— Она была бы счастлива, зная, что ты — истинный легионер Уэйстека, Блексворд Тангер, а не трус. –

— Тогда давай по скорее со всем этим заканчивать. Не хочется мне видеть Ису, в виде вурдалака. — ответил Блексворд, высвободившись из хватки Орина. Успокоив свой гнев, она оба уставились на Эльнору, которая вот-вот была готова толи расплакаться, толи рассмеяться.

— Вы такие наивные — выдала она — Это (она рукой указала на арки) Древние арки, через которые может пройти лишь живой и неосквернённый. В последние годы войны, которой окончилась четвёртая эра, было принято решение, запечатать сердце Зиккурата от воздействия Ненасытного. У этого ублюдка, что нас сюда скинул, есть альманах, если он проведёт последний ритуал, всё когда ибо мёртвые встанут на сторону ненасытного и мором пройдутся по земле, маршируя к цитадели Эдхута. –

— Тогда чего мы ждём? — спросил Тангер

— Эти арки заставят вас пережить прошлое, настоящее и бедующее, мы умрём, но не сможем пройти. — леди Айвенворд поникла и села на колени, прижимая руки к вискам, нервно всхлипывая

— Есть легенда… — начал Орин. Эльнора посмотрела на него и огрызнулась

— Не начиная СтоннКассел! Я — некромантка, какой от меня толк, я же не смогу вас воскресить как живых людей! — и еле слышно добавила -

— Прости, Эйдэн. –

— Есть легенда, что в жилах всех СтоннКасселов течет кровь дракона. И если умирает СтоннКассел, рождается дракон. Мой отец, Эврадар, рассказал мне, о моём рождении. Я родился мёртвым, почти не дышал. Он окропил мои губы каплей крови дракона и тогда я вдохнул, прорезая свои лёгкие первым воздухом. Не знаю, верить ли его словам или принять за семейную легенду, но раз мы здесь, дабы спасти этот мир, то я сделаю всё возможное. — он протянул её руку, она робка поднялась и непонимающе спросила

— К чему это? –

— К тому, если мне и помирать, то только рядом с товарищами, который знают меня как облупленного. — Орин улыбнулся, и Эльнора почувствовала давно забытое ощущение. Тепло.

— Было, есть и будет. — произнесла Эльнора, стоя перед аркой, что была изящно и тонко выточена из белого камня. Нужно было отметить, что здесь работали руки прирождённого мастера, так как с какой изящностью, красотой и точностью при написании завитков и орнаментов были выполнены три арочных прохода, не могли не поражать до глубины души. Белый камень, обработанный киркой, восходил вверх. Завитки первой арки, словно корни векового дуба шли к низу, символизируя привязанность к корням и бремя прошлого на плечах, что выражалось в черепах, изображенных у самого основания арки.

Первый проход закрывала пелена, похожая на туман, дым костра или курительной трубки, что ни как не мог высвободиться и медленно витал, как будто запечатанный в стеклянном сосуде. Пелена шелохнулась, как только к ней подошли Блексворд и Орин.

— Саул'тар'Мейлар — река времени, судьбы и предназначения. — прошептала она.

Эти вещи редки, до такой степени, что артефакты данного типа встречаются лишь в трёх уголках мира. Они опасны, они способны уничтожить человека, оставив лишь пустую оболочку, пускающую слюни. Такие вещи могут перенести туда, откуда невозможно вернуться, где вполне реально получить ранение и умереть. Они способны проникнуть в глубину подсознания, вытаскивая самое сокровенное и больное, заставляя страдать и испытывать боль, которую мало кто может стерпеть.

— Их создавали с надеждой, что ни один приспешник Ненасытного не сможет пройти к сердцу Зиккурата, когда последний старый бог осквернил последний альманах, написанный в Эш’Хайгаре. Эти артефакты, как бы сказать — она задумчиво почесала затылок — меняют тех, кто пройдёт сквозь них. Они показывает цель, к которой необходимо идти, как я слышала, река времени позволяет увидеть предназначение. —

— Дамы вперед? — улыбнулся Блексворд. Эльнора недовольно зыркнула на него, прожигая взглядом.

— Что же, пора вспомнить — проговорил себе под нос Орин, когда они одновременно шагнули в белую пелену.

Вспышка…ещё одна… и ещё одна, сотни тысяч вспышек, раз за разом они ослепляли разум, ослепительные, как молнии во тьму, они били раз за разом. Ещё одна вспышка, мигнуло, зашипело и ударило с дикой силой, оглушая.

Это был первый Блексворда Тангера, бастарда Ааронта Тангера. Осада замка, дело не простое, но подкрепление подоспело в самый разгар боя, когда нападавшие штурмовали цитадель Аркбека. Силы чёрного легиона, что взял на себя основной удар были изрядно подточены, защитникам Аркбека воздавалось должное, они стояли насмерть, боясь, зубами отпевая молитвы, но они стояли, зная, что отступать некуда. Лязг мечей, крики, стоны, ноты боевых рожков раздавались на лиги от места боя.

Легионеры подкатили таран, для того, чтобы ворваться в главный зал цитадели. Защитники осыпали их стрелами, камнями, кипящей смолой и маслом, но солдаты Уэйстека раскачали таран, с яростными криками и кличами, они ударили раз. Ворота цитадель сотряслись, но продолжали стоять. Чёрные легионеры, занятые раскачкой тарана, падали под градом стрел и камней, на смену им приходила, как говорили в Уэйстеке, «свежая кровь». Таран вновь ударил. Ворота покосились под мощным ударом и заскрежетали. Ещё один удар и яростный клич оглушительно пронёсся по округе, когда ворота разломились в щепки под натиском солдат протектората.

Блексворд одним из первых вбежал в зал, вооруженный своей верной клейморой, он застыл на месте, осознавая, что это давным давно прошло. Столы пировального зала Аркбека были перевёрнуты и использовались как баррикады, в сердце крепости остались немногочисленные солдаты, верные своим господам из помещичьего рода, что взбунтовал несколько баронство против рода Тангеров. «Как же давно это было» думал Блексворд, молясь, что его не заставят повторять того ужаса, что он когда-то совершил. Время застыло. У главного стола собралась вся семья барона, что погиб на стенах своего имения. Три девчонки, мать семейства и сын, который был юношей.

«Давай Тангер! Уничтожь бунтовщиков! Вырежи всю семью предателя! Пусть они узнают гнев Уэйстека» Блексворд застыл как вкопанный, когда перед его глазами пронеслось то, что он когда-то сделал. Кровь застыла в его жилах, когда мигнула вспышка. Он вновь рубил. Взмах и кровь окропила его лицо. Девушки кричали, солдаты умоляли оставить их в живых. Взмах и кровь окропила его лицо, жена барона смиренно приняла смерть, как старого друга. Взмах и кровь окропила его лицо, когда он убил их всех…

— Нет — прорычал он, понимая, что ярость захлёстывает его. Он совершил достаточно ошибок, слепо следуя зову битвы, прикрываясь тем, что он исполнял приказ.

— Нет… — вновь повторил он — Нет! — зарычал он, взмахнув клейморой по часовой стрелке. Легионеры что шли бок о бок с ним, накинулись на него, как волкодавы на волка, который пробрался в псарню. Крутясь как волчок, он не давал им шанса подойти к себе и как-нибудь навредить. Он рубил, резал, колол, но не подпускал солдат к семье барона. Один из чёрных легионеров исхитрился и сбил с него шлем, незамедлительно приняли участие лучники. Одна из шальных стрел врезалась ему прямо в шею, застряв в ней. Захлебываясь собственной кровью, он слышал

— Ты — легионер. Блексворд Тангер. А легионер не имеет право слепо следовать приказам и позволять яростному гневу управлять собой. Теперь ты это знаешь, ты готов идти дальше… -

Эльнора была юной девой, когда некроманты прошлись по землям Сайн-Ктора огнём и мечом, поднимая мертвых, не оставляя целого клочка земли за собой. Она была горячей, смелой и местами безрассудной. Партизанский отряд, в котором она состояла, разбили рыцари на мёртвых конях. Когда она была готова умереть от меча их предводителя, она увидела, как он протягивает её руку. Его звали Бранкаас, Император Некромантов, Первый Повелитель Мертвых. Великий полководец мертвых влюбился в простую дочку простого помещика, сделав из неё бессмертную леди, которая должна будет быть с ним, до скончания времён. Она ненавидела и любила его одновременно. Ненавидела за то, что отнял у неё право умереть так, как она пожелает. Любила его так, как может любить только самая верная жена, прощая ему абсолютно всё. Как же она была глупа, следуя за ним по пятам, обучаясь всем нюансам и прочим уловкам некромантии, поклонение которой стола похожее на культ. Она убивала, щадила, играла, но не жила как прежде, чувствуя хоть что-то. Она встретила его. Эйдэна СтоннКассела Четвёртого этого имени, сына Альвевы Пятой.