— Нет, — после моего ответа Илья успокоился, и совсем не ради того, чтобы не напугать меня.

Странно…очень.

— Дай подумать. Он боялся, что если…э…короче, что руна может появиться на тебе и на нем, и он ненароком, убив тебя, сам погибнет. В день свадьбы ты бежала топиться. Я ничего не упустил?

— Ничего.

Илья замолчал и надолго. Мы брели по сосновой роще к озеру. Очень красиво, даже сейчас, в феврале. Мне очень захотелось увидеть все это в пышной зелени, травах и цветах. Или в красках осени, богатых, неожиданных. Как долго я пробуду здесь, Илья? Когда ты выставишь меня вон? Что со мною станет?

И он в ответ на мои мысли (как обычно, прочитав) начал говорить.

— Ли, наверно рановато на тебя все это вываливать, но я хочу, чтобы у тебя было время на раздумья. И я даю слово, что все будет зависеть от твоего решения. Никто и ни к чему тебя принуждать не станет.

Я остановилась и посмотрела ему прямо в глаза, откинув страх, поняв, что сейчас и решится моя Судьба.

Планида моя, сжалься. Либо дай погибнуть, либо дай жить нормальной, обычной жизнью.

Илья ответил мне взглядом теплым, даже горячим. И снова состояние легкой невесомости. Наверно это от человеческой еды и Солнца.

— Сейчас о тебе думает вся верхушка власти Империи. То, что я увез тебя в день свадьбы от Демидова, повлекло за собой широкий финансовый и политический резонанс. Свадьба не состоялась. Слияние капиталов Демидов- Монк, отложено. Разумеется, я не стану нагружать тебя подробностями, но скажу — ты ценный приз в борьбе за финансовые и политические блага. Твой побег, прости, мой поступок, не мог остаться не замеченным. Вчера я имел беседу с отцом и министрами. И решение есть только одно. Это решение даст, впоследствии, тебе свободу, а Империи спокойствие. Да, забыл сказать, я сын премьер-министра Марка Андреевича Бессонова.

Я помолчала.

— Какое решение?

— Ты выйдешь за меня замуж.

Илья утверждал, но почему в его голосе я слышала вопрос?

Замуж.

— Ли, пойми, только так я смогу защитить тебя от Демидова и дать тебе свободу. Мне не нужны твои богатства. Мы составим контракт, и я подпишусь под любым твоим условием. Ты будешь жить здесь или в любом другом месте, в котором пожелаешь. Если откажешься, то опять таки, вольна остаться тут или уехать. Я помогу. И еще…ответ нужно дать в течение недели.

Я задумалась. Правда, ненадолго. Я смогу остаться в этом Доме? Правда? С Жу, тобой и Нати? Ты предлагаешь мне, сероглазый Илья, все блага, о которых я даже мечтать не могла. Но, что это дает тебе?

— А Вы?

Теперь он сам задумался. И с ответом совсем не торопился. Наверно, ответа у него не было. Брови его, то поднимались, то опускались, удивленно. Так бывает, когда не можешь в себе разобраться. Он, видимо, не сумел найти ответа, но некая идея пришла к нему сей момент.

— А мне нужна еще одна твоя картина, Ли. Создашь прекрасное полотно, и я продам его по баснословной цене, спустя годы. Наживусь и стану радоваться.

Ты лжешь, Илья. Просто ты не можешь не принять участия в жизни человека, которого спас. Вот ты какой, сероглазый Бессонов.

Только напрасно все. Борис меня любит и никогда не отпустит. Еще и тебя убьет. Хотя, если ты сын премьер-министра Империи, то есть шанс выжить. Демидов трус. Его инстинкт самосохранения как у животных, развит невероятно. Убить сына премьера? Нет. Он не станет.

Илья ждал ответа или хотя бы знака, что я поняла его. А я…устала. Я давно устала. Я не боролась, не сопротивлялась. Так, почему сейчас я не могу согласиться на его условия? Что держит?

Илья истолковал мое молчание по-своему и весьма близко к моим мыслям.

— Брак будет фиктивным. Если ты встретишь своего Тантум, я отпущу, — и насупился.

Откуда он так много о тиби знает? Да, я забыла совсем. Давно очень отрезана от Мира. Его мама- тиби. Лара Бессонова. Первая Леди Империи.

Я ему поверила. А что мне еще оставалось делать? Я была рада уже тому, что меня кормят, разрешают гулять и не бьют.

— Я стану Вашей женой, Илья, — и испугалась длинной своей речи и его имени, произнесенного мною впервые вслух.

Он сам дернулся и снова смотрел на меня. Я на него. Невесомость.

Нати громким мявом напомнил о себе.

— Нати, ви гейт эс (Нати, как дела)? — кот сказал, что дела его идут прекрасно и он рад, что я его об этом спросила.

С котом было проще говорить. Но, все равно тяжело.

— Как ты это делаешь? — это Илья обо мне и коте.

Я пожала плечами, мол, само выходит.

— Ладно, потом об этом. Спасибо, что согласилась стать моей женой. Прости, что без цветов и кольца. И да, что с моей картиной?

Я вздохнула и покачала головой. Сейчас я не могу писать. Никак. Я пустая.

— Ли, наверно нужно было спросить раньше, но может, тебе врач нужен? У тебя ничего не болит?

В ответ я покачала головой. Я тиби, а тиби быстро регенерируют. Жаль, что вот так просто нельзя избавиться от дурных воспоминаний, страхов. Только от синяков. И на том спасибо, моя невероятная, непредсказуемая планида.

А почему именно замуж? Странно, что я задумалась об этом, уже дав свое согласие. И снова Илья прочитал мои мысли! Что происходит?!

— Замуж, Ли, для достоверности. Я тебя увез, ты уехала со мной. Самое простое объяснение — любовь. Не будет вопросов и следствия. А Демидов никогда не расскажет о том, что сотворил с тобой, — и тут Илья заполыхал, страшно, мощно!

Я упала в талый снег и прикрыла голову руками! Нет. Не надо!

— Ли…Ли, ты что? — Илья успокоился и бросился ко мне, поднял и обнял, как тогда, у Реки.

А я прижималась к его плечу и тряслась, словно заяц. Тот самый, что на моих носках. Дурочка.

И еще…запах жасмина в доме, это запах Ильи.

Идиот! Что я натворил?! Это было первой мыслью, когда я увидел, как Ли упала прямо в грязный снег, закрыла руками голову и попыталась отползти от меня!

Понятно, что напугал я ее своим выплеском, но иначе просто не мог! Похоже, я приобрел рефлекс на слово «Демидов»! Какой? Я впадаю в ярость всякий раз, когда думаю о нем и Лилит!

Я подхватил маленькую Ли и прижал к себе. Она крошечная, настолько крошечная, что мне страшно! Она нереальная. Того и гляди исчезнет, а я этого совсем не хочу.

Я не сумел зацепить мысль о том, почему «не хочу», потому, что почувствовал ее запах. Сирень. Нежная, светлая и весенняя.

— Ли, я напугал, понимаю. Ты не бойся, я не ударю. Я не сделаю больно. Не обижу. Ты только не трясись так, хорошо? Сказать честно, ты сама меня пугаешь вот этим. Если тебе будет легче, то можем прекрасно побояться вместе. Идет? — и нес я вот такую чушь еще минут пять, пока не почувствовал, что она расслабилась и стала спокойной в моих руках.

Еще через минуту она слабо попыталась отстраниться от меня, я тут же отпустил, но…. Как-то неуютно стало. Это как понимать?

— Что? Ты как?

Она помотала головой и попыталась сказать. Слова не шли. Я думаю, это потому, что в изоляции ей не с кем было говорить. Да и козёл этот мог заставить молчать.

Так, спокойно. Располыхался ты Илья. Уймись и не пугай маленькую!

— Я уже понял, что говорить тебе тяжело. Может, напишешь? Честное слово, мне любопытно. И про Антона- Нати, и про дар твой я такими темпами узнаю только к старости.

— Я не боюсь Вас, — далось ей с трудом, но внятно.

Я обрадовался. Даже очень.

— Хорошая новость, Ли. А теперь про дар, ага? — она посмотрела на меня так, словно я попросил ее забраться на Шайс-билдинг.

— Я покажу.

Покажет? Чёрт, любопытно.

Она оглянулась и, увидев нечто вдалеке, подняла руку. Кисть ее, полупрозрачная, изящная, смотрелась невероятно красиво на фоне голубого неба.

Лилит очень грациозна. Есть что-то в ее движениях от майко, когда те разливают чай на церемонии. Вот кисть, пальчики, поворот и непередаваемо плавный жест.

На кончики ее пальцев вспорхнула синица. Внимательно осмотрела Ли глазами-бусинками и защебетала. Клянусь своими миллионами, Ли ее прекрасно поняла! И ответила!