Хм, я заговорился, да?
Ну, прости, Диего, у меня сегодня неплохое настроение, вот я и заболтался. Обещаю, подобное не повторится, не хочу быть тебе в тягость даже в мыслях.
Джордж появился ровно в назначенный час.
Погоди, я тебе расскажу все в красках…
Я стоял под козырьком отеля. С чего мне прятаться? В глубине души кроме стыда и презрения к самому себе мое задание уже ничего не вызывает. Я помнил мою позавчерашнюю ночь слишком хорошо, чтобы зациклеваться на ней, иначе мне оставалось только расписаться в своей некомпетентности и удалиться с позором в иной мир.
Да, я готов убить себя, если подведу Игнасио, или тебя Диего… Я не хочу быть лишним, помехой для дорогих мне людей.
Я слуга, а слуги должны приносить пользу, если же они не выполняют своей функции, они обязаны исчезать, за ненадобностью.
Итак…
Джордж царственно вышел из дверей отеля, в руках он держал охапку красных роз. Только после такого блистательного появления я заметил девушку за рулем красного спортивного авто, аккуратно припаркованного недалеко от гостиницы.
Гленорван с вальяжностью льва следовал по направлению к девушке, покорно его дожидающейся в автомобиле все это время. Неожиданно, он обернулся, делая вид, что только сейчас меня разглядел. На его губах появилась наглая улыбочка, он с легкостью фокусника выудил из букета одинокую розу и протянул ее мне.
Я отпрянул.
— Роза для розы, — подмигнул мне Джордж.
Он вел себя со мной как человек, посвященный в мои секреты. Так фамильярно, нагло, принижающе, что я не мог даже противиться или возмущаться. Его манера победителя и безраздельного властителя миром меня обезоруживала. Я бы подчинился ему… не будь вещью Игнасио, а вещи не выбирают хозяев. Но Джордж мог бы меня приобрести… Его сил вполне хватало.
— Убери, — прошептал я, сопротивляясь воле американца.
— Не жалей ни о чем, — Джордж тоже понизил голос, — Ты ничего ужасного не сотворил. Я удержал тебя…
Мое сердце неожиданно отозвалось болью. Я представил насколько низко и отвратительно выглядел, насколько я запятнал честь Игнасио, и мне стало отчаянно горько.
Невольно я зажмурился.
Рука Джорджа коснулась моей, вкладывая розу.
Пальцы покорно сжали стебель, отвечающий уколами колючки.
Боль заставила меня придти в себя, я встрепенулся и посмотрел в гневе на Гленорвана.
— Осторожнее, — мягко произнес американец, провожая взглядом струи крови, тянущиеся сквозь мою сжатую руку. Роза полетела на холодный камень асфальта.
— Одинокая красота, она умрет здесь, — задумчиво проговорил Гленорван, — Тебе ее не жаль?
— Не жалей ни о чем, — процитировал я.
— Альентес, — произнес Джордж в пустоту, — Извини, должен тебя покинуть, меня ждет прелестница Надя.
Он подмигнул, демонстрируя насколько, он меня превосходит. Я скользнул взглядом по девушке, даже через стекло авто я смог рассмотреть ее очарование. Да, она была красива…
— Нравится? — осведомился американец.
Я промолчал, пряча глаза за рукой, которой принялся усиленно тереть лоб.
— Брат монах, тебе нельзя, — иронично крякнул Гленорван, — Даже можешь не нацеливаться.
— Я не посмел бы! — неожиданно для себя я вскипел гневом.
— Хм, — качнул головой мой противник.
— Тебя ждут.
Джордж рассмеялся и, повернувшись ко мне спиной, затопал по направлению к машине.
— Мы будем в Рыбном Базаре, — задорно крикнул американец, помахивая рукой.
Знаешь, Диего, американцу невдомек как сильно он меня задел. Надеюсь, мое лицо не выглядело убедительной демонстрацией внутреннего волнения. Ты ведь помнишь наши детские разговоры о девушках? Мы с детства знали, что их мир для нас закрыт, монахи не имеют права грезить о грешных соблазнах, но тайно от чужих ушей мы с тобой, Диего, все же допускали разговоры. Ты убеждал меня в прелести брюнеток, а я возражал, доказывая тебе, что нет прекраснее существ с рыжими волосами.
У нас были свои мечты…
Возможно, ты все еще витаешь в облаках, воображая свою музу в сладких грезах. Но я уже нет… Я не достоин. Я слишком грязен и омерзителен. В моем случае, даже один единственный миг мечтаний просто неуместен.
Все же девушка Гленорвана была красива… Я все прокручивал в голове утреннюю картину пока ехал в метро, и, Диего, сам не знаю, почему к моему горлу подступал ком. Непонятная и необъяснимая обида теплилась во мне. Не только из-за девушки, но еще из-за вчерашнего дня, проведенного с тобой-взрослым, из-за сцены в магазине, из-за ночного клуба и выходки напудренного Гарика. Все события копились в моей душе и терзали ее тяжелым грузом обиды.
Но почему…
Почему мне так отчаянно хочется кинуться на землю и выть… Я должен был привыкнуть к своей участи, но мне до сих пор хочется хоть немного, хоть чуть-чуть, даже на пол секундочки, вырваться из своего плена…
Я вытер слезу рукой и вышел на улицу, покидая душное тело московской подземки.
Я быстро дошел до ресторана, благо там возле входа нашлось удобное местечко, где мог притулиться скромный монах вроде меня.
Я понятия не имел, приехал ли уже Джордж со спутницей, но красное спортивное авто, припаркованное с другой стороны улицы давало прозрачный намек на это.
Мне оставалось просто ждать.
Серое небо рождало кристаллы снега, странно, ведь в воздухе отчетливо улавливался запах весны.
Я присел на корточки и стал водить Реновацио по асфальту. Естественно не вынимая лом из чехла, иначе бы меня скрутили охранники.
Мимо пронеслась влюбленная парочка. Девушка, одетая в обтягивающие светлые джинсы и коротенькую синюю куртку, и парень в наушниках. Он нежно обнимал ее за талию, а пшеничные волосы девушки ласкали жесткую ткань пальто парня. Они выглядели такими счастливыми…
Не будь я столь мерзким и испорченным бесами, возможно, сейчас у меня тоже было бы все хорошо. Я бы гулял по улицам, смеялся солнцу, держал за руку любимого человека и проводил в беспечной радости день за днем.
Диего, если бы ты сейчас пришел и забрал меня… Оторвал от холодного мрамора крыльца ресторана… я бы так страстно желал этого…
Но я раб, послушный слуга, и у меня не может быть большей радости кроме скупой похвалы Игнасио.
— Эй! — меня окликнул беспокойный голос Джорджа.
Я поднял глаза.
Надо мной возвышался силуэт американца. Его немного вело в сторону, а в синих, вечно игривых и опасных глазах, улавливалось алкогольное безумие. Я догадался, Джордж уже разгорячен спиртным. И с чего это он с утра пораньше набрался? Хотя, какая мне разница… Мне же лучше, если мой враг выглядит взволнованно, словно все его скрытые порывы обнажились.
Джордж смотрел на меня с упреком.
— Что… — еле слышно произнес я, поднимаясь.
— Я не понимаю! — гаркнул Гленорван. Словно выстрел эмоций, его кулак уперся в бетонную стену здания.
Джордж смотрел себе под ноги, что-то бормоча губами.
Я молчал.
— Альентес, ты тупое животное, я не понимаю! — повторил американец, поднимая на меня свои рассерженные глаза, — Как тебе может нравиться, когда другой мужчина раздвигает тебе ягодицы?! Я никак не могу взять в толк, у меня в уме не укладывается, как ты можешь…
Я снова не произнес ни слова. Не было смысла, хоть я и понял, что имел в виду Гленорван. Знаешь, Диего, как раз поэтому я и не ответил. В моей словесной базе данных не нашлось достойной реплики, чтобы удовлетворить коварное любопытство противника.
— Ты, тупой скот, — сквозь зубы процедил Джордж и рассмеялся мне в лицо, — Как ты можешь так спокойно реагировать на то, что тебя делают не мужчиной? Неужели тебе действительно нравится? Я не могу даже помыслить, чтобы оказаться в твоем положении. Да на твоем месте, я бы убил себя!
— А ты и на своем месте, вполне справишься с этим…
— Я не договорил! — Гленорвал с отвращением оглядел мою фигуру, — И ты так спокойно принимаешь чужой пенис в своем теле? Да ты хоть отдаешь себе отчет? Ты вообще держишь связь с реальным миром? — американец пощелкал пальцами перед моими глазами, — Осознаешь, что происходит?
