Во мне взорвалось все и сразу. Свет померк и снова ослепил. Я, совершенно ошалев от желания, сжал Ли сильно, и дал волю своему бешенному порыву. Не помню, как она оказалась лежащей на полу подо мной. Я же, с яростью оголодавшего животного, исследовал ее тело руками и губами, там, где кожа Ли не была прикрыта одеждой.

Еще ни одна женщина не возбуждала меня настолько сильно, еще никого не любил я так безумно и страстно. Я никого не любил, никогда. До Ли…

В безумстве своем я не сразу заметил, как маленькая сжалась и покорно принимала мои грубые ласки. Я же ослепленный любовью и желанием не почувствовал ее страха и целовал крепко, ласкал больно, оставляя следы своей страсти на ее нежном теле.

Вряд ли кому-то было под силу сдержать меня сейчас. Я полыхал, как сотня факелов и не замечал ничего, кроме ее тела и запаха. Вцепился в роскошные светлые волосы, и, запрокинув ее голову, целовал нежную шею, другой рукой поднимая подол ее легкой юбки.

— Ли, ты такая маленькая, хрупкая… — ее губы, полные и чувственные, привлекли меня снова, и я впился в них поцелуем еще более горячим, чем раньше….

Что это…? Она сжалась еще сильнее, напомнив мне ее прежнюю, напуганную и онемевшую!

— Лилит… — я нереальным усилием воли оторвался от ее губ, — Ли, что не так?

Я испугался ее взгляда, бессмысленного и покорного. Взгляда птички, которую заперли в клетке….

Он целовал так, словно хотел уничтожить меня! Или это я, в своем вечном страхе перед грубой силой, придумала то, чего не могло быть? Это же Илья! Мой Илья. Он никогда и ни за что не обидит меня. Так почему сейчас я сжалась и представляла себе Демидова?

Я знаю, почему…

Илья вспыхнул золотом дитари и его руки причиняли боль. Нет, не такую страшную, как раньше, у Бориса, но ощутимую. И слова, которые Илья прошептал мне — хрупкая, маленькая. Демидов наслаждался моей беспомощностью, понимая, что такая как я, не сможет оказать сопротивления!

Почему, зачем я сравниваю Илью и монстра? Я же рада была поцелую Ильи, я ответила, хотела его целовать! Так, что произошло?

Демидов, ты сломал меня, испортил! Ты выкинул меня из жизни! Но, я не позволю тебе издеваться надо мной и дальше! Ни за что! Я люблю Илью, понимаю это, и не отдам никому. Тем более, призраку ужаса!

Илья, заметив мой взгляд, вероятно напуганный, вскочил, поднял меня с пола. Мы стояли друг напротив друга и тишина, окутавшая нас, ждала слов. И пусть это будут мои слова!

— Илья, прошу тебя, только не отталкивай меня. Я знаю, понимаю, что со мной сложно. Я сломана…. Нет, не то говорю! Я люблю тебя. Полюбила сразу, как только увидела в Плёскове! Только не осознавала этого. Если тебе это не нужно, если лишнее для тебя это все, просто скажи и я уйду. Но, я хочу, чтобы ты знал. И еще… это все из-за меня. В моей голове кошмары и ужасы. И я собираюсь с этим воевать! Не знаю как, но я найду способ избавиться от прошлого, которое мешает мне быть с тобой, — я старалась не сорваться на крик!

Бессвязно вывалив все это на Илью, я заметила маленькую, почти неразличимую аквамариновую искру. Она подмигнула мне и погасла.

Лицо Ильи после моих путанных признаний я не забуду никогда! Из встревоженного оно стало изумленным, а потом…таким счастливым.

Я нашла верные слова для него?! Илья, не молчи, я же с ума сойду от волнения!

— Не, не! Не надо никуда уходить! Я забираю все. В смысле, согласен. Чёрт! — он лихорадочно пытался подобрать слова, но я уже понимала, что все не так плохо, как мне думалось!

— Иля… — договорить он не дал.

Подошел и откинул волосы с моего лица. Я наверно жутко растрепанная сейчас! Какой ужас! Но, похоже, что ему не до этого… Илья взял меня за подбородок и заставил смотреть прямо на него.

— Лилит, я понятия не имею, как нужно признаваться в любви. Я еще ни разу в жизни этого не делал. Я искал ТЕБЯ. Давай я все на тебя вывалю, а ты сама решай, подходит тебе или нет? Ладно? Только не перебивай, я и сам собьюсь, — он вздохнул глубоко и начал…

А я очарованная блеском его серебряных глаз, слушала и с каждым его словом становилась счастливее, дышала свободнее, взлетала или падала…. Не знаю, невесомость сложно описать.

— Я люблю тебя гораздо дольше, чем ты меня. Плёсков? Это просто место встречи. Я влюблен в тебя с того момента, как только увидел первую твою картину. Да, понимаю, странно, но я странный и тебе об этом известно! Я примчался в Плёсков, потому что искал ТЕБЯ. Меня тянуло, словно магнитом. Я чувствовал, что тебе плохо и ехал…на помощь? Не знаю. Я ехал к ТЕБЕ, Лилит. Я догадываюсь, что тебе нелегко стряхнуть с себя прошлое, но я также уверен, что без тебя я не смогу жить. Никак. Поэтому, я забираю тебя себе со всеми твоими кошмарами, волосами и испуганными глазами. Я точно знаю, что ты моя и ничья больше. Я не оставлю тебя одну воевать против Демидова. Я все время буду рядом! Никакая ты не сломанная. И вот еще что, напечатай на мне руну Тантум тиби!! Желательно сейчас! Чтобы наверняка!

Я не знала плакать или смеяться? Плакать от его искренних признаний или смеяться его требованию о руне? Вот они какие, влюбленные дитари.

Илья ждал моего ответа. Я попыталась говорить, и вот, что получилось.

— Иль, я не могу напечатать тебе руну. Это Судьба ее печатает. Но, если тебе будет спокойнее, я могу нарисовать ее тебе красками. И себе заодно. Если сотрется, я буду рисовать ее снова и снова! Могу даже написать расписку, что люблю тебя и буду рядом, пока ты этого хочешь. Если нужно, могу заключить контракт с Ильей Бессоновым о бесперебойной поставке чувств, и заверить его собственной кровью. Взамен попрошу только одно, люби меня. Нет, еще одно — смотри на меня всегда, вот так, как сейчас. Ладно?

— Это очень жесткое условие, Ли. Буду смотреть так все время — ослепну к чертям. Ты понятия не имеешь, насколько красива. Жуть какая-то, — Илья ворчал, но был счастлив.

А я обняла его и, приподнявшись на цыпочки, поцеловала. Я хотела крепко, но вышло легко. Не поцелуй, а скорее, обещание поцелуя.

Прости меня сероглазый Илья, я не могу большего пока! Но, это не значит, что не хочу. И я сделаю все, чтобы быть твоей в полном смысле и понимании этого слова!

Илья обнял меня, стараясь не сделать больно, ответил на мой полупоцелуй и снова включил дитари. Какая прелесть!

— Расписку напиши. Контракт я составлю. А на счет красок — куплю нестираемые, — все это он проговорил мне в волосы, зарывшись в них носом.

— Хорошо, Иль. Как скажешь, — он прижал крепче, все же стараясь не сделать больно.

Я счастлива, вот прямо сейчас, в этот самый момент! И если бы не руки Ильи, я бы взлетела, честное слово!

— Ли, прости меня. Я не хотел делать больно, — это снова мне в волосы, — Я очень скучал.

Иля, что ты такое говоришь?! Поскорее обняла его за шею, прижала к себе.

— И я очень скучала, — вот не знаю, чем бы закончились все эти наши обнимания, признания и извинения, если бы не Нати.

Кот вошел в холл и застыл одиноким столбиком на пороге. Я, скорее почувствовала его появление, нежели увидела. Не знаю, бывают ли коты несчастны так же, как и люди, но Нати был несчастен!

Котик мой, что случилось?

Я не успела ничего сказать. Меня Илья опередил. Он заметил кота, отпустил меня и обратился к нему с речью высшей степени странности!

— Антоха, ну прости. Мне жаль, что с тобой так вышло. Знаешь, я очень тебе сочувствую. Честно. Не знаю, что бы делал я, окажись на твоем месте, но понимаю, что ничего хорошего. Хочешь, я тебе рыбину куплю? Здоровую такую, хвостатую? Нет? Тогда поделюсь мясным рулетом Жу, хочешь? Ты давай, не кисни. Сходи на свидание. Сбегай с друзьями на охоту. Взбодрись как-то…. Ты же мужик!

Ну…э…что??!!! Илья утешает Нати, это понятно. Только не ясно, по какой причине? У них есть секрет?

Нати хмуро посмотрел на Илью, проигнорировав его щедрое предложение, а потом долго разглядывал меня…. Если я не выжила из ума на почве нереального счастья от признания Ильи, то осмелюсь предположить, что….