Лана вцепилась в здоровую руку Кейдена и не смогла сдержать бурлящих в животе эмоций. Она чувствовала тошноту, облегчение, нервозность — но в основном беспокойство. Она больше не хотела видеть лицо Ким в своей жизни, но посмотреть, как она расплачивается за свое преступление, было необходимым. После утра, проведенного в суде, она могла двигаться дальше, зная, что сегодня ей действительно придется думать о ней в последний раз. Зал суда был битком набит жителями Хэмби. Там были тетя Мэй с мужем Джозефом, супруги Спенс, управляющий Шерман из бакалейной лавки «Fresh Picks» и даже Миссис Арнольд из ювелирного бутика. Не было слышно ни звука, кроме случайного движения ног или легкого шепота там и сям. В зале суда воцарилась жуткая тишина, когда все встали и ждали, пока выведут Ким и судья сядет.

Она была закована в наручники на запястьях, прикована цепями к лодыжкам в оранжевом комбинезоне и казалась холодной и отстраненной. Ким посмотрела на Лану, затем перевела взгляд на Кейдена и его руку на перевязи. Вспышка раскаяния промелькнула на ее лице, когда она увидела это, но Кейден избегал смотреть ей в глаза, целуя макушку Ланы. Она повернулась к судье и встала рядом со своим общественным защитником. Паула кипела и выглядела так, словно готова была перепрыгнуть через скамьи, но Кирк положил руку ей на плечо. «Где Гаррет?» — подумала Лана, наблюдая, как Кирк стоит рядом с ее лучшей подругой, такой же злой.

— Вы можете сесть, — скомандовал судья Хартвелл, стуча молотком. Все, кроме небольшой коллегии присяжных, заняли свои места, пока судебный пристав приводил их к присяге. Суд был полон сторонников и свидетелей, и она не могла дождаться, когда Ким дадут тюремное заключение, чтобы этот кошмар мог закончиться.

— Мне сообщили, что обвиняемая согласилась на досудебное соглашение о сотрудничестве со следствием, — прогремел Хартвелл на весь зал.

Лана и Кейден переглянулись, и комната начала гудеть. «Что означает досудебное соглашение о сотрудничестве?» Глаза Сэма впились в ее лицо, и она не смогла удержаться от разочарованного взгляда.

— Да, ваша честь. Подсудимая признала свою вину с гражданско-правовой оговоркой в соответствии законом о первом преступном акте штата Джорджия, — продолжил защитник.

Зал суда наполнился гулом и возгласами, когда Ким повернулась к Морин и подмигнула ей. Хитклиф нахмурился и внимательно посмотрел на лицо Морин, которое теперь стало пунцово-красным. «Что, черт возьми, происходит?» — подумал он.

Судья Хартвелл снял очки и обратился к государственному защитнику Ким.

— Знаете ли вы что-нибудь, что могло бы поставить под угрозу компетентность обвиняемой, о чем я должен быть поставлен в известность?

Лана снова почувствовала, как в затылке у нее начинало покалывать. «Что все это значит? Какое соглашение она заключила и почему мы только сейчас об этом услышали?» Эта злобная сука не обрела вдруг душу и стала испытывать угрызения совести. Что-то происходило, и это было так же ощутимо как напряжение в воздухе.

— Нет, Ваша честь. Подсудимая мыслит ясно и не находится под воздействием каких-либо веществ и в настоящее время компетентна заявить о своей вине.

— Виновна? — прошептала Лана Кейдену, нахмурив брови.

Затем судья Хартвелл повернулся к адвокату Кейдена и Ланы, застенчивого на вид мужчину, за которого Морин поручилась, когда нанимала его. Он совсем не походил на закоренелого нью-йоркского адвоката, каким она его рисовала, да и в зале суда его поведение не изменилось. Лана почувствовала, как некий обруч начал сдавливать ее голову, ожидая подвоха. Она так сильно постукивала ногой, что тряслось все тело. Кейден положил руку ей на колено, и она сбавила темп, но не отвела глаз от передней части зала. Перебрасывая взгляд от судьи к Ким и адвокатам.

— Каковы условия соглашения о сотрудничестве сегодня? — продолжал судья Хартвелл.

Теперь он стоял в своем дорогом костюме, с прилизанными и блестящими, как шар для боулинга, волосами и выглядел как неряшливый рекламный юрист. Лана впилась взглядом в Морин, которая сидела с каменным лицом, словно восковая фигура в музее Мадам Тюссо.

— Обвиняемая согласилась отбыть срок в шесть месяцев домашнего ареста, так как это было первое ее преступление. Она хотела бы отбывать наказание в округе Шелби, штат Джорджия, вдали от своего дома в Нью-Йорке.

Легкие Ланы опустели, из нее вышибло дыхание. Хитклиф сел на свое место, и все присутствующие были ошеломлены, подняв брови и обменявшись смущенными взглядами. Судья Хартвелл перевел взгляд на Ким.

— Понимаете ли вы, что если я приму ваше заявление в соответствии с первым преступным актом, вы не будете осуждены за преступление, в котором вы обвиняетесь, но любое нарушение условий вашего приговора может привести к осуждению вплоть до максимального срока, разрешенного законом? — спросил он ее на одном дыхании.

«Не осуждена?» Лана увидела белые точки, пляшущие перед глазами, и подумала, что в любой момент может упасть ничком. Зал начал кружиться вокруг нее, и она не могла дышать, не веря тому, что происходило прямо у нее на глазах.

— Я понимаю, Ваша честь, — прощебетала Ким, словно отвечая на вопрос «Мисс США» в конкурсе красоты.

— Также, знаете ли вы, что вам отказано от права обжаловать приговор и что эти обвинения станут частью вашего постоянного личного дела и не смогут, и не будут сняты?

Кейден медленно поднялся, и Морин встала рядом с ним.

— Садись, — прошептала она, и ее глаза стали размером с блюдца.

У Ланы отвисла челюсть, глаза наполнились ужасом. Она не могла поверить в это, не могла принять это.

— Шесть месяцев! — взревела Лана со своего места, ощущая себя так, как будто вышла из своего тела. Кейден посмотрел на нее сверху вниз, и Морин потянула его вниз, чтобы усадить.

— Порядок в моем суде! — закричал судья Хартвелл, стуча молотком.

— Пожалуйста, скажите мне, что вы не собираетесь это принять? — продолжила Лана, вставая со своего места. Сэм начал подниматься, но Кармен удержала его за руку, останавливая.

— Шесть месяцев? Эта женщина пыталась лишить нас жизни и заставила меня потерять нашего нерожденного ребенка! — вскрикнула она. Лана не могла сдержать нахлынувшие на нее эмоции, не в силах сдержать то, что вырвалось у нее изо рта, когда зрители с жалостью наблюдали за ней. Кейден встал рядом и обнял ее за плечи.

Ким повернулась к ней, ее глаза остановились на животе Ланы и вернулись к ее лицу. «Что это был за взгляд? Сожаление? Чувство вины? Раскаяние?» Что бы это ни было, это не имело значения.

— Пожалуйста, не делайте этого, — всхлипнула она, умоляя судью, вцепившись в скамью перед собой, чтобы не упасть. Вероника и Руперт стояли теперь рядом с ней, их лица были полны гнева, и пытались успокоить ее.

— Мисс Маккензи, пожалуйста, сядьте, или я удалю вас из зала суда, — потребовал судья.

Лана посмотрела на него, ее лицо было мрачным и потерянным.

— В этом нет необходимости, ваша честь. Я сама выйду, — ответила она так тихо, что в тишине комнаты это прозвучало как шепот.

— Пошли отсюда, — успокоил ее Кейден, уводя прочь, — это все чушь собачья. И ты уволен! — сказал он их адвокату.

Лана снова встретилась взглядом с Ким, а затем вышла из зала суда вместе с Кейденом, за которым последовали Вероника и Руперт. Она не могла поверить в то, что только что произошло, и ей нужно было убраться как можно дальше от здания суда, пока ее не арестовали.

Лана и Кейден протиснулись сквозь толпу репортеров и слепящих камер, стараясь как можно лучше спрятать от них лица. В ее теле не было ни грамма терпения для ответов на вопросы, и она просто хотела вернуться в дом Паулы, чтобы хорошенько поплакать и проспать это адское утро. Паула, Сэм и Кирк шли прямо за ней, и Паула остановилась, чтобы ответить на вопросы прессы. Лана и Кейден сели в ожидавший их внедорожник первыми, а Вероника и Руперт сели вместе с ними. Лана рухнула на плечо матери, пока Руперт и Кейден держали ее за руки.