А потом был вопрос, после которого я сделал то, что сделал.

— Данни де Монк, а что любит Ваш избранник? Может быть привычки, еда, хобби? — репортер Ли.

— Илья любит мясо. Умеет читать мои мысли. А во сне улыбается, — ты смотрела на меня, разглядывала?

И слова-то были простые, и все, что она сказала, для меня не было сюрпризом, но то, как она все это сказала не оставило мне шансов сохранить спокойствие!

Я повернулся к ней, положил свою руку на ее шею, провел большим пальцем по щеке, удивляясь гладкости кожи, и поцеловал. Да, я странный. Всегда был таким, но, чёрт возьми, я просто не мог больше терпеть! И плевал я на этих двоих из «Имперского вестника»!

Ли вздрогнула от прикосновения моих губ, но не отстранилась, а положила свою ладошку на мою руку. И я пропал…совсем. Исчез из этого Мира, ушел куда-то в Бездну или в Небо, описать не возьмусь.

Откуда-то, издалека, до меня доносились щелчки фотоаппарата, возгласы удивления и всполохи!

Ли отстранилась и смотрела на меня, сияя, как тогда, в наш первый поцелуй, а вокруг нас танцевало, свиваясь, золото и изумруд.

— Вот это кадр!! — деликатный фотограф не удержался от восторженного возгласа.

Похоже, что мы оба были слегка не в себе, потому, что Жу пришлось прощаться с газетчиками вместо нас.

— Иля, мне нужно…мне нужно позвонить, — и Ли, вероятно, очнувшись подскочила и убежала.

— Ага, как же…Кому позвонить, Ли? — я пробубнил себе под нос.

Я понял ее смущение, но очень расстроился ее уходом. Но, еще больше расстроился тем, что передо мной встала проблема, и не какая нибудь, а морально — этического характера! Кошмар, но чистая правда!

Ли не говорила, что влюблена в меня, а спрашивать ее об этом, я не могу. Почему? Ли считает, что обязана мне, должна. Она благодарна. За спасение, за дом, за все. И начни я ее домогаться, она оказалась бы перед такой же морально-этической проблемой, как и я. И еще…. Ли некуда пойти из этого дома. На носу свадьба. И полезь я к ней со своими притязаниями, она оказалась бы в положении, сродни тому, в котором она была у Бориса. Заложница.

Обидеть меня отказом, она не сможет, а я не смогу принять ее благодарность в качестве любви. Вот и придется нам избегать друг друга и смотреть в разные стороны, теряя взаимное доверие и теплоту отношений, которая только вчера возникла между нами.

Сиди, Илья, и жди. Ну, нет! Так не пойдет. Я ей нравлюсь. Сама сказала! Да, придется умолчать о своих чувствах, но кто мне запретит ее завоевать? Буду лезть из кожи вон, стоять на ушах и исполнять джигу. Вдруг сработает? Если бы еще знать, как девушек охмурять? Раньше таких вопросов я не задавал себе, потому, что нужды в них не было. Не хочет- не надо, другую найду. А сейчас Ли и…что делать-то???

И слова ее вчерашние, что не готова она пока войти «в дверь».

Я задумался и не заметил Жу. Она стояла надо мной, словно приговор!

— Пойдем, Иль, кофейку бахнем, — ну, пойдем, пышка, что еще-то остается?

В кухне она усадила меня за стол и начала свои колыхательные хлопоты. Поставила передо мной чашку. Налила кофе и села напротив.

— Я никогда не думала, что смогу увидеть тебя таким, малыш. Мне очень нравится Ли и я так рада, что она появилась в доме, что и словами не описать. Ты вот что, Илья, не торопись. Ей тяжело пришлось, несладко. Прояви терпение. Не наседай. Я волнуюсь за тебя, переживаю. И за нее тоже. Теперь от тебя все зависит, но ты у меня мальчик умный и понятливый. Справишься, — Жу погладила меня по волосам.

Я потерял дар речи. Но, от этого моя благодарность пышке не стала меньше. Спасибо тебе, добрая моя Жу.

Встал и обнял экономку. Она обняла меня в ответ, ткнувшись носом в мой живот. Слова были лишними сейчас. Жу всплакнула!!! Впервые вижу!

— Жу, пышечка, ты меня в гроб вгонишь! Прекрати сей момент! — я принялся вытирать слезы с круглого лица ее же фартуком.

— Отстань уже…. Вот, гадство, и рваной губой теперь не обзовешься! — она отпихивала мои руки, но я знал, что довольна была моей заботой.

— «Малыш» мне понравилось. И, потом, Жу, когда это у тебя слов не находилось для меня? Оглоед, слон, ку-ку, рыба мороженая…. Все это можно использовать.

— Какая ты теперь рыба? Влип, как есть влип и заполыхал факелом. Ты вот, что, Иль, не давай ей долго смущаться! А то надумает себе много чего. Художники — народ трепетный. Иди и рассмеши, или поведи куда, это даже лучше!

Жарко… Я и представить не могла, что так бывает.

Илья, ты… Что ты делаешь? Или лучше спросить — Илья, что ты делаешь со мной? Нет, я все понимаю, репортеры, помолвка, поцелуй. Но, почему мне так плохо…или хорошо? Еще и сбежала от него под глупым предлогом! Ясно же, что звонить мне некому.

Он нравится мне слишком сильно и это плохо! Он все замечает и все понимает! Вот поймет и что дальше? Пожалеет меня, бедненькую и оставит в Доме, рядом с собой. И станет мучится. Совестью. А еще он меня спас, приютил, и возится как с ребенком. Утешает, защищает и бережет.

Для всех я обуза, хлопоты и проблемы. Где же мое место в этой жизни? Где я буду радостью, а не огорчением и для кого?

Додумать я не успела, почувствовав, что Илья за дверью. Ой…что делать? В окно?…Прятаться? Дурочка, Лилит!

— Ли, выходи, — он стучал в дверь!

Не выйду! Не могу я ему в глаза смотреть!

— Ли, я уже понял, что ты не можешь пока войти «в дверь», но выйти- то ты точно можешь, — ну…ты…издеваешься? — Напоминаю, что я то могу войти в дверь, и если ты не откроешь сама, мне снова придется ломать дом. Жу не простит.

Делать нечего, поплелась открывать.

— Неужели. Сама де Монк услышала мои мольбы. Собирайся. Что? Я обещал отвести тебя в «Helado» после помолвки, — я рискнула посмотреть на Илью.

— Мороженое? — он кивнул и вошел в мою комнату.

Потом пошуршал чем-то у себя в кармане и выудил леденец. Красный, прозрачный и большой.

— Подарок, — он помахал конфетой перед моим носом и пошел запихивать сласть в носочек на стене, — Прости, Монк, пряников у Жу я не нашел.

— Спасибо, — он глянул на меня и улыбнулся ехидно!

— Что, забыла как говорить? Ли, послушай, давай не будем заморачиваться ничем? А? Я очень рад, что ты в моем доме, что Антон перестал рычать, и Жу теперь не обзывает меня рваной губой. Могу я просто отвезти тебя в приятное место и накормить сладким? В качестве благодарности.

Я кивнула.

— Ну, уже что-то. Хотя, я предпочел бы слова. Тогда собирайся. И да, Ли, лучше надень что-нибудь удобное. Пошатаемся по магазинам. Можем прогуляться по Центральному парку.

Он предлагал прогулку вне поместья, и мне сразу захотелось и прогулки и общества Ильи и мороженого и магазинов. Искуситель!

— Я быстро! — Илья с довольной улыбкой вышел.

Все он понимает, все знает, и пришел он потому, что знал — я слегка в панике. Я в панике, Иля, а ты? Как жаль, что ты не волнуешься из-за меня.

Ох, ну Монк, ты действительно, дурочка!

Бросилась в гардеробную.

Так.

Джинсы, кофточка? Нет, жарко. Рубашка! Посмотрела в зеркало- ну, неплохо, и пополнела и похорошела. Волос много. Может самой остричь? Ладно, это терпит! А вот заставлять ждать Илю, некрасиво. И поскакала в холл.

— Ты быстро. Я уже собрался почитать. Том, другой Большой Имперской энциклопедии пролистать, — хаха, смешно.

— Я же не на свидание иду. Так для чего долгие сборы? — Илья отвернулся и пошел надевать пальто.

— Ли, идем, — мы обулись и вышли из Дома.

Весна нынче ранняя. Снег растаял весь, ни льдинки не осталось, а ведь только начало марта. Шальной, весенний ветерок и птичий щебет. Как хорошо! Что это?

Куст у тропинки «умирал». Я «видела», что корни его опустели, жизнь уходила.

Нет, не надо, дорогой!

Провела рукой над ним и слегка «согрела» своими искрами, а куст благодарно закивал, приветствуя и прощаясь со мной. Я даже не остановилась, сделала все мимоходом и порадовалась, что дар мой окреп, и я стала сильнее, сноровистей.