— Чего? — заорал я, приподнимаясь от избытка чувств.

— Тихо, Диего, не в ухо… — наставник поморщился, — У Сократа был сын, и Сизиф знал об этом. Будучи приемником, он крайне опасался, что Сократ изменит свое решение о наследовании должности в пользу родного ребенка. Власть он терять не хотел.

— Его сын Альентес? — мрачно пробубнил я.

— Да.

— Вот, значит, почему Аль попал в лапы Игнасио!? Это был приказ Сизифа?

— Да…

— Сука!

— Диего! Святые угодники! Ты же в монастыре! — наставник укорил меня за ругань.

— Но это ни в какие рамки не лезет!!!

— Конечно, ты прав. Сначала мне сделалось легче, вина перед несчастным мальчишкой отступила. Но потом, на душе стало по-настоящему гадко! Получается, мы все стали немыми свидетелями морального преступления, и промолчали… Мне страшно думать, что в стенах нашего святого монастыря творились столь ужасные вещи. Диего, я должен тебе сказать, пролить свет на прошлое Аля, но, прости, не могу. Не хочу разбивать тебе сердце…

— О чем ты?

— Я услышал вчера ужасные вещи о жизни Аля…

— Гленорван уже пронюхал о его прошлом?

— Ты знал? — удивился Рауль.

— Смотря что… Не в подробностях…

— Ну, что Аля подвергали насилию, когда Игнасио вывозил его в город…

Рауль оказывается отличался излишней тактичностью, уж слишком мягко он выразился.

— Значит, это происходило на выездах, — задумчиво проговорил я, — Понятно. Я догадался.

— Хм? — Рауль приподнял бровь, все еще не понимая очевидного.

— Забудь, — я махнул рукой. Секрет касался не только меня, поэтому я не рискнул посвящать в него наставника.

— Аль столько пережил…

— Да. Несправедливо! Ненавижу Игнасио!!!

— Я тоже… — Рауль нахмурился, — Клянусь, я сделаю все, чтобы устранить его из штата наставников. Он не получит больше ни одной детской души. Диего, я прекрасно понимаю, каким безалаберным и нерадивым я был все эти годы, но обещаю, меня хватит на то, чтобы избавить орден от грязи Игнасио. Теперь такова моя цель, и я не отступлю. Я должен оправдаться за свою слабость и хоть раз в жизни совершить достойный поступок.

— Рауль, брось. Ты хороший человек.

— Я размазня, — с горечью выговорил наставник, — Я даже не смог защитить того, кого так сильно любил.

— Слепого Странника?

— Да. Ты знал, что он мертв?

— Не трудно было догадаться, но я вместе с тобой надеялся на лучшее.

— Диего, ты всегда умел сопереживать. Наверное, это твое главное качество.

— Рауль, как он погиб?

— Пабло убил себя.

Я вздохнул. Невольно поставив на место слепца Альентеса, я испытал неприятное чувство тождественности. Но я уже давно поклялся себе, что не допущу ничего плохого и не отпущу Аля.

— Почему он не хочет поставить линзу на глаз? — Рауль сменил тему.

— Ну, Аль видит пока что…

— Нет, — уверенно качнул головой мой наставник.

— В смысле?

— Он ничего не видит правым глазом. Я понял сразу, столкнувшись с ним сегодня. Когда я подошел к вам, он стоял ко мне правым боком и, чтобы увидеть меня, он не просто повернул голову, он развернулся корпусом. Его правый глаз ничего не видит, это точно…

— Черт! Действительно… А я ведь не замечал, точнее не анализировал. Он не морщился от солнца, светившего в окно поезда, он не заметил чайки, пролетевшей мимо нас, когда мы плыли на пароме… Столько мелочей! А я и не сопоставил!!!!

Сердце застучало, сжатое в тиски болью и горечью за моего любимого.

— Диего, не кори себя…

— Я должен быть внимательнее к Алю!

— Просто никогда не бросай его и не отпускай.

Рауль грустно улыбнулся.

— О чем речь!!! Я никогда не выпущу его из рук, он мой рай!

— Рай?

Я покраснел.

— Всегда тобой восхищался, Диего. Твоя манера бороться за то, что тебе дорого достойна уважения. Ты смог сделать то, что оказалось мне не под силу. Ты бросил вызов всему нашему порядку ради любимого человека. Если бы я обладал твоей силой… Возможно Пабло был бы сейчас жив…

— Рауль, я соболезную…

— Лучше оберегай Альентеса. Он нуждается в тебе, потому как только ты сможешь его вывести из мрака затуманенного сознания.

— Да… Не переживай, для меня больше нет другого пути, мы навсегда связаны.

— Хорошо, желаю вам счастья.

— Сложно будет, он где-то далеко…

— Насколько вы близки? — неожиданно спросил Рауль.

Я почесал затылок, чувствуя, как краснею от ноющего возбуждения в паху. Но мой наставник ждал ответа.

— На очень, — наконец, я решился на искренность.

— Я так и думал, — Рауль тоже показался мне несколько смущенным, вообще ему всегда давались с трудом подобные разговоры, особенно когда мы с Данте повзрослели.

— Ну… — протянул я.

— Не смущайся, я не стану порицать, только не я, — покраснев, хмыкнул наставник, — Ведь мы с Пабло тоже зашли достаточно далеко.

Я не нашел, что сказать, к тому же похоже было, что Рауль сам намеревался солировать, движимый желанием выговориться.

— Знаешь, он был таким смышленым и не по годам взрослым. И откуда он в 14 лет мог знать столько всего про отношения между людьми? — Рауль в искреннем замешательстве пожал плечами, — У нас все случилось в последнюю ночь в детской группе. Наутро нас уже разобрали наставники. Меня выбрал Кортес, Пабло — Игнасио. Последняя ночь вместе… Такая тоска накатывает!

— Мне знакомо чувство тоски… Я прошел ровным счетом через аналогичную ситуацию.

— Да, да, я понимаю… Мы стали близки в ту ночь, в 14 лет… Скажешь я грешник?

— Я? Как же… Ничего я не скажу, сам не лучше, — я улыбнулся.

— Хех, что верно, то верно. Но я любил Пабло, и сейчас продолжаю хранить в себе чувство безграничного обожания. Думается, он отвечал мне взаимностью. Да, несомненно. Ведь он приходил в монастырь только ради меня.

— А! — до меня неожиданно дошло, — Вот куда ты исчезал во время появлений в монастыре Скитальца! А я все голову ломал, почему совпадают его визиты и твои частые ночные отлучки!!!

— Да, — Рауль виновато потупил глаза, он улыбался, вспоминая былые дни, — Я был хулиганистым наставником… Эх, Пабло… Я так тоскую по его объятьям, губам, его голосу. Он всегда защищал меня и заботился, как о хрупком цветке.

— Не расстраивайся, — я похлопал наставника по плечу, и тут же сам понял, какую чушь сморозил.

— Прости, — шепнул я, — Я не знаю, как мне тебя подбодрить, просто я даже не могу представить твоего состояния…

— И даже не думай такое представлять! — твердо заявил Рауль, — Лучшее, что ты можешь сейчас для меня сделать — помочь Альентесу. Я буду счастлив, если увижу, что хоть у вас с ним получилось достичь гармонии с миром.

— Я обещаю! Я все сделаю ради него!

— Я знаю, ты ведь трактор, — взгляд наставника стал ласковым.

— Точно. А можно я спрошу?

— М-м-м? Конечно.

— Ну, это… — я закинул руку за голову и глупо рассмеялся, — Ну, а кто из вас это…

— Был лидером в отношениях? — на свой лад выразился Рауль.

— Наверное, я не знаю, как точно назвать.

— А сам как думаешь, кто? — не без кокетства в голосе отозвался наставник.

— Э! Я не хочу гадать, мне немного стыдно.

— Я вот точно знаю, что у вас с Альентесом в паре лидер ты, — подмигнул мне Рауль.

— Блин… Проницательный ты!

— Святые угодники! Не ругайся! К тому же много ума не надо, чтобы видеть столь простые вещи.

— Это все опыт!

— Не правда, я верен лишь Пабло, он мой единственный. Никто его не заменит!

— А у меня Аль. Плевать, что у него я не первый, меня не задевает. Я же знаю, что все подстроил гад Игнасио.

— А если бы нет?

— Все равно. Я люблю и этим все сказано. Я принимаю Аля любым. Мысли о любовниках Альентеса я стер из его памяти вчера ночью своей огненной страстью и любовью.

— Действительно, вы прекрасная пара.

— Нет, мы развратники, — я развел руками, — Но я ничего не могу с собой поделать, я люблю Альентеса сильнее, чем свою жизнь.

— Диего… Береги свое чувство! Береги волшебство между вами…