Четыре дня продолжалось изматывающее путешествие по серпантину, когда с одной стороны лишь голый камень, а с другой — ущелье, на дне которого гремит бурный горный поток.

Принц находил подобное зрелище захватывающим, но вот его люди не разделяли энтузиазма сюзерена.

Когда, наконец, воины спустились по другую сторону гор, то всем на миг показалось, будто бы, они очутились в ином мире — дремучие леса, болота и бесконечный дождь уступили место бескрайней степи, тянущуюся на многие дни пути вперед, до самой границы с бесплодной выжженной пустыней. Такой разительный контраст одни объясняли черной магией, другие волей богов, а некоторые из числа магов Академии — движением потоков воздуха в небесах.

Принц скомандовал продолжать марш и выслал во все стороны сильные патрули. Только после этого он позволил себе расслабиться и снять опостылевшие доспехи, в которых до этого даже спал. Уж тут неожиданного нападения можно было не ожидать.

— Что, Ритон, жарко стало? — стоило оруженосцу отъехать к обозу, как его место занял морщинистый седовласый воин, со щита которого разевал клюв желтый грифон, вставший на задние лапы.

— Ты, несомненно, нашел точную характеристику моего нынешнего состояния, Мирол. Погода за горами разительнейшим образом отличается от привычной нам в данное время года.

Пожилой воин раздосадовано покачал головой.

— Надо было отбирать у тебя эльфийские книги, когда была такая возможность. Мне уже жалко твою будущую жену.

— Почему же?

— Усыпишь ее разглагольствованиями.

— Я помню: «Настоящий мужчина говорит поступками, а не словами». Твои наставления навеки запечатлены в моей памяти и проходят там красной нитью.

— Это оттого, что я вбивал их в вас с двоюродным братом дубинкой, — улыбнулся Мирол Иринатэн.

— Не всем это помогло, — тихо заметил Ритон.

Глаза его собеседника сузились, и старый воин прошептал:

— Ты потише с такими речами, мальчик. И у камней растут уши.

— Ты знаешь, что я прав.

— Знаю, но тебя могут неправильно понять. Или, наоборот, слишком правильно.

Ритон хмыкнул, но все-же пошел на попятную. Отступать принц не любил чудовищно, но пререкаться с наставником, заменившим ему умершего в расцвете сил отца, желания было еще меньше. Он прав — и это главное.

Их странная со стороны беседа касалась наследника престола Нилба Пятого Ириулэна, не унаследовавшего от своего отца ничего полезного, кроме трона. Ритон всей душой презирал бесталанного принца и желал тому долгой и болезненной смерти.

Он задрал голову, в небе кружила одинокая птица.

— Коршун, высматривает новую жертву, — перехватил его взгляд Мирол. — И нечего сердиться на старика.

— Я в высшей мере не люблю, когда мне говорят, что я не прав, особенно если это происходит в тех случаях, когда верно обратное, — озвучил он свои мысли.

— Ты слишком высокомерен, Ритон, это плохое качество.

— Я не высокомерен, я просто прав, что, по-моему, крайне легко понять, если осуществить непродолжительную мозговую работу, а посему хватит уже об этом. Скажи лучше, Мирол, есть ли тебе что поведать мне о личности нашего темного противника? Мне он показался в высшей степени компетентным командиром, которого следует опасаться.

— Почему ты так решил? У нас пока была лишь одна стычка с темными, да и то дрались поросята.

— Не обязательно скрестить клинки с врагом, чтобы произвести оценку его талантов. Мирное население он увел из населенных пунктов на нашем пути с ювелирной точностью, а это не столь просто, как кажется на первый взгляд. Мы с тобой или Бирт еще справились бы, но даже дядя, скорее всего, спасовал бы перед столь сложной и нетривиально задачей.

— Может быть, но я не стану хвалить или ругать нашего карликового императора, пока не увижу его в деле.

— Ты — человек старой закалки, Мирол.

Иринатэн усмехнулся.

— Тем и живу.

До города оставалось около полутора дня пути по степи, бесконечному травяному морю с прижатыми к тракту немногочисленными обезлюдевшими островками-деревеньками, оставлять гарнизоны, в которых принц не планировал — осаду следовало не затягивать, решив дело одним штурмом.

К вечеру вдалеке показались едва различимые городские башни. Пока все шло спокойно — ни нападений, ни отставших, ни проблем с ориентированием. Благодаря инспекторам Ордена, регулярно посещавших земли Империи Тьмы для поиска нарушений послевоенных договоров, у Ритона была неплохая карта этих мест, и, самое главное, список источников питьевой воды — после небольшой горной речки с нею стало совсем плохо. Всего пять колодцев на всем пути к Зантиртану.

К полудню армия беспрепятственно подошла к стенам Зантиртана и все так же невозбранно заключила город в кольцо. Ритон разбил войска на три группы. В первые две он выделил почти всю пехоту и небольшую часть конницы, собираясь использовать эти отряды для осады, последнюю же принц решил использовать как подвижный резерв — на несколько сотен копейщиков с лучниками тут приходилось около двух тысяч всадников и большая часть обоза.

Сразу после обеда приступили к сборке камнеметов. Ритон даже не стал утруждать себя высылкой парламентеров. Зачем? Враги, если захотят сдаться, сами откроют ворота. Только вот вряд ли они поступят столь глупым образом — император наверняка успел послать в свой второй по важности город гонцов с вестями о Ривитенской резне.

Ритон не сожалел о бойне, учиненной благословенным Этитом. Да и с чего бы ему, Ириулэну, плакать о судьбе каких-то червяков, не способных даже защитить себя? Однако же с военной точки зрения высокий сын поступил опрометчиво — резать имперцев можно было уже после оккупации, а теперь на стены может встать все мужское население страны. Не то, чтобы это им сильно помогло — один рыцарь даже в пешем строю стоит три-четыре дюжины бездоспешных простолюдинов, не знающих, с какой стороны браться за меч, но лишние потери появятся обязательно.

Принца больше волновало полное отсутствие строительного леса, из-за чего не представлялось возможным выстроить частокол вокруг осадных лагерей, поэтому он заставил солдат копать рвы, используя землю для засыпания вала, за которым по кругу разместили телеги. Два выезда из лагеря, достаточно широких, чтобы могли проехать, были усилены дополнительно.

Все эльфийские трактаты, которые он читал, утверждали, что войска на длительной стоянке обязаны превращать свой лагерь в подобие крепости, а Ритон был не из тех людей, что пренебрегают мудростью звездорожденных.

К вечеру все три лагеря превратились во что-то похожее на нормальные защитные сооружения, и уставшие солдаты получи возможность отдохнуть — Ритон дал своим людям два дня на то, чтобы привести себя в порядок и набраться сил, после чего он удалился в шатер и уснул.

Разбудил его глухой гул и крики снаружи.

Ритон вскочил, натянул поверх тонких шелковых брэ рубаху и в таком виде, с зажатым в правой руке мечом, выскочил наружу. Он спал от силы полчаса — дневная жара еще не успела покинуть воздух, однако в небе уже ярко горели звезды.

Мимо него ко рву бежали рыцари, некоторые в полном облачении, некоторые, как и он, в чем успели выскочить.

— Ритон, — к нему подбежал Мирол, за которым семенил оруженосец с обмундированием принца. — Крепко же ты спишь.

— Что случилось?

— На соседний лагерь напали.

— Уристиэн держится?

— Да что с ним будет, тысячник — мужик крепкий, вот только врага ему не догнать.

— И по какой же причине? — поинтересовался Ритон, продевая руки в рукава хауберка.

— А ты сам посмотри.

Принц нахлобучил на голову шлем и отмахнулся от предлагаемой кирасы — не до нее сейчас было, после чего они с учителем взобрались на ров.

Вокруг лагеря тысячника Мирна Уристиэна кружился смертельный хоровод, налетевший со стороны пустыни. Не меньше пяти сотен конных всадников, носились около рва, пуская горящие стрелы за линию укреплений. Странно, но били они, находясь вне досягаемости длинных луков исиринатийцев.