— Что ты видишь, ма? — разглядывать картины Лилит де Монк стало для меня потребностью, непреодолимой, такой же опасной, как и наркотическая зависимость.

Почему опасной? Потому, что ее работы были единственной моей настоящей радостью. Тем самым лучём, теплом, которого так не хватало мне. Я смотрел и видел Мир ее глазами, она, будто в насмешку, писала то, на что я сам обращал внимание. А меня (я всегда был странным) интересовало вовсе не то, что других. И опасность заключалась в том, что кроме ее работ, меня почти ничего не волновало. Я, словно фанатик, был готов сделать что угодно, лишь бы заполучить в свою коллекцию ее картину.

Я сам, да и друзья мои, близкие, почитали меня холодным, называя за глаза, кто во что горазд.

Рыба, амеба, сухарь. Были и те, что завидуя моему успеху в делах (я- дитари*), говорили, что я самый настоящий Аль- Ваджид, Бог наживы, алчности, равнодушия и золота.

Ма, прекрасная, даже в своем возрасте, как и все тиби*, замерла перед картиной.

— Илья, я вижу отчаяние…. Ужасное, — брови ма изогнулись печально.

— Нет, это конец. Смерть, — к нам подошел Константин Романов, принц, член Императорской семьи и мой деверь или шурин, никогда не понимал этой семейной иерархии, иными словами, муж моей сестры.

— Почему смерть? Что ты видишь? — Коста — суперарэ*, до недавнего времени был командиром дистэто (элитное военное подразделение), и кому, как не ему знать о Смерти?

— Вижу я цветок. И висит он на стебле. Это объективно. Вот скоро цветок оторвется от стебля и все закончится, — описал он, как умел, потому, что далек был от искусства.

Я и сам вижу, что это Конец! И мне чудовищно страшно! Тоскливо так, словно моя жизнь подходит к концу, а я один и некому мне помочь.

Лилит де Монк… Самая большая загадка в моей жизни.

Мы были на модной столичной выставке. Весь цвет высшего общества собрался в зале Художественной галереи Замковского. Много данов*. Эксультатэ*, дитари, аудитэ*, суперарэ. Представители Суда Трех* тоже здесь. Правда, не могу понять, зачем? Реклама, полагаю, сработала.

Были даже две тиби- моя мама и сестра. Тиби очень редки. Рождаются только у пар- Тантум Тиби*. По моим приблизительным подсчетам в данный момент на всей Планете их около пятнадцати. И три из них, моя семья.

Моя мама, Первая Леди Империи, жена премьер-министра, Лара Бессонова. Сестра, принцесса Алена Романова и моя племянница, дочь Алены и Константина, малышка Стефания.

Информации о тиби нет почти нигде. Я сам знаю о них только потому, что они мои близкие.

Выставка проходила как обычно- много шума, мало таланта. Куча шелухи. Сплошные пустышки. Была одна работа молодого художника Рескина, на которую мне захотелось смотреть более минуты. Шел я сюда, зная, что тут будет картина Лилит де Монк.

Она выставлялась все реже и реже. Я следил за ее творчеством уже лет пять. По началу, она писала много. Я узнавал те места, где она брала свои сюжеты. Потом меньше, еще меньше, долгий перерыв в целый год и вот он, итог.

Смерть.

Я понятия не имею, кто она такая. Нет, я знаю точно, что она дочь одного из самых богатых людей Мира, дитари — Каро де Монка. Единственная наследница огромного состояния. Но, ни ее внешности, ни возраста, ни ее дара я не знаю. Могу лишь предполагать, что она эксультатэ.

Глухо. Никакой информации. Даже я, будучи сыном премьер-министра Империи, не смог получить ни крохи сведений о ней. Не говоря уже о том, чтобы добиться встречи. Я пытался. Несколько лет пытался и пшик…

У меня почти полная коллекция ее работ. Две картины «ушли» в семью Демидовых. Древний, богатейший род. Зачем им картины? Там же сплошь мясники. Борис Демидов и вовсе считался маньяком. Ходили слухи о его жестокости и садизме. Впрочем, слухи рождаются там, где мало информации. Борис редко появлялся в обществе, еще реже в газетах и на телевидении. Но, его процветающий бизнес (еда, выпивка, алмазы и железо), показывал, что дан- дитари парень не промах.

Я купил картину Лилит. Не спрашивая цены, просто подписал чек и передал распорядителю. Тот, подобострастно улыбнулся и обещал направить холст ко мне домой.

Я распрощался с семьей и отправился к Рите. Моей постоянной любовнице.

Рита Хромова, человек, красавица, прекрасная любовница, и самое главное умница. Она не была влюблена в меня. Чистая корысть. Я не ждал от своих женщин любви, просто потому, что сам никого и никогда не любил. Ни юношеской влюбленности, ни молодых восторгов.

Знаю, цинично, но я всегда оставлял женщин, слегка заподозрив наличие эмоций в мою сторону. Никого не обижал, был щедр и вежлив.

— Илья, хорошо, что ты здесь. Как раз открыла бутылочку Шато де Мун, — брюнетка, глаза карие, губы сочные, великолепная фигура и шикарная грудь.

— Я за рулем. На ночь не останусь, Рит, — и никаких обид и сожалений со стороны красавицы.

Все мои женщины, без исключения, были красивы. Да, я избалован, привередлив, но только потому, что с детства окружен тиби. Мать и сестра божественно прекрасны.

Если девушка не была красива, бесспорно и очевидно, я попросту не смотрел в ее сторону. Никаких «изюминок», «чертовщинок» и прочего объяснения привлекательности просто симпатичной девушки. Только красавицы.

После приятного секса, мы лежали в постели, и Рита вела беседу и со мной и не со мной. Она всегда так делала. И я был рад этому, предпочитая молчать.

В мыслях моих только картина. Смерть. Лилит, что это?

Я затосковал, душа моя спящая заметалась в поисках выхода, решения. И решение пришло. Странное, но я привык к своим странностям и их проявлениям.

Точка. Я должен поставить точку. Сжечь мосты и отправиться…куда? Понятия не имею! Ровно как и не знаю, была ли та мистическая точка «началом» или «концом». Хочется верить, что началом.

Я поднялся резко и пошел одеваться, чем и удивил Риту. Пока был в душевой, позвонил Федору Шуйскому.

— Илья Маркович, здравствуй, чудик. Случилось что-то? — Федор Шуйский, глава огромной продюсерской корпорации «Шуйские и К», один из знаменитых братьев Шуйских.

Они близкие друзья нашей семьи, «стада». Так называет друзей мой па. Избранные даром моей матери. Она дарит мечты тем, кого любит. Буквально.

— Дядя Федя, выручи. Есть красивая девушка, Рита Хромова. Умница. Проныра. Ей нужно свое шоу. Уверен, потянет. Есть что-то из старт-ап? Ведущая получится неплохая, — я планировал расстаться с Ритой через десять минут.

— Как не быть. Хромова…Хромова… Это, случайно не брюнетка с грудью? — издержки шоубиза.

Шуйские не помнили лиц. Грудь, попка, ноги… Лишь в случае таланта, искры, записывали фамилии и имена, вспоминая, позже, по подсказке.

— Она, — я ждал.

— Пять минут. Вадик Ратеев скинет тебе смс. Пусть завтра приедет на Башню и подпишет контракт, — вот и весь разговор.

— Спасибо, дядя Федя. Должник я твой.

— Забудь! Картина, что ты посоветовал мне, подскочила в цене и масштабно. Рита тебе премиальными. Ну, бывай!

Я принял душ, оделся, получил смс от Ратеева и пошел к Рите.

Она все еще лежала в постели, разглядывая потолок.

— Рита, завтра к одиннадцати, приедешь на Башню. Пропуск заказан. Найдешь Вадима Ратеева и подпишешь контракт на роль ведущей телешоу «Как быть красивой».

Она даже привстала! В глазах триумф. Вот, чего ты ждала? Глупая, нужно было просто сказать.

— Илья…дорогой! Это так неожиданно! Может, останешься? — она сияла и сверкала, но не грела.

— Нет. И мы не будем больше встречаться, Рита. Прости.

Она поняла и не обиделась. Умница. Жаль, не сдержала слов, и вот они.

— Ты очень красивый, Илья. И волосы твои черные и глаза серебряные. И шрам этот брутальный на губе. Фигура и рост офигенские. Ты умный и успешный. Только холодный, как лед. Вы, мажоры, все такие.

«Мажоры». «Такие». Полагаю, ей было с кем сравнить меня. Рита, Рита…во скольких же кроватях ты побывала? Неважно. Для меня ты уже прошлое.