Если бы только это было реально.

Моё сердце плачет, оно тянется к мужчине, которого я бы хотела сейчас увидеть, и чтобы он снова меня спас.

Никогда, до конца своих дней я не забуду сцену, открывшуюся для меня, когда я ворвался в дом Ари. Я был на грёбаной встрече в часе езды. Страх, который я испытал за неё, в ту секунду, когда её сестра позвонила мне, остановил мой мир и парализовал меня.

Я увидел сообщение от Ари через десять минут после того, как начал гнать по шоссе, чтобы добраться до неё.

Она должна была отправить его до того, что должно было произойти в ближайшее время по заверению Лондон. Она должна была это сделать, потому что Лондон не могла лгать. Никто не мог подделать такой дикий страх. Всё, о чём я мог думать, пока прокручивал в голове учащённое сердцебиение малыша, созданного нашей любовью, это о том, что я никогда не прощу себе, если опоздаю. Услышав этот звук и прочитав сообщение, которое она добавила к нему, я убедился в том, что уже итак начал понимать, как только она ушла.

Я не просто хотел этого ребёнка. Я любил его. Всё, что она могла создать, никогда не будет обречено на неудачу. Я покажу им прекрасную жизнь.

Если я сегодня потеряю её и нашего ребенка, мне ничего не останется.

Ничего.

Я никогда не вернусь оттуда. Никогда.

Вместо часа я добрался до её дома за тридцать девять минут. Я дёрнул руль, машина наехала на бордюр и врезалась в машину, припаркованную на подъездной дорожке, которую я никогда раньше не видел. Я распахнул дверь и, выкрикивая её имя, на полной скорости помчался в неизвестность, которая меня ждала.

— Чёрт! — крикнул я, увидев незнакомого мужчину с мертвым взглядом, устремлённым в потолок.

Он лежал в луже крови. Лондон сказала, что ублюдок Томас Вейл собирался вломиться в дом Ари. Она сказала, что сделает всё возможное, чтобы спасти свою сестру. Но увидеть чертовски мёртвым мужчину, который, как я предполагаю, является Томасом, было не тем, чего я ожидал.

Надо было кого-то на них натравить. Наблюдать за ними. Бл*дь!

— Она… — слышу я сквозь затруднённое дыхание. — Она потеряла сознание, но не пострадала. П-просто немного ушиблась. Думаю, у нее ш-шок, — я поворачиваюсь на голос.

Лондон. Её дыхание затруднённое, кровь покрывает грудь и бок. Поразительное сходство с Ари заставляет меня на секунду остановиться. Даже с признаками того, какая нелегкая у нее была жизнь, она всё ещё красива, просто она — не Ари. Даже если бы она была здорова, я бы сразу увидел разницу.

— Ты можешь встать?

Она отрицательно качает головой.

— Не знаю… Я так не думаю. Позаботься о моей сестре. Со мной всё будет хорошо и… Торн, даже если не будет, это тоже нормально. Пока она в порядке, со мной всё будет хорошо.

Твою мать.

Я бросаю взгляд через спинку дивана, вижу, что Ари лежит на спине, и спешу проверить её пульс.

Отличный.

Чертовски отличный.

Слава Богу.

Я готов расплакаться. Моя рука движется вниз, к её животу, и я накрываю его. У меня нет возможности узнать, но я должен верить, что ещё не слишком поздно. Что с нашим ребёнком всё в порядке. Что ещё не поздно сказать ей, как сильно я хочу ту жизнь, которую мы создали. Я хочу упасть на колени и благодарить Бога за то, что он не забрал её — их — у меня. Но сначала мне нужно убедиться, что сестра, которая спасла ее жизнь, в порядке и готова рассказать Ари, почему она сделала то, что сделала.

Я перемещаю Ари, переложив её на пол рядом с собой, в то время как держу полотенце плотно прижатым к ране на груди её сестры. Я не спускаю глаз с Ари, давлю на рану Лондон и молюсь, чтобы скорая, которую я вызвал, приехала быстрее.

Повезло, что в Вегасе у меня есть связи, поэтому мне не приходиться торчать здесь и заниматься ерундовыми допросами. Начальник полиции прибывает одновременно со скорой помощью.

— Я обо всем позабочусь, Эванс.

— Благодарю вас.

Это всё, что мне нужно. Я залезаю во вторую скорую — первая уже умчалась вместе с Лондон — и беру Ари за руку. Я не думаю ни о чём, кроме Ари и нашего ребёнка. Даже если бы начальник полиции не был моим знакомым, подчищающим всё это дерьмо, это была просто самооборона, ясно как день. Ари никогда больше не придётся переживать этот день. Никаких вопросов. Расследование не будет открыто. К тому времени, как тело ублюдка исчезнет, единственным воспоминанием об этом дне будет кровь на её полу. Хотя и это тоже будет убрано до того, как она покинет больницу.

Все следы того, что произошло в её гостиной исчезнут навсегда.

Медик помогает Ари, пока я держу её руку в своей и позволяю одной грёбаной слезе скатиться по моей щеке. Одна грёбаная слеза. Тогда я молча обещаю самому себе, что с этого момента я никогда не перестану быть тем мужчиной, который нужен Ари. Быть мужчиной, которого она заслуживает.

Для нас нет конца.

Никогда не будет конца двум сердцам, которые наконец нашли друг друга.

Никогда.

Я медленно прихожу в сознание.

Туман в моей голове соединяет всё воедино, делая невозможным разделить сон и реальность. Я борюсь с усталостью, когда она грозит затянуть меня обратно, потому что я так устала. Так невероятно устала.

— Ари?

Я дергаюсь сама не своя, даже не заметив, что не одна.

Мне приходится приложить усилия, чтобы приоткрыть глаза и увидеть Пайпер, стоящую рядом со мной. Она плачет, но всё ещё улыбается, так что думаю, всё хорошо.

— Не двигайся. Я позову его.

Его? Не двигаться? Я даже не могу полностью открыть глаза, а она... считает, что я встану и убегу? Я поворачиваю голову и смотрю в ту сторону, куда она только что ушла. По крайней мере, я была права, когда думала, что нахожусь в больнице. Через открытую дверь видна суета на сестринском посту.

Я теряю из виду медсестёр, когда гигантское тело врезается в открытую дверь, торопясь войти в палату. Мой взгляд скользит по телу и останавливается, когда я вижу покрасневшие глаза и усталое лицо мужчины, который хранит у себя моё сердце. В три быстрых шага он оказывается рядом. Прежде чем опуститься на колени рядом с кроватью, его руки окутывают мои и притягивают к себе. Тяжело вздыхая, он прижимается лбом к нашим рукам.

— Чёрт, Ари, — выдыхает он. — Это самый страшный момент в моей грёбаной жизни.

Воспоминания врезаются в меня, и каким-то образом мне удается взять себя в руки.

— Ребенок? — хриплю я, мое горло горит.

Он поднимает глаза. То, что было в них, когда он ворвался сюда, и то, что я боялась увидеть при нашей следующей встрече, исчезло. Вместо этого в них горит неподдельная радость.

— Все прекрасно.

— Прекрасно?

— Он крепенький.

— Ничего не случилось? Даже после того, как я упала?

Он качает головой, его лицо такое нежное, а глаза полны любви.

— Ничего плохого не случилось. Мне сказали, что наш ребёнок создан из чего-то по-настоящему крепкого.

Слёзы текут по моим щекам, когда он говорит мне мои же слова. Они продолжают падать, теряясь в моих волосах. Он назвал его нашим ребёнком.

— Из самого лучшего, — шепчу я дрожащим голосом.

— Да, детка, из самого лучшего.

— Ты счастлив?

В уголках его глаз появляются морщинки, его улыбка еле заметна, но она такая долгожданная. Он наклоняется, чтобы поцеловать меня в висок.

— Ты в порядке. Ничто больше не причинит тебе боли. Ребёнок, которого мы создали, в порядке. Нет ни одной чёртовой вещи, которая бы меня сейчас не радовала. Я позабочусь, чтобы ты в этом не сомневалась, Ари. Я тебе обещаю. Я никогда не подведу тебя и нашего малыша, больше никогда. Единственное, что сделает меня счастливее, кроме того, что с вами обоими всё в порядке, это если я отвезу вас домой.