Рекламный блок. Пестро, громко и некрасиво. Нет, один ролик мне понравился. Фильм. «Территория». Такие потрясающие виды скупой, северной природы. Простор и молчание вечности. И фраза, сказанная одним из героев.
— Много людей хотели жить, но так и не смогли.
От автора: Заранее прошу прощения за возможную неточность цитаты, но смысл понятен. Фильм «Территория» я почитаю одним из лучших отечественных фильмов. До него я как-то не задумывалась, откуда берется золото, и после просмотра долго еще глядела на свое золотое кольцо, подаренное мне бывшим мужем к рождению дочери. И думала, как тяжело достается оно, золото это. И сколько настоящих мужчин борется за грамм рыжья (прошу прощения за слэнг). Не в виде рекламы, а от восхищения!
И вот он, блок новостей. Сначала обзор политических событий государства. Отрывки выступления отца Ильи, премьера, на каком-то форуме. Затем, события вне Империи. И вот….
Диктор вкратце рассказала о несостоявшемся слиянии двух финансовых конгломератов — Демидов и Монк. Поведала, что появилась информация о причине, по которой не состоялась свадьба Лилит де Монк и Бориса Демидова. И прокомментировала….На экране появились наши фотографии с Ильей, сделанные утром.
Поразительно, но ни в одном из снимков я не заметила наигранности, подделки. Гармония. И смотрелись мы вместе с Ильей очень естественно и симпатично! Особенно трогательной была фотография, на которой Илья несет меня на руке к Дому! Фотограф и это успел заснять?
В итоге, диктор поведала, что НАСТОЯЩАЯ ЛЮБОВЬ стала причиной обрушения каких-то ставок и котировок. И еще что-то финансовое сказала…
Боже, и как сейчас на Илью смотреть? Он же видит все, что вижу я и понимает так же, как и я!
— Ну, недурно. Ты очень красивая Ли. Я на твоем фоне просто…битюг и все, — он теперь всю жизнь мне будет это припоминать?
Впрочем, не всю, а только ту ее часть, что я смогу провести рядом с ним. Стало горько и… Вот, опять, немыслимое думаю! И чувствую!
Я от смущения, откусила кренделя. Кусок оказался большим, но я старательно его жевала, а что делать-то?
— Подавишься. Ли, серьезно. Давай киселю или водички? — вот понял он все, а теперь еще и издевается, — Ну и щеки. Ты сейчас на поросенка похожа. Чёрт, поросята. Подожди, у меня есть кое-что для тебя.
Илья пошел куда-то, а я осталась давиться кренделем. Ужасно глупо себя чувствую!
— Вот, держи. Это к зайцам твоим несусветным, — Илья вернулся и протягивал мне три пары носков.
Нет, носочков.
Поросята, медвежата и пара без рисунка, но забавного розового цвета. Вместо того, чтобы смутиться или обидеться (я же не ребенок!), я сразу ПОНЯЛА, что нужно и можно сделать с этими носками. Вот бы раздобыть суровой нити, пару гвоздиков и молоток!
Что это? Я снова хочу, снова ВИЖУ, полотна и краски?! Илья совершенно точно, Дед Мороз. И подарки его, то самое, заветное, чего ожидаем мы в Новый год. Не говорим вслух, не просим, а просто ждем чудесного дара. Того, о котором может знать только добрый, красноносый дедушка.
— Ты точно де Монк? Настолько рада носкам? Я думал, что подарки для тебя выбирать сложно. Богатая наследница и прочее, — он обрадовался, клянусь!
— А можно мне в комнате кое-что повесить? — Илья слегка опешил, услышав мой вопрос, а потом еще сильнее обрадовался!
— Только скажи и повесим. А что? — ох, я никогда еще не видела такого любопытного дитари.
Я замотала головой, мол, не скажу.
— Ли, скажи. Я ведь не усну. Дай угадаю, полку с чашками? Нет? Тогда фото Антона? Тоже нет? Чёрт! — Илья даже полыхнул.
Впервые вижу, чтобы кто-то из данов полыхал от любопытства.
— Знаю! Фартук Жу! Только имей в виду, он не поместится на стене, — я стала понимать, что Илья просто напросто хочет меня рассмешить, — Ладно. Я подожду и увижу. Но, так и знай, из — за тебя я не усну.
Мы сидели в гостиной и Илья болтал. Обо всем. А я слушала и ела. Сначала крендель, потом апельсин, а за ним еще и конфеты.
Потом пицца с сыром (Илья заказал), которую мы и съели на ужин, и пакет сока, что я выпила в одиночку под рассказ Ильи об аукционе Баксби.
Когда на часах была уже половина двенадцатого ночи, Илья проводил меня до моей комнаты, пожелал приятных снов, я кивнула в ответ и прикрыла за собой дверь.
Улеглась в постель, поняла, что уснуть не могу. И Нати нет… Включила лампу возле кровати и начала читать роман. Его я прихватила из библиотеки. Книга оказалась не очень интересной, но в качестве снотворного сработала прекрасно!
Я уснула и сон, который пришел ко мне начался прекрасно. Я снова была студенткой Академии и мы с Никитой бродили по липовой аллее, он потянулся ко мне за поцелуем и, как всегда бывает во сне, я «переместилась» на самом интересном месте в холл Дома Ильи. Провожала его. Он вышел в дверь и почти сразу в нее же вошел Борис Демидов! Я сжалась, испугалась и бросилась бежать! Борис загонял меня, словно дичь и я от ужаса закричала, громко и кошмарно!
Проснулась и села на постели. Меня трясло и слезы тоже были, кажется…. Как хорошо, что лампу я не погасила!
В этот момент, дверь моей комнаты с треском распахнулась, ударилась о стену и повисла на одной петле. Я увидела Илью! Он полыхал, словно факел, был в одних джинсах, босиком. Илья напугал меня так же сильно, как Нати напугал Шоси Боскас утром!
Я отползла и вжалась в спинку кровати. А Илья, оценив обстановку, стряхнул с себя ужасное пламя дитари, богатое, яркое золото, и выдал.
— Вот я точно знал, что не усну из-за тебя, Ли! Ты почему кричала? Что случилось? Лилит… — последнее слово «Лилит» он произнес уже тихо и, явно волнуясь за меня, подошел поближе.
Глава 7. Илья. А вот фиг тебе, а не Лилит!
И что она там хочет на стену повесить?! Нет, не то думаю…. Она хочет повесить что-то СВОЕ, украсить? Обжиться тут, в моем доме? Ли, можешь повесить даже сушеную ящерицу. Я сам ее найду, убью и высушу.
Да, Илья, твой Недотантум доставляет много разных неудобств. Каких? Ты и сам знаешь.
Первое- ты перестал быть сосредоточенным, перестал взвешивать, продумывать свои слова и поступки.
Второе- ты начал много болтать!
Третье — ты еще не уехал, а уже хочешь вернуться.
Четвертое — сердечный приступ не за горами, если ты уедешь и оставишь ее тут одну. Станешь волноваться и психовать.
Есть еще пятое и шестое, даже двадцатое. Я сам себя не узнаю, не то, что моя семья.
Пока бродил по своей спальне — окно- кровать, окно-кровать, понял, что думаю о наших с ней фотографиях. Поразительно, но мы были естественны. Будто, так и надо. Точно, Тантум Тиби! И что делать теперь?
— А ничего! Если ты, Ли, такая слепая тиби и дар у тебя тоже слепой, настолько, что выбрал меня, то сама виновата! Сухарь тебе в пару! Потом не сетуй и не плачь!
Я и вслух. И сам с собою. Нет, не сухарь я, а, как говорит иной раз Стива- полное «чеканэ». Ну, от слова — чокнутый. Разве нет? Уже за полночь, а я тут брожу и выворачиваюсь наизнанку. Хотя, ощущение праздника, ожидание конфетти и барабанов, все равно есть.
Принял душ, вышел в спальню, вытираясь полотенцем и услышал крик Ли!
И заметался в поисках…штанов! Нет, я готов был лететь и голым, но, чёрт, видимо я не совсем чеканэ! Напялил джинсы, чуть не упал, понимая, что опаздываю, полыхнул как псих и влетел в ее спальню, снеся дверь! Огляделся в поисках врагов, а их и не было…
Лилит, испуганным комочком сжалась на постели, прижалась спиной к спинке кровати и смотрела на меня огромными глазищами.
— Вот я точно знал, что не усну из-за тебя, Ли! Ты почему кричала? Что случилось? Лилит… — я увидел слезу на ее щеке, чёрт…
Сам не знал, что могу так вмиг остыть и запечалиться.
— Ты испугалась? Может, кошмар приснился? — ее трясло, и я рискнул присесть на край ее постели, — Ли, не ответишь, я снова полыхну, так и знай!
Зачем я пугал ее еще больше?!
— Кошмар, — пролепетала она, и я залепил нечто.