарльз заглянул в библиотеку в тот момент, когда граф Черри пытался выровнять дыхание и унять дрожь в руках и ногах, опершись о спинку дивана, на котором мерно посапывала леди Анна.

— Что здесь происходит? — громыхнул молодой человек.

— Вы можете говорить чуть тише? — поморщился граф Черри и потер висок. — Спасение вашей мачехи здесь происходит.

— Неужели? — скептически поинтересовался Чарльз, входя в комнату и притворяя за собой дверь.

— Представьте себе! Могли бы и поблагодарить.

— Обязательно! Как только разберусь за что.

— Наглец! — усмехнулся лорд-наблюдатель.

— Мои достоинства мы можем и позже обсудить, а пока я все еще жду ответа на свой первый вопрос.

— Еще и зануда. Ну что ж, отвечаю. В процессе разговора с вашей мачехой пришёл к выводу, что ей просто необходим отдых. Подсыпал порошок с замечательным успокаивающим эффектом в бокал леди. Теперь ей гарантирован шестичасовой сон. Минимум.

— Порошок? А его состав? — всполошился Чарльз.

— Абсолютно безвреден. Это все, что вам нужно знать, молодой человек. Вы успели сегодня изрядно утомить меня ещё во время нашей первой беседы. Не усугубляйте.

— Вы считаете, что леди Анна будет вам благодарна, когда очнется и поймет, что вы сделали?

— Я считаю, что когда очнется ваша сестра, она будет рада, если здесь её встретит любящая мать, а не женщина, сошедшая с ума от горя.

На несколько мгновений в библиотеке воцарилась тишина. Лорд-наблюдатель вернулся к облюбованному графинчику, набулькал воды в чистый бокал уже для себя. С удовольствием выпил. Чарльз в это время с беспокойством вглядывался в заострившиеся черты лица мачехи.

— Леди можно перенести в её покои? Или лучше не тревожить? — уточнил он.

— Думаю, что лучше разместить графиню с должным комфортом. Потревожить её сейчас довольно затруднительно, — с грустной усмешкой сообщил лорд-наблюдатель.

— Хорошо, тогда я отдам необходимые распоряжения. Вы желаете ещё с кем-то побеседовать? Или на сегодня всё? — уточнил Чарльз.

— Пожалуй, я бы расспросил вашего брата, — задумчиво протянул граф Черри. И отметив, как вскинулся Чарльз, остановил его: — Я в курсе, что с ним уже беседовали… гм… мои коллеги из полиции, но мне хотелось бы составить собственное мнение.

Чарльз захлопнул открытый было для возмущенной реплики рот, кивнул и отправился раздавать поручения. Вскоре графиню из библиотеки унесли, а лорду-наблюдателю принесли чаю и пару сандвичей, с которыми он с удовольствием и расправился, ожидая явления очередного Динтона в библиотеку.

Лорд Палмсбери расположился за небольшим бюро в своих покоях. Как и большая часть мебели в «Гранд Отеле», этот маленький стол с горбатой откидной крышкой был настоящим произведением искусства. Встроенная в него хитроумная система тайников и запоров восхищала. И пусть хранить действительно важные документы и вещи в тайниках отеля было бы глупо и неосмотрительно, но в том, чтобы отдать должное остроумию мастера, не было ничего зазорного. С грустной усмешкой посол нацарапал один из современных любовных сонетов и спрятал листок за фальшивой перегородкой. Если кто-то когда-то будет осматривать тайник, то поиски не окажутся бесплодными. Любой труд должен быть вознагражден. Хотя бы знакомством с неплохим образчиком поэзии.

Сложный орнамент из вставок различных пород дерева густо покрывал поверхность бюро. Лорд не первый раз за сегодняшний вечер ловил себя на том, что бездумно проводит пальцем по завиткам. Мысли в его голове столь же неторопливо катались по лабиринтам воспоминаний. Слишком много событий. Слишком много сведений. И слишком много вопросов, оставшихся без ответа.

Принцесса — приват-доцент. Мило. Особенно милым послу казался тот факт, что в предоставленной ему для ознакомления биографии Гердты Дабршвейгской раздел об образовании включал в себя сведения о пансионе и о домашнем обучении. Об академии и дальнейших достижениях принцессы — ни слова. Почему? С некоторой натяжкой объяснить подобное можно было недоверием к его персоне, но звучало это не слишком правдоподобно.

Лорд Палмсбери взял еще один лист бумаги и по памяти вывел на нем десять фамилий. Точно такой же перечень передала принцесса в конце совещания мистеру Хагеру. Именно с этими людьми она вела переписку в Ритании. Из всего перечня послу было знакомо лишь одно имя — мистер Ирреспоси — знаменитый доктор. Один из трех наиболее доверенных друзей принца Огэста. В молодости он частенько участвовал в шалостях и авантюрах его королевского высочества. Сейчас, кажется, остепенился, заматерел.