Дурные сны всегда означали горе и утрату. Сегодня на протяжении ночи Мэгбору снились исключительно плохие сны. Все как один они были связаны тёмной нитью траура, что окутает орочье племя. Шаман провёл большую часть дня уединившись в своей хижине и выбрасывая кости предсказаний.

<<Что же выпадет на этот раз?>> — Спрашивал у Судьбы пожилой, с идеально лысой головой и бледной кожей шаман. Кости говорили с ним, чаще всего путано и туманно. Вот например последние предсказание: Два креста и кружок — несбывшиеся планы и надежда. Для орочьей общины это могло означать лишь одно — скорую кончину. Конечно же о подобном никому не должно быть известно, ведь в противном случае это может очень сильно ударить по боевому духу кочующего племени.

В дверь хижины постучали. Стук отвлёк шамана, прогремев в его сосредоточенном сознании в несколько раз громче. Он знал что отвечать не обязательно, сородичи всё равно воспользуются немым приглашением зайти. Так и случилось. Скрипнули петли, послышались шаги, по меньшей мере три пары сапог побеспокоили сидящего спиною к гостям орка.

— Слушаю.

— Шаман, я привёл… — Бельмир не договорил, испуганный резким рывком шамана. Тот вскочил со стула, завидев как кость с изображением кружка покатилась по столу — знак Судьбы. Медленно повернув голову к пришедшим, Мэгбор разинул рот выставив ладони вперёд и шаг за шагом направился на свет лазурных огоньков. Они пленили сознание, вели его в медленно сгущающейся тьме. Илви отступила, но шаман продолжил движение вперёд, резко схватив девушку за щёки.

Своими серыми камушками глаз он глядел в бездонный, кристально чистый колодец лазури. Воительница не стала терпеть подобное, яростно убрав руки пожилого мудреца, насупилась.

— Шаман это… — Мэгбор взмахнул рукой, призывая к тишине. Он знал кто это, видел её во снах. Да-да, сны. Сегодня ночью духи умерших говорили с ним, Судьба посылала видения. Тёмное небо с проблесками лазури — скорое будущее. Непонятное, но стремительно наступающее.

— Илви "Лазурное небо". Страница, выжившая и обречённая на скитания. Я рад встретить тебя дитя.

Воительница перевела взгляд на Бельмира, тот многозначно пожал плечами. Лаффи кажется совершенно не волновал разговор, балтус тем временем осматривал скляночки с неизвестным содержимым и банки с внутренностями животных, стоящих на полках шкафа.

— Верно, моё имя Илви. Но кто ты? Где прежний шаман и почему ты занял его место?

— Бельмир, ты можешь идти. Ступай к супруге. — Орк склонил голову, и через секунду переступил порог хижины. Пожилой шаман прежде чем ответить на вопрос, подошёл к столу, зажёг свечу, сел за своё рабочее место. Пару секунд Мэгбор сверлил взглядом девушку, а после поведал страшную правду.

— Шаман и вождь племени погибли. Случилось это две зимы назад и с тех пор племя пользуется моей мудростью. Я веду их вперёд, через горе и несчастье.

Полученная информация проткнула сердца Илви стальным болтом. Она уже однажды похоронила всю орочью общину, и вот теперь получив надежду, вынуждена была вновь закопать её в могиле правды. Но несмотря на огорчения, лицо воительницы оставалось насупившимся.

— Мой отец…

— Багрум, он отправился на разведку. Страхолюд, не бери в рот мышиное дерьмо, положи где взял. Но много дней вестей от него нет. Я опасаюсь худшего.

— Разведка? Здесь прекрасное место, почему вы не хотите остаться?

— Тёмные эльфы орудуют в здешних землях. Кожа их черна как сажа, а уши длиннее перьев ястреба. Я боюсь что однажды они возьмут наше ущелье штурмом, и тогда никому не выжить. Илви, сядь, не стой как чужая. Это твоё племя, твоя родная семья. Ты долго скиталась, и вот наконец вернулась, нашлась!

Слова Мэгбора воительница воспринимала с ледяным безразличием. Да, он говорил приятные вещи, однако они стали не более чем воспоминаниями прошедших дней. Девушка уже давно свыклась с мыслью, что она голодранка без крова и цели, блуждающая со своим верным напарником и пытающаяся выжить. Теперь Судьба решила сыграть с ней злую шутку, с опозданием выполняя заветное желание.

— Я хочу увидеть отца. Куда они направились?

Шаман ответил не сразу, после многозначительного молчания выдал — я дам тебе карту и отмечу место. Можешь взять любые припасы, но прошу, не подстрекай молодых искать славы. Вместо неё они получат стрелу в спину и вспоротое брюхо. — Изъяв из небольшой полки свёрнутый пергамент, пожилой орк развернул его, протёр тканью серой накидки пятно от чернил и принялся рисовать нужный воительнице маршрут.

Ожидая Илви размышляла о племени, о своей цели, давно потерянный и вновь обретённой. Когда-то давно, года три назад, она мечтала лишь об одном — вернуть дни беззаботной жизни. Те времена когда их община осела в лесах, и вела тихую, мирную жизнь. Но сейчас получив такую возможность, девушка не испытывает ничего кроме пустоты. Нет радости и счастья, лишь бездонный колодец безразличия.

— Возьми. Я не стану препятствовать твоему уходу, и буду просить у Оргвана силы для тебя и твоего соратника.

Взяв свёрнутый пергамент, Илви спрятала его за пояс, медленно поворачиваясь к выходу. Те вопросы, что она придумывала засыпая в вонючей камере, на холодной земле и даже в замке длиноушек, все они пропали. Остался лишь тихий вздох, после которого последовали шаги. Вновь скрипнули петли, мимо девушки прошёл балтус почёсывая пузо и в конце концов порог миновала и воительница, напоследок бросив — Ты для меня не препятствия старик.

Как только путники покинули небольшую хижину шамана, расположенную на бугорке земли, завидели резво направляющуюся к ним толпу. Впереди всех шагала девушка с чёрными, густыми как ночь волосами, опадающими на плечи. Её нос был слегка кривоват, а через губы проходил шрам. Две серебряных серьги украшали уши, а позолоченный браслет на руке становился поводом для зависти соперниц.

— Илви! — Вскрикнула девушка, уже бегом направляясь к воительнице. Как только Илви завидела ту, тут же расслабила брови, растянула уголки губ, принимая давнюю подругу в крепкие объятия.

— Рюка…

— Мы думали ты погибла! Свер сказал что тебя захватили, а отец такую бучу навёл, решил отправиться за тобой, да вот только куда никто не знал…

— Я то же самое думала и о вас, но рада, что наши мысли остались лишь мыслями. Рада видеть.

— Взаимно.

Тем временем Лаффи стал персоной обсуждения молодого поколения орков, нарекающих его животным стоящим на ногах, ручной зверушкой, и опасным, прирученным хищником. Все эти слова можно было расценивать как обзывательства, но к подобному балтус привык, потому и не стал заострять на них внимания, улавливая вкусный запах жареного мяса.

— Пойдём к костру. Тебе явно есть что рассказать.

Ещё пару минут назад Илви была уверена что покинет (уже чужой) для неё дом. Но теперь встретив Рюку, она всерьёз задумалась о надобности этого действа. Всё-таки вот он — её дом, родная община, племя в котором она выросла. Знакомые лица тут и там. Но все они не вызывали ничего кроме сожаления. Чувство вины поселилось в сердце воительницы, превратившись в молот, ударяющий по наковальне каждую секунду. Девушка была в замешательстве, запутанная и потерявшая дорогу. Она уже решилась отдать свой мешок слити балтусу и попросить прощения, проводив того к выходу, но этому не суждено было сбыться. Ужасно громкий крик донёсся откуда-то со стороны входа в ущелье, и вся толпа ринулась к нему навстречу. Побежала и Илви, подгоняя Лаффи и обгоняя молодое поколение сородичей.

В следующую секунду девушка увидела хозяина пронзительного рёва. Это был один из орков, весь измазанный в тёмной крови, покрытый ею с ног до головы. Его под руки тянули двое собратьев, желая как можно скорее оказать медицинскую помощь. Всё тело воителя покрывали совсем не маленькие, оставляющие кровавые шлейф, раны. Как только девушке удалось пробиться в первые ряды, она узнала раненого. Им являлся Горбур — ещё совсем молодой орк с небрежно свисающими локонами волос, испачканными в грязи. Он лихорадочно пытался что-то объяснить, вырываясь из хватки собратьев.