— У меня болят те места, которые просто не должны болеть, Ари!

— И у меня, Пайп. Я думала, что знаю все мышцы, которые способны болеть, но сегодня я узнала о новых, это точно. Имею в виду, я не ощущала такой боли с тех пор, как Торн очень тщательно поработал с моим телом, и поверь мне, он знал, что нужно делать, чтобы найти эти глупые больные мышцы. Так что, либо я стала ленивым бездельником за последние два месяца, либо мне нужно заключить с ним новое пари.

Кто-то откашливается на другом конце комнаты, я поднимаю свою голову с ковра, чтобы посмотреть на того самого мужчину, улыбающегося нам с порога.

Конечно. Чёрт возьми, конечно.

— Ты всё слышал?

— Детка, — говорит он таким тоном, что я точно знаю, чего он хочет.

Я знаю, что он имеет в виду, говоря «детка», и если он собирается сделать вид, будто не слышал меня, то я не против.

Я закатываю глаза и опускаю голову обратно на ковёр, поворачивая её, чтобы видеть Пайпер.

— Он думает, что я могу пошевелиться и встать с этого пола. Ты в это веришь?

— Э-эм, я не совсем уверена, как на это ответить, — она наклоняется ближе ко мне. — Но он не просил тебя вставать. Ведь так?

— Именно это ему и нужно.

Она только моргает, глядя на меня, и я вижу, что она считает, будто я сошла с ума. Но для того, кто не знает, о чём говорит Торн, так и есть.

— Детка, — снова зовёт Торн.

— Не деткай мне тут, Торн Эванс. Я лежу умираю, разве ты не видишь? Если тебе надо, сам подойди и получи его.

— Что происходит? — спрашивает Пайпер, бормоча вопрос больше для себя, чем реально ожидая объяснений от Торна или меня.

— Я не собираюсь повторять тебе это снова, Ари, — нетерпение, смешанное с желанием, наполняет его слова.

— Ого, — вздыхает Пайпер. — Даже если вы двое шифруетесь, неважно. Это очень горячо.

— Даже если ты опять скажешь «детка», тебе всё равно придётся подойти сюда и оторвать мою задницу от пола, чтобы получить его.

— Ари. Если я подойду, то ты узнаешь, что на твоём теле есть ещё несколько мест, которые я заставлю болеть, и о существовании которых ты не знала или даже не смела подумать. А у Пайпер будет прекрасная возможность насладиться шоу.

— Святое дерьмо, подруга. Я почти уверена, что только что поняла, что готова на всё ради такой власти. И неважно, что я понятия не имею, чего хочет твой сахарный пирожок, но ради Бога, что бы это ни было, дай ему это.

Я поднимаю свою усталую руку и указываю на неё пальцем.

— Это ты сейчас так говоришь, Пайп. Но в ту секунду, когда у тебя появится альфа-самец, проявляющий эту власть всё время, ты запоёшь по-другому.

— Ари, — на этот раз в его тоне сквозит нетерпение.

Даже несмотря на то, что он улыбается, когда я оглядываюсь на него, я знаю, что он хочет, чтобы я поднялась с пола и оказалась в его объятиях. Честно говоря, знание того, что он не желает подойти сюда, потому что хочет меня слишком сильно, не такая уж и горькая пилюля.

— На самом деле, Пайп, это полная ложь. Тут без шансов запеть по-другому.

Она смеется, а Торн снова произносит моё имя, только глубже и грубее. Сурово подчёркивая то, что он требует без слов.

— Отлично. Раз тебе неймётся, то я иду.

— Нет, пожалуйста, не надо.

Не обращая внимания на Пайпер, я поднимаюсь на ноги и расправляю ноющие плечи, прежде чем подойти к нему. Он не двигается с места, прислонившись к дверному косяку, являясь воплощением расслабленного мужчины, у которого нет ни одной заботы в мире, но я знаю, что это уловка. Он сдерживается, желая получить больше, чем поцелуй. Только когда я подхожу к нему ближе и запрокидываю голову, чтобы посмотреть на его красивое лицо, он выпрямляется во весь рост. Довольно легко забыть, что он выше меня на целый фут. Я всё время либо на высоких каблуках, либо мы сидим или лежим вместе, либо я в его объятиях.

— Я в кедах, мой прекрасный великан. Если ты хочешь поцелуй, тебе придётся приподнять свою девушку, чтобы она могла дотянуться до губ своего мужчины, не сломав шею, пытаясь подарить тебе его.

Его руки ложатся мне на бёдра, и я оказываюсь в воздухе ещё до того, как заканчиваю говорить. Мои руки тут же опускаются ему на плечи, а ноги обхватывают его талию. Я улыбаюсь, даже не раздражаясь, что мой мужчина становится нетерпеливым, когда я трачу слишком много времени, чтобы приветствовать его поцелуем каждый раз, когда он видит меня — независимо от того, как долго мы были в разлуке. На прошлой неделе я оставила его на диване смотреть какое-то спортивное шоу, чтобы принять душ. Не думаю, что отсутствовала больше двадцати минут, но, конечно же, он сказал мне «детка», и я подарила ему его поцелуй.

Я пробегаю пальцами по густым волосам, которые выбились из его стильной укладки, сделанной сегодня утром. Несколько прядей падают ему на лоб. Мои пальцы двигаются по бокам его головы, я обожаю мягкое гудение, которое в этот момент возникает в кончиках моих пальцев, затем снова кладу руки ему на плечи.

Он не брился на этой неделе, его борода больше похожа на тень на его загорелой коже, чем на что-либо другое, но она так хорошо смотрится. Мне становится ещё лучше, когда его поцелуй сводит меня с ума. Я напрягаю ноги, пытаясь облегчить боль между ними, и вздыхаю, когда не достигаю трения, которое мне так нужно. То, по чему он совсем не скучает. Его губы изгибаются, белые зубы сверкают, и мне достаётся одна из тех редких ослепительных улыбок.

— Привет, — бормочу я, улыбаясь в ответ, прежде чем наклониться и прижаться губами к его губам.

Я полностью загипнотизирована этим открытым доказательством счастья, этой невероятной улыбкой, которую он так редко мне дарит.

Наш поцелуй короткий, но невероятно горячий. Он стонет так громко, и я понимаю, что Пайпер точно это услышит, но в ответ я дарю ему мягкий поцелуй, звук которого слышит только он. Он отстраняется первым и прижимает меня крепче. Его широкая рука прожигает материал, прикрывающий мой зад, и скользит по моим ягодицам, освобождая другую руку. Он поднимает её, и одним пальцем разглаживает морщинки, которые, должно быть, появились между бровями, когда он прервал наш поцелуй. Я не удивлена. Я почувствовала потерю его губ в ту же секунду, как он перестал меня целовать.

— Теперь ты знаешь, каково это, когда я хочу свой поцелуй, а ты заставляешь меня его ждать.

— Очень смешно.

Он улыбается, не так как до этого, но сердце всё равно замирает. Когда он отворачивается и начинает блуждать своими ярко-зелёными глазами по комнате, его улыбка исчезает в считанные секунды. Однако он быстро скрывает этот факт. Просто не так быстро, чтобы я не заметила. Если бы я не была так близко, то, возможно, пропустила бы ту боль, которая пронзила его лицо всего на секунду, прежде чем исчезнуть. Он быстро бросает взгляд, прежде чем посмотреть вниз, туда, где я только что лежала на ковре.

— Пайпер, — приветствует он её кивком. — Тебе нужна помощь, чтобы подняться или подобрать свою челюсть с пола?

Я откидываю голову назад и смеюсь, чувствуя лёгкость, которую вызывает его шутка.

— Знаешь, это совсем не смешно — смеяться над раненой, Торн.

— Над раненой? — спрашивает он, нахмурив брови. — Тебе больно? — спрашивает он меня, она сказала так, подразумевая, что это была шутка, будто я каким-то образом получила травму, находясь в его объятиях. Или будто наше поведение могло ранить её. Он услышал её и убедился, что я не имею к этому никакого отношения. Вот и хорошо.

Я похлопываю его по плечу.

— Мне больно, но всё в порядке. Отпусти меня, дорогой, чтобы я подняла эту язвительную зеваку с пола.

Он осторожно опускает меня, и я поворачиваюсь, чтобы помочь Пайпер, но останавливаюсь, когда он обходит меня и протягивает ей руку. Она берёт его за руку и упирается ногами в пол. Вероятно, с её стороны было неразумно отталкиваться одновременно с тем, как он тянет её, потому что вместо того, чтобы просто позволить ему поднять себя, она взлетает.

— Ты не говорила мне, что встречаешься с Икс-Меном, Ари. Боже мой, — упрекает меня Пайпер, когда наконец ловит равновесие. — Ты планировал вышвырнуть меня через крышу или просто выбросить из комнаты, чтобы закончить свои грязные делишки?