С приближением к Двери Грох всё меньше себя контролировал и, кажется, готов был положить нас всех (и умереть самому), только бы добраться до цели раньше Лоренса Дрейка. На поиски Двери он потратил пятнадцать лет, и его можно понять, но вот я умирать вовсе не планировал.

Да и стоит ли вообще вступать в дра?..

— А ну стоять!! Оружие на землю! — раздался из-за наших спин громкий бас. — Одно движение — и я прострелю затылок!

Бас принадлежал Шраму.

***

Я медленно поднял руки и обернулся — Шрам, Самуэль и Яхонт стояли у леса, в двадцати метрах от нас, сжимая в руках редкие в Первом мире огнестрелы. Ничего особенного: обычные охотничьи ружья, которые могут дать осечку в самый неподходящий момент… но если уж попадут, мало не покажется.

Мы оказались между молотом и наковальней: с одной стороны — дикие во главе с Большим Амой, с другой — носороги с ружьями. К счастью, пока что без Лоренса Дрейка..

Грох дёрнулся было, чтобы прострелить из Электрического одного из надзирателей, но я тихо прошипел, останавливая его:

— Не надо, Грох! Нас тут всех положат… У меня есть план. Повторяй за мной.

Я первым бросил на землю нож № 23 и, подняв руки, медленно пошёл по дуге, уходя с линии атаки диких. Шрам внимательно следил за движениями сектанта, держа меня на мушке. Кажется, сейчас он и не думал о каких-то там дикарях с дубинками, бегущими через Воронку.

Несмотря на испуганный шёпот Яхонта, пытающегося указать на Большого Аму, Шрам продолжал целиться точно в меня.

— Ну что, Шрам, — расхохотался я, отвлекая внимание носорога. — Вот мы и встретились… Что ж не стреляешь? Лоренс Дрейк запретил?! Прямо как тогда, в Молельной Храма, когда мы глумились над вашими святынями!

Грох понял мой замысел и, бросив Электрический щелчок, медленно отошёл в сторону. Дрожащие руки Яхонта увели ствол ружья следом за октопусом. Стефану ничего не оставалось, кроме как последовать примеру Гроха: его на мушке держал Самуэль.

— Дрейк мне не господин! — злобно проговорил Шрам, всё больше багровея. — Я лично изуродую твою нахальную рожу, тварь, и засуну…

— Ты тупое животное, Шрам, — продолжал издеваться я. — Лоренс Дрейк и пальцем меня не позволит тронуть. Ты всего лишь пешка. Жалкая никчёмная пешка в большой игре, способная только выполнять приказы и получать по своей тупой башке!

Здоровяк всё больше походил на помидор. Его уродливый шрам, пересекавший лицо, налился кровью и, кажется, вот-вот готов был разорваться, вновь открывая старую рану. Татуировки под рубашкой зажглись алым, а ружьё — такое маленькое в непропорционально огромных ладонях — ходило из стороны в сторону.

— Ущербный, жалкий и тупой, — продолжал накидывать я. — Ты для Лоренса Дрейка — лишь пушечное мясо. Он поднимется по службе, а вы так и продолжите гнить в Первом мире… Разве что Самуэль сможет вылезти из дерьма. Но только не ты, Шрам.

Этого Шрам выдержать уже не мог.

Заорав почти также громко, как главарь дикарей, он хотел было нажать на спусковой крючок… но крупный булыжник, прилетевший от Воронки, едва не выбил ружьё из его рук. Удар пришёлся точно в мощную грудь здоровяка. Разорвав рубаху, он оставил на коже огромную гематому. Шрам зашатался, но на ногах устоял. Его ошалелый взгляд застыл на диких так, словно он только что их увидел.

Со стороны Воронки раздался нечеловеческий крик. Теперь Большой Ама (судя по всему именно он бросил камень) и думать забыл о каких-то там чужаках, благоразумно уступивших ему дорогу. Его маленькие глазки горели злобой и видели только его, крепкого человека, неделей ранее решившегося бросить ему вызов.

Ему, главе всех племён диких!! Большому Аме!

Нет, такого Большой Ама потерпеть никак не мог. После ничейного исхода их прошлого столкновения с этим человеком, власть Амы и без того пошатнулась: дальний клан диких, живущий неподалёку от Двери, покинул объединённую армию. Пришлось перебить всех мужчин взбунтовавшегося племени… Но однажды сил у сторонников Амы может не хватить. Здесь, перед небольшим отрядом верных ему соратников Ама должен убить наглеца со шрамом, пересекающим наглое красное лицо.

Убить, оторвать голову и бросить её в центр священной воронки, чтобы больше никто не смел идти против него, Большого Амы!

***

Шрам всё-таки выстрелил. Не в меня, в Большого Аму. Инстинкт самосохранения возобладал над злобой.

Пуля пробила толстую кожу и застряла где-то в районе ключицы дикого, не нанося ему видимого урона. Размахивая дубинкой размером с половину Яхонта, Большой Ама стремительно приближался к противнику. Тогда Шрам отбросил ружьё, выхватил из ножен мачете и, раскаляя лезвие до предела, рванул навстречу дикому.

Самуэль и Яхонт не знали, что и предпринять. С одной стороны, нужно остановить еретиков, с другой — помочь боссу справиться с Большим Амой. Пока нервный Яхонт соображал, Самуэль сплюнул и всё-таки выстрелил в Мясницкого — устремившаяся прямо в сердце пуля ударилась о бронированный плащ и, расплющенная, упала на траву. Стефан ойкнул и принялся шарить рукой под плащом, проверяя, нет ли крови.

Самуэль снова прицелился.

— Пригнись! — крикнул я Мясницкому, но на этот раз ружьё выдало осечку. Потом снова и снова… в итоге Самуэль, чертыхаясь, присел на корточки и стал разобраться со спусковым механизмом.

Яхонт был на грани истерики. Его руки дрожали, из глаз текли слёзы, однако он всё-таки нажал на спусковой крючок. Больше рефлекторно, нежели сознательно…

Мимо!

Вылетевшая из ружья пуля прошла высоко над голой Гроха и даже не задела верхушек деревьев. Звук выстрела окончательно перепугал Яхонта. Выронив ружьё и отчаянно закричав, надзиратель побежал в лес.

— Уходим! — скомандовал Грох и, подхватывая Электрический щелчок, бросился к воронке в обход диким. Мы последовали за ним.

***

Дикие предпочли не нападать на вооружённых игроков без своего вожака, который в этот момент отстаивал статус в поединке против Шрама. Они остановились за несколько десятков метров от дерущихся здоровяков и принялись активно болеть за своего лидера, крича что-то нечленораздельное и потрясая толстыми лапами.

Во всей этой суматохе я совершенно забыл про нож № 23, брошенный рядом с Воронкой…

Я мерил шагами кабинет и усиленно думал, задействовав все мозговые ресурсы и отстраняясь от эмоций.

«Стягивай силы», — приказал Коллекционер…

Неужели старик действительно считает, что у сектантов есть хоть какие-то шансы сбежать?

Вряд ли.

Просто хотел меня поддеть. Усомнился в том, что Лоренс Дрейк, будущий инквизитор-протектор нижних миров, сможет поймать какую-то там троицу сектантов, и хотел посмотреть на реакцию!

Коллекционер такие штуки любит — об этом надо помнить.

Конечно, еретики далеко не такие идиоты… Во всяком случае, они куда сообразительнее тех, кто достался мне в подчинение. Как следует из личного дела октопуса, Грох — довольно опасный сектант со стажем подпольной работы в несколько десятков лет. Да и Отмеченный показал себя как совершенно отмороженный боец. Сначала сбежал из космической тюрьмы Клавдия, затем, имея первый ранг, преодолел километров двадцать по древнему ночному лесу, населённому киборгами, дикими и хищниками… А это, уж поверьте, многого стоило!

Что касается третьего, сбежавшего не так давно раба по имени Стефан Мясницкий, ничего определённого я сказать не мог, кроме того, что он, как и Отмеченный, имел просто до смешного низкие ранги. Вот и получается, что реальную опасность представляет только Грох. Сейчас октопус находится не на своей территории. Он не мог перетащить на северо-запад опасные артефакты-ловушки, да и вообще сколько-нибудь большое количество оружия… Межпространственный мешок доступен только красному направлению Гремучей змеи. Грох имеет жёлтое, а Отмеченный даже с баффом на четырёхкратное увеличение опыта совершенно точно не мог набрать необходимый для этой способности третий ранг.