«Глаза бессонница огнит…» Глаза бессонница огнит Кровоподтёком свежим, Я ей уже разбит, Как лес, и свален и прорежен. Но нет, неймётся – всё мытарит: То душно стиснет грудь, То так навалится, придавит — Ни шелохнуться, ни вздохнуть. И было бы за что?.. А эта И точит, и гнетёт мою Душу вместо человека Другого, его я милостью не сплю. И более того, не знаю, Я с ним нисколько не знаком. Но честно половину отстрадаю — В надежде, может быть, потом Мой незнакомец не оставит, И в помощь будет человек, Который половину свалит Беды моей на свой хребет. «Расколот надвое. Потом ещё…» Расколот надвое. Потом ещё, Ещё… не сосчитать уже и половинки. Вновь наступает день давным-давно Без толики единственной кровинки. Он прожит, и оплакан, и забыт, Но вдруг опять, чадя тлетворно, Глаза прикрыв, глядит На прах из праха неотворно. И этот день продлить, И не остыть в его объятье — Простреленным навылет жить, Простить, как Он, – и на Распятье. Не каждый выстоит, увы, Честь не в ходу – другое время. Как реки, ныне мы, Из года в год одно – мелея. Тупая боль, немой укор И тихий вздох под вечер: Свершился суд, но приговор, Увы, уже исполнить нечем. Ни сил былых, ни лет, Коль не смятенье, то тревога. Не виден давний след, И впереди – шаги, а не дорога. На прах из праха… да ещё Слеза застывшая падёт — Ну вот, наверное, и всё, Под вечер что произойдёт. Простреленным навылет жить, Как Он, простить – и на Распятье… В России этому учить — Смешнее, разве, только счастье. «Орать умеет и дурак…» Орать умеет и дурак, А думать очень мало: Пожрать, поспать и как Чтоб не в штаны моча бежала. Замкнуться в этих трёх «Великих» действах коль не хочешь — Считать учись до четырёх, Пяти, шести и прочих… 1 марта 1995 года И не разверзлось небо, и земля В пыль не ушла, но здесь же, Вот только грешная душа Уже без тела. Сердце Не бьётся, замерло в груди, Не движет струйки крови. И нет спасения, увы, Обители той вечной кроме. Холодный пол. Подъезд. И ты лежишь убитый, А в это время кто-то ест Или сидит, вином упитый. Страна потерянных надежд, В которой всё аукцион, Где покупают даже честь — Дороже чтоб продать потом. Вот угораздило родиться С талантом и умом, как сетовал Великий Пушкин, им б гордиться — Так нет, убили, как и этого. Страна потерянных надежд И нищеты от пуповины, То ль безрассудство это, то ли крест? Не знаю, но точно середины, Той золотой, не изберёшь, Ей на Руси вовек не жили. Ещё неведомо, что обретёшь, А цену в жизнь вновь заплатили… О надежде
Кого-то вновь она обманет, Кому-то счастье принесёт. Она порой слегка лукавит, Порою просто откровенно лжёт. Но притягательна. Соблазна Так преисполнена она, Нас интригуя разно, Всё ж обольстительна всегда. А что ещё нам остаётся В минуты те и дни, Когда всё рушится и бьётся И в помощь ни одной руки?.. Она, как струйка света, Спускалась тихо с облаков И помогала до рассвета Те сделать несколько шагов. Благословенна будь вовеки! И во смиренье, и в грехе Не забывай о человеке — Он так нуждается в тебе. А если вдруг ты опоздаешь Или однажды не придёшь — Случится то, что не исправишь, Отдав, вовеки не вернёшь. «Утро и вечер…» Утро и вечер. Ночь и рассвет. Тихие свечи, Медленный снег. Я не выпью – пригублю, Я не трону – коснусь, То дыханьем, то грустью До тебя наклонюсь. Это старая драма: Он и она, В ней ещё одна дама, Под вуалью – судьба. Вновь готова интрига, И закручен сюжет. Чьё же сердце разбито? Дать осталось ответ. Ждать недолго, время Тайну отдать — Кто же снова поверил, Чтобы только страдать? Я не выпил, не выпил… Хотя, Бог свидетель, бы мог В ночь небесной молитвы, Ниспадающих звёзд. Снова утро и вечер, Потом ночь и рассвет. Белые тихие свечи С огоньками, Как медленный снег. |
