— Да ты что? Ты уверен? Может, нечаянно задели… Ты же не маленький, места много занимаешь…

— Заткнись! Твоя ирония неуместна.

— Как скажешь, как скажешь, — равнодушно и весело среагировал Джордж.

— Меня хотели убить, — вкрадчиво начал Итон, — Ты это понимаешь? Совершено настоящее покушение. Монахи, черт знает, как они собрали информацию.

— А я говорил тебе не доверять ближайшему окружению, — хмыкнул Гленорван, — Одни прохиндеи, честное слово.

— Слушай! Раз ты такой умный… — Итон осекся, потому как он увлекся руганью, а продолжить мысль ему было нечем, — В общем, Джордж, я должен выяснить, кто предатель и сливает info!

— Само собой… И? Черт, я уже говорю, как он… — смеясь, поговорил сам с собой Гленорван.

— Вот как раз Его касается в первую очередь! — снова взбесился Буденброк.

— Оставь меня и мое домашнее животное в покое!

— Не наигрался? — съязвил Итон.

— Нет.

— А пора бы!

— Мне решать.

— А вот и нет. Он шастает за тобой бесцельно, так пусть от него будет хоть какой-то прок.

— Итон, ну он безвинен, вообще, какая от него польза?

— Ты забыл добавить, что твой безвинный, как ты говоришь, агнец Альентес номер один в списке бойцов розенкрейцеров!

— Подумаешь… Научился он махать ломом, ну и что? Ничего не значит.

— Зато он может много знать!

— Кто? Альентес? Не смеши меня… Ты больше него знаешь. Альентес вообще не интересуется делами ордена. Да и кто станет посвящать рядового бойца в секреты? Ну, право же не сходи с ума!

— Я не предполагал, что вопрос подразумевает какие-то споры, — жестко отозвался Итон, — Ты не можешь постоянно таскать за собой монаха, это безрассудно и опасно! К тому же Альентес, как воспитанник приближенного к Сизифу лица, вполне может быть посвящен в секреты братства. Не думаю, что шпионы менялись с приходом нового руководства.

— Итон, только честно, ты издеваешься? — вполне серьезно спросил Джордж.

— Нет, я серьезно. В Москве сейчас идут полным ходом облавы.

— Так ты в Москве, — несколько удивленно протянул американец.

— Да, — фыркнул Итон.

— А мне не сказал… Вот же! Доверился не мне, проверенному другу детства, а своему спесивому окружению, и вот результат…

— Не суть! Мы схватили монаха по имени Диего…

— Диего? — неожиданно перебил Гленорван с внезапно проснувшимся интересом.

— Да. Ты его знаешь?

— Слыхал, но не важно.

— Ясно. Мои экзекуторы быстро развяжут монахам язык. Я все узнаю, я не прощу ордену сегодняшнего эксцесса.

— Понятно, — американец явно сменил веселье на озадаченность.

— Джордж, я прекрасно понимаю, что можно играть с орденом, словно кошка с мышкой, — нарочито ласково начал Итон, — Я даже могу предположить, что ты заигрался и привязался к мальчишке из братства, но всему есть предел. Хватит! Хватит провоцировать бойцов Акведука на лишние пересуды и беспокойства, — Буденброк обреченно вздохнул, — Они ведь не щадят себя в борьбе с розами, а ты чуть ли не поселил у себя одного из злейших врагов.

— Почему же «чуть ли»? — лениво протянул Джордж.

— Гленорван, ты уже давно не ребенок, ты должен понимать подобные вещи. Ты, конечно, всегда инфантильно делал все, что хотел. Но иногда надо думать и о деле твоего клана, твоего отца…

— Не начинай, ладно? Я всегда угождал тебе и Акведуку!

— Себя только не обманывай! Ты совмещал дела организации и свое удовольствие. И вообще действовал в интересах Акведука крайне неохотно, через силу что ли… А да. Успокаивал совесть.

— Что за бред!

— Не бред, Джорджио, не бред. Однажды, дав обещание отцу, ты всеми силами пытался доказать самому себе, что хороший сын. Ты чувствовал вину? Наверное, ведь работай ты лучше, Мистер Эдвард Гленорван не умер бы так страшно… Поэтому вся твоя деятельность в Акведуке, ни что иное, как способ оправдаться перед собой и доказать, что ты достоин своего отца. Но ты ведь ненавидишь всю эту работу? О да… Тебе скучно. Единственное, что тебя удерживает в организации — обещание умирающему отцу служить Акведуку верой и правдой и отомстить ордену. Ладно, если тебе так сложно и тяжело, я, как один из глав организации, возвращаю тебе твои слова… Будь свободен, веселись с одним из тех, кто убил твоего отца. Ах да… Сейчас парируешь, что убийцей был не Альентес, что парень не причем… Ну, да, как знаешь. Просто сомневаюсь, если бы Альентесу дали приказ уничтожить твоего отца, он бы отказался ради твоей персоны. Подумай об этом…

— Что ты хочешь, Буденброк? — ледяным и пустым голосом отозвался Джордж после некоторой паузы.

— Изолировать твоего Альентеса от тебя. И допросить, конечно!

— Он ничего не скажет.

— Хм…

— Он не знает…

— Уверен, только честно?

— Нет… Я не уверен, — с усилием согласился американец.

— Вот и я!

— Но я сам хотел бы спросить… Ладно?

— Он должен оказаться в нашем расположении, если ты понимаешь, к чему я веду.

— Да… Я спрошу у него. Но принуждать не стану…

— Джордж…

— Я спрошу так, чтобы он согласился, — раздраженно брякнул Гленорван.

— А, понятно.

— Итон! — жестко произнес американец, — У меня будет просьба.

— Слушаю внимательно.

— Нет, ты не понимаешь. Меня не надо слушать! Выполни ее!

— Ну, я должен знать, чего ты хочешь.

— Розовых слонов с желтыми бегемотами… — съязвил Джордж, — Ничего запредельного я не попрошу.

— Иногда бегемотов проще найти, нежели удовлетворить твои желания.

— Удовлетворять меня не надо, все равно тебе не удастся.

— Святая прерогатива Альентеса? Что ж не вникаю… Даже не претендую на его место.

— Заткнись! — рявкнул американец.

Итон даже растерялся. Подобной дерзости он никак не ожидал.

Зато продолжал Джордж:

— Я прошу, Итон, не трогай Альентеса, ладно? Пускай, ты не можешь принять его присутствия рядом со мной, но… я иду тебе навстречу, монах пойдет под стражу. Так и ты сделай мне одолжение. Не трогай. Пусть пересидит в казематах, но главное прикажи своим неадекватным садистам не подходить к нему близко!

— Это любовь?

— Итон! — впервые Джордж повысил свой всегда веселый голос, — Я серьезно прошу тебя. Для меня важно! Нет, не любовь, и ничего такого. Просто… — американец удрученно вздохнул, — Сложно объяснить. Ты когда-нибудь смотрел на картину великого мастера, или наслаждался творением гениального композитора…

— Ну, естественно…

— Так вот, когда я касаюсь личности монаха, я словно приближаюсь к самому создателю. Передо мной открывается великое творение гениального вселенского разума…

— Иными словами, Альентес для тебя святой? — рассмеялся Итон, — Джордж, ожидал всего, но только не такой ахинеи. Что с тобой? Неужели тебя понесло, как многих светских львов, на поиски божественных откровений. Это так модно!

— Думай, как хочешь. Но обещай мне, не прикасаться к Альентесу. Если он пострадает, я буду зол. Я серьезно.

— Я понял.

— Говори…

— Эмм…

— Ну!

— Хорошо, хорошо. И пылинки не упадет с твоего дражайшего монашека, — наигранно испуганно проговорил Итон.

— Обещаешь?

— Да. Слово Буденброков.

— Будем надеяться, что оно для тебя не утратило своей значимости, — успокоившись, ответил Джордж, — Знаешь, хватит парню страданий.

— О чем ты только думаешь…

— О своей душе, Итон, как ни парадоксально звучит, но именно так!

— Хм…

— Я не монстр и не хочу им быть. Тебе ли не знать, насколько вся наша вражда надуманна.

— Не понимаю тебя.

— Ладно, проехали. Все?

— Да. Я пришлю за Альентесом людей… Сурье вполне справится.

— Я сам его отвезу.

— Как скажешь, хотел помочь другу избежать слезных прощаний.

— Претендуешь на оригинальность? Попытка не удалась. Тебе больше нечего сказать, а раз так, спешу не без удовольствия попрощаться!

Гленорван сбросил звонок.

— Попался, который кусался, — довольно подытожил Буденброк, — Стоит напомнить об отце, как наш Джорджио становится шелковистее лучшего китайского шелка.