Всё, что имеет значение — это человек, который борется за свою жизнь.

Ощущение большой руки моего бывшего любовника, обвивающей мою, кажется мне родным домом. Горько-сладкое напоминание о том, как сильно я по нему скучала. Мы молча сидим рядом, пока он не убирает руку. Прижавшись губами к моему уху, он говорит:

— Дорогая, пожалуйста, ляг со мной. — И, хотя я удивлена, что он хочет лечь, я вдруг вспоминаю, что он весь день был в дороге, чтобы быть рядом с отцом. Помогая мне подняться, мы идём к гостевой кровати. Я сажусь на кровать, пока Джулиан снимает с меня обувь. Теперь, лежа на боку, я наблюдаю, как он кладёт свой тёмно-синий блейзер на стул, прежде чем снять чёрные туфли, он подходит к другой стороне кровати и ложится рядом со мной. Я лежу отвёрнутая от него, он остаётся лежать на спине, а его правая рука служит подушкой.

Я чувствую, как его глаза смотрят прямо в потолок, когда он говорит:

— Лина, я никогда не заслуживал тебя в своей жизни, но знай, что я искренне благодарен тебе за то, что ты здесь. Спасибо тебе за то, что ты здесь… за то, что всегда была со мной. — Повернувшись лицом к моей спине, он нежно целует меня в правое плечо. Я скучала по тебе, Джулиан. Обняв меня левой рукой, мы молча ждём новостей.

Мы остаёмся в том же положении, пока доктор Стивенс не входит в комнату. Астрид больше не появлялась, и Алистер тоже. Не колеблясь, Джулиан спрашивает:

— Как мой отец?

Оглядев комнату, доктор Стивенс приветствует Джулиана и поворачивается ко мне.

— Лина?

Я киваю, узнав того же кардиолога, который лечил моего дедушку несколько лет назад. Тот самый кардиолог, который утешал мою бабушку после того, как узнал, что её муж умер от второго сердечного приступа.

— Где Миссис Кейн?

— Она в другом месте. Пожалуйста, мне нужно знать состояние моего отца, — нетерпеливо говорит Джулиан.

— Состояние Марселя стабильное. Следующие несколько часов будут решающими. Тогда мы узнаем больше. Я предлагаю вам двоим отправиться домой, и как только он проснётся, я позабочусь, чтобы вас оповестили. Джулиан, Лина, пожалуйста, отдохните немного. Я обещаю связаться с вами лично. — Он кладёт руку на плечо Джулиана.

Продолжая держать меня за руку, Джулиан нежно сжимает её и спрашивает доктора Стивенса:

— У вас есть мои контактные данные?

— Прежде чем вы уйдёте, зайдите на пост медсестёр. Твой отец не только мой пациент. А ещё он один из моих самых старых и дорогих друзей. — Вместо того чтобы пожать ему руку, доктор Стивенс притягивает Джулиана к себе и крепко обнимает. И всё это время моя рука находится в его руке.

Прежде чем покинуть больничную палату Марселя, я ставлю фотографии в рамках на боковой столик рядом с кроватью.

Как только мы покидаем Ленокс-Хилл, Джулиан обнимает меня, и у меня нет ни малейшего представления, куда мне сейчас идти. Останусь ли я с ним или поеду домой на такси? Время незаметно пролетело для нас, и только тишина, которая окружает городскую улицу, указывает на то, что уже за полночь. В воздухе витает запах свежести после дождя. Мимо проезжает лишь несколько жёлтых такси. Остановившись на углу 77-й Стрит и Парк-Авеню, Джулиан поворачивается ко мне лицом. Когда его большая рука тянется к моему лицу, я смотрю на него снизу вверх, оцепенев.

Одна минута в его присутствии — и мне конец. Как только я увидела его сидящим в больничной палате своего отца, я сразу сорвалась. Я всё ещё приходила в себя, и один только его вид лишал меня самообладания. Да что со мной такое? Несмотря на то, что мы столкнулись из-за возможности потерять Марселя, я хочу, чтобы этот человек был передо мной. Я хочу оказаться в его объятиях. Мне нужна его компания. И я отчаянно хочу знать, что связь между нами не была плодом моего воображения.

— Ты нужна мне. Мне нужно почувствовать каждый дюйм твоего тела. — Его признание меня удивляет. Подойдя, он сокращает расстояние между нами. И когда наши лбы соприкасаются, он вздыхает: — Лина. — Моё имя было произнесено как молитва. — Я скучал по тебе. Я не имею права просить тебя об этом, но надеюсь, что ты останешься со мной. Пожалуйста, останься со мной. Я нуждаюсь в тебе больше, чем в ком-либо.

По моей щеке скатывается слеза. Его печальные, душевные глаза смотрят на меня, и у меня нет ни единого шанса.

Нормальная женщина сказала бы ему отвалить, но потребность чувствовать себя живой — знать, что мы оба живы — затмевает мою гордость.

Всё, чего я хочу — это быть с ним. Я хочу заботиться о нём — эмоционально, физически, во всяком случае, он хочет, чтобы я была рядом с ним, поэтому я шепчу:

— Да.

Место назначения неизвестно. Какая разница, куда мы направляемся. Потребность почувствовать его внутри себя, страстное желание, которое я испытывала в течение последних нескольких недель, даже гнев, который я ощущала — всё это усиливается. Что ещё важнее, я хочу, чтобы мы забыли о возможности потерять того, кого оба любим. Мы не ловим такси и не едем несколько кварталов на юг, к дому его семьи. Вместо этого мы пересекаем Парк-Авеню в западном направлении и идём несколько минут, пока не добираемся до отеля «Марк». 

Мы входим в гостиничный номер, и прежде чем дверь закрывается, я внезапно оказываюсь прижата спиной к стене. Джулиан без колебаний набрасывается на меня. Отчаяние, потребность между нами — это не что иное, как потеря контроля. Слегка развернув меня, он прижимает своё возбуждение к моей спине, когда моя грудь вжимается в стену. Прижимаясь ко мне, он умоляет, как голодный человек.

— Боже, Лина, я чертовски скучал по тебе. Пожалуйста, заставь меня забыть обо всём. — С силой задрав подол моего чёрного трикотажного платья, он начинает поглаживать мои голые ноги. Как только его твёрдая рука достигает изгиба моей задницы, его пальцы задерживаются, дёргая мои чёрные шёлковые стринги. В одно мгновение он срывает их с моего тела. Слегка повернув голову, я обнаруживаю гнев, тоску, желание на лице Джулиана… Всё то, что и сама чувствую.

Его голос глубокий, низкий и странно властный:

— Ты виделась с Эндрю? — его большая ладонь касается моей киски.

— Нет. Нет, Джулиан, — всхлипываю я.

Раздвинув мои ноги своими, Джулиан скользит двумя толстыми пальцами по моим влажным складочкам.

— О, — я задыхаюсь от ощущения его пальцев.

— Господи, Лина, ты вся мокрая, — бормочет он, сжимая мои волосы в кулак. — Последний раз я пробовал тебя на вкус, когда мы занимались любовью. Ты — всё, что я мог ощущать. Эта киска принадлежит мне. Мне. — Я ударяюсь правой щекой о стену, когда Джулиан сдавливает одну из моих нежных грудей.

О. Мой. Бог.

Стенки влагалища сдавливают пальцы, пока он поддерживает умопомрачительный ритм. Джулиан совсем не нежный. На самом деле, он жестоко обращается с ними.

— Джулиан, это… это слишком, — умоляю я. Наконец, замедляясь, он нежно проводит подушечкой большого пальца по моему набухшему клитору, и мои стенки начинают сжиматься.

Температура тела повышается.

Моё сердце бешено колотится, а дыхание учащается.

— Кончи для меня, — без колебаний приказывает он. Если бы мне так говорил мой бывший жених, я бы рассмеялась. Но с Джулианом всё по-другому. Он единственный мужчина, который смог довести меня до оргазма.

Я объезжаю его пальцы и чувствую, как меня охватывает сильное ощущение. О Боже, как же мне его не хватало! Как же я скучала по чувству свободы с ним. В течение нескольких секунд я сжимаюсь и взрываюсь на его двух пальцах.

Когда он убирает руку, я вдруг чувствую себя опустошенной. Моё дыхание замедляется, и мне требуется несколько секунд, чтобы прочистить голову. Я прислоняюсь влажным лбом к стене. Как только я поворачиваю голову немного вправо, с благоговением наблюдаю, как Джулиан облизывает свои пальцы, прежде чем признаться:

— Я люблю твой сладкий сок.

Прошло несколько секунд, прежде чем до меня дошло, что мы всё ещё стоим у входа в его гостиничный номер. Джулиан сдвигает моё возбуждённое тело. Вместо того чтобы оказаться лицом к лицу, он теперь стоит на коленях, уткнувшись лицом в моё платье. Он тянется к моей правой ноге, чтобы закинуть её себе на плечо, и через несколько миллисекунд я чувствую его дневную щетину. Мягкие губы, по которым я скучала последние полторы недели, целуют внутреннюю сторону бедра, прежде чем его язык медленно пробирается к моей пульсирующей киске. После напряженного ожидания, его нос, наконец, достигает моей сердцевины, когда он вдыхает мой запах.