Айдан обратил свой взгляд к небесам, они молчали. Звёзды отзывались холодом, а чёрно-синее небо безразлично молчало. Все воспоминания отзывались колкой болью в груди, скулы начинало сводить, а душу выедала чёрная грусть и злость. Пустота, которую сейчас нечем и некем заполнить. Пустота, которая окутывает, сжимает настолько сильно, что не остаётся ничего, кроме как ждать, пока она сжимает кости и разъедает душу — Потому что они любили тебя — раздался знакомый женский голос, позади. Айдан стоял на краю башни, позволяя ветерку обдувать его лицо. Сейчас он не хотел к ней поворачиваться, он вообще подмывал прибить её, однако, чувство чести и долга не позволяли ему этого сделать. -

Пришла позлорадствовать? — спросил он, после недолгого молчания. Её присутствие действовала ему на нервы, он непроизвольно сжимал кулаки до боли, чтобы утихомирить гнев. — Посочувствовать. — ответила Айзора, облокотившись на зубец башни.

— Это банально, но я любила Мартина, он отвечал взаимностью, какое-то время, пока не встретил Лару. Я возненавидела его и её. Я, как бы это глупо не звучало, тоже хочу счастья с тем, кого люблю. Когда мне рассказали про тебя, разные байки, факты, когда я узнала, что ты сын Мартина… — она осеклась

— К тебе, я тоже питала ненависть. Ты же сын Лары! Но, увидев тебя, ненависть прошла, ты не похож на своего названого отца или мать. Но, судя по твоему рассказу, твоим словам, и действиям, ведь ты накинулся на моих людей, как только мы по глупости оскорбили Лару и Мартина… Ты любишь их, а они любили тебя. Знаю, моё сочувствие тебе вряд ли поможет, но я скорблю вместе с тобой, я даже извинюсь за своё глупое поведение, и моих людей тоже. — Айзора скрестила руки на груди. Вряд ли он именно это ожидал услышать, но гнев и злость отступили, а им на смену пришло неприятный осадок и паршивое чувство вины.

— Я тоже виноват. Я должен был просто поговорить, а не напивать и кидаться на ваших людей. — Айзора решилась подойти к нему, встав в двух шагах от него, плечом опираясь на зубец башни. Айдан обернулся и посмотрел на неё, взглядом он прошёлся от его лица до стройных ног. В голову лезли не очень хорошие мысли, даже неприлиичные. «Проклятие! Не нужно было так напиваться, о чём ты думаешь идиот! Это же глупо, глупо! Ты только что хотел её прибить!» Невольно Айдан отвёл стыдливо взгляд. Незамеченным это не осталось, и Айзора подошла в опасную близость, положив свою тонкую руку на его плечи.

— Раз уж с тобой мы не враги, то, почему бы нам с тобой не помириться? — она лукаво улыбнулась, положив вторую руку, на руку Айдана. Парень молча отстранился и помотал головой. Айзора настойчиво сделала шаг вперед. Несколько сантиметров отделяли их друг от друга.

— Не могу. — прошептал Айдан, понимая что он хочет этого. За это ему было так стыдно, что весь он покраснел. Однако пьяный дурман продолжал дергать за ниточки, заставляя податься вперед и обхватить руками её талию, прижавшись к ней всем тело. Айзора ахнула, и положила свою руку на щеку Айдана. Парень вдыхал её аромат. Свежий, напоминающий лавандовое масло

— Или не хочешь? — спросила Айзора, проведя по его лицу двумя пальцами. Она будто бы издевалась над ним, чуть подав губы вперед. Айдан закусил нижнюю губу, проведя руками по её спине, она в ответ, словно нарочно, приподняла правую ногу. Айдан удержался, когда она провела левой рукой по его груди. Он положил руки на её плечи и мягко отстранил её от себя. Айзора приоткрыла томные глаза и удивленно сделала несколько шагов назад.

— Я верен другой — Айзора отстранилась от него, поправляя волосы. Айдан, за неимением хорошей бороды, а небольшой щетины, почесал затылок

— Хорошо, что верен. Спокойной ночи, не беспокойся, я, и мои люди больше не станем распускать слухов. — раздосадованная Айзора кивнула и, накрутив белый локон волос на палец, ушла. В душе парня остался неприятный осадок, а с каждым мгновением, ему казалось, что всё это дурной сон, поэтому он направился в казарму.

На этот раз ему снилась не пристань. Ему снилось нечто другое, нечто приятное, что грело все тело, грело душу и сердце. Во сне, слышал слова, некогда сказанные Сейной. «Уйдешь на войну, найдешь там кого-нибудь, а мне сидеть у разбитого корыта» или «Я тебя не ревную, но на войне всем жить охота, и хочется оставить после себя хоть что-то, как в той песенке: Слышишь звон легионерских лат? На войну спешит солдат! Прочь, девчонка, кыш с дороги! Уноси скорее ноги, А не то прижму к груди! «Жми, родименький, не жди!» На смену темноте, пришло Сейна, одетая в единственную сорочку. Вот этому Айдан был несказанно рад. Она кружилась вокруг него, вилась на его шее, а вокруг царила красота, рядом протекала река, а они стояли под цветущей ивой.

Идиллия продлилась недолго. Лазурное небо, без единого облака сменилось на кровавое зарево, с дымом пожаров. Ива в минуту умерла, река окрасилась кровью, а луга стали чёрными, словно угли. На руках Айдана лежала Сейна, её бездыханное, окровавленное тело, а руки его были омыты по локоть в крови. Он истошно закричал, пытаясь разбудить возлюбленную и самого себя, но все было четно, осталось смотреть, как кровь стекает с его губ, а мертвые и холодные глаза глядят вдаль…

Айдан не думал, что будет скучать по простому легионерскому утру. Когда рань при рань звучит труба, в казармы врываться старший легионер и громко, словно он говорит с трибуны, кричит

— Легион подъём! —

По прозвучавшей команде лейтенанта Нилла Амелиона, легионеры вмиг соскочили с каменных коек, надели доспехи, и выстроились в ряд. Голова Айдана раскалывалась, но он, по отработанной за несколько лет тактике, сумел быстро обмундироваться и стоять по стойке смирно. Запах перегара ожидал оставлять лучшего, так ещё вчера и бани не было, а значит, и не было возможности стереть слои грязи с тела. Айдан поморщился, помотал головой и выругался про себя, когда увидел Терона и Корра, которые, словно сонные мухи только-только надевали сапоги. Младший лейтенант Амелион завидев это, злостно похохотал

— Близняшки, чего медлим?! Быстрее, быстрее! — под его рявканье, близнецы оделись за две с половиной минуты — Долго Мейстланды, слишком долго, но ничего, вы там, в Амхаре, в своем дворце из слоновой кости, привыкли, что вас обувают и одевают, но вам повезло, каждый день моих тренировок сделает из вас настоящих легионеров! — Амелион вышел в центр скалистой казармы и громко отдал приказ

— Легионеры-ы-ы! См-и-и-и-и-р-р-р-но! Вольно! На тренировочную площадку, ш-а-а-а-а-г-о-о-о-м, марш! — отточено и быстро легионеры развернулись к выходу, и строевым шагом вышли на свет.

Началось всё с разминки. Тот, кто плохо разминался, бежал десять кругов по периметру крепости, тот, кто отлынивал, принимал упор лёжа. Вот и Мейстланды попал во вторую категорию, так же как и Айдан, когда лейтенант учуял перегар.

— Раз! — прокричал лейтенант, присев на корточки, рядом с близнецами, когда те отжимались. «Ох, лейтенант, как стану старше тебя по званию, так отвешу такой пинок, быстрее дракона полетишь!» Терон скрипел зубами, но продолжал отжиматься. Читая его мысли, Корр думал: «Может жечь его, втихаря, а? Ну там, пал смертью храбрых, вражеский маг поджёг, сам видел!» Айдан превозмогал головную алкогольную боль, синхронно отжимаясь с близнецами. Но Айдан припомнил, когда тренировки проводил сержант Браун, вот у него легионерам приходилось страдать, ведь вина одного, переходила на весь отряд, а потом весь отряд выражал совместную благодарность тому, кто провинился или слишком долго думал.

Спустя пять десятков отжимания, криков и насмешек, лейтенант поднял троицу, затем скомандовал легионерам строиться.

— Бегом, десять кругов по периметру стен! Бежим большим отрядом, раз, два, раз, два! — легионера выстроились в десять черепах, десять на десять. Десять кругов пробегала одна черепах, затем другая. Пока одни бегали, другие тренировались фехтованию