— Заканчивай это представление. — Хэйвон лишь кивнул, поправил шлем и повязку, а затем двинулся к старику. Его ни кто не слушал, его хриплые стоны хоть и были слышны, но ни кто не трепетал перед ним, и не внемли его словам, будто он был здесь один. Неожиданно старик закашлял и отхаркнулся кровью, захрипел и свалился с помоста. Хэйвон отринул от него, старик был совсем лысым и тощим, облачён в тряпки, а ребра были видны в ужасающих подробностях, словно этот человек был чем-то болен, гнойные наросты на его теле свидетельствовали о том, что он страдал. Хэйвон наклонился и перевернул его тело, теперь перед ним предстал иссохший труп с серой кожей и чёрными дырами вместо глаз.

— Боги, это невозможно, человек так быстро не разлагается… — проговорил подошедший Кастор, закрывая нос от зловония, что исходило от тела

— Надо звать магов — ответил Хэйвон. Он не заметил, как единственная блоха, что осталась жива на этом старике, прыгнула ему на ногу, а затем быстро перебралась куда-то под табард.

Ночь опустилась на Кинхарт. Луна восходила всё выше, освещая своими серебряными лучами улицы города. Стражники несли дозор группами по пять человек, трое из них держали факелы, двое были стрелками. То тут, то там слышался вой собак, расходящийся в ночи, эхом завывая на ветру. Где-то там, под городом, в канализациях скрывались банды контрабандистов, под командованием бывшего командира красного легиона, лорда-изгнанника Рендона Пэтрота.

Старый зал, в котором находилась самая крупная банда, состоящая из бывших стражников и легионеров, напоминал наброски дворцового зала. Золотая люстра со свечами, камин, в котором потрескивали поленья, знамёна рода Пэтрота — белые вороны, свисающие с кирпичных стен. Всё напоминало некую пародию на императорский зал. Сейчас, глава всего это сборища, Рендон Пэтрот, стоял, склонившись над картой города. В правой руке он крутил нож, выбирая очередную цель. Это казалось привычкой, которую он отрабатывал годами.

Его людей можно было охарактеризовать как сброд. К нему шли все, предатели, сбежавшие преступники, дезертиры и перебежчики. Однако именно Пэтрот руководил сетью поставки рабов и наркотиков из Империи в другую любую страну. В его руках были средства, с помощью которых можно свергнуть нынешнюю власть. К чему Пэтрот стремился многие годы. Он потерял отца, брата, мать, дядю и сестру, все они умерли за империю, но народ запомнил их как предателей, а героями стали СтоннКасселы, как всегда, и это бесило Пэтрота до такой степени, что ему хотелось кричать и сдирать с себя кожу. Но сейчас он был спокоен. Как только император и его сыновья умрут, он получит власть не только над империей, но и над великими родами. А позже, он сделает так, что от империи не останется ничего.

— Лорд Пэтрот? — обратился к нему недавно вошедший легионер. Глава контрабандистов кивнул.

— Как вы и говорили. Князь Джейстена скоро отправит послов, вместе со своей дочерью сюда, в Кинхарт. Наши информаторы говорят, что император желает женить своего сына на ней. –

— Да. Это наш шанс. Как только Джоанна Мейнголд окажется в наших руках, я буду диктовать Джейстену свои правила. Как и Сайн-Ктору. Вы уже поймали Сейну Элерон? — легион виновато опустил голову но ответил

— Ещё нет. Она… искусно прячется. Сегодня трое наших ребят устроят на неё облаву. –

— Доставить мне её живой и невредимой. Эдэльмира Имнари заплатит любую цену, чтобы вернуть свою дочь. Впрочем, как и князь. -

Рендон Пэтрот составил, как он считал, прекрасный план. Захватить отпрысков, пусть даже одна из них была незаконной, двух сильнейших составляющих империи, а после диктовать условия княжеству и герцогству. Лишить императора-волка поддержки, задушить его и ни в коем случае не отпускать. А затем повесить его шкуру над камином. Остановив нож, Пэтрот ловко перекинул его в левую руку и воткнул в карту, нож встал на место дворца императора.

Рынок имени Гилберта, или же просто Гилбретский Рынок, был одним из самых крупных рынков во всём Кровогорье. Находясь в столице, он занимал, по меньшей мере, два квартала. Среди народа была поговорка: «Не нашел на Гилбретском Рынке, не найдёшь ни где!» Однозначно можно было сказать, что здесь собиралась все. Начиная от продавцов овощами, фруктами и мясом, так же пивоварами и виноделами, продолжая ремесленниками, бронниками и оружейниками, не забывая про торговцев одеждами из привозного шелка и другого материала, заканчивая подозрительными личностями, которые, по всей видимости, хотели, как можно быстрее сбыть краденое. На этом рынке было все, и заплутать здесь, дело обычное, так как народу здесь было огромное количество. Здесь были те, кто просто пришёл по мирским делам, были пилигримы, путники, были даже барды и менестрели, что устраивали представления.

Человек, известный под именем Фаил Акар, шёл по рынку. Шёл гордо, прямой, солдатской походкой, левая кисть ложилась на шарообразный эфес его клинка, правая рука была свободна. Мужчина был облачён в латный серый доспех с символикой Серого Легиона. На его нагруднике был изображён оскалившийся лис. Серый плащ переливался от тёмных до светлых оттенков на солнечных лучах. Каждый его шаг, походил на строевой. Он был совсем коротко подстрижен, не носил бороды. У него был цепкий взгляд синих глаз и несколько шрамов на лице. Люди сторонились его, хотя это ему нисколько не мешало. Сюда он пришёл по двум причинам. Первую из них, было сложно объяснить. Но всё должно быть по порядку. Фаил Акар — образ собирательный, это титул. Некогда древний избранник Мираны поборовший избранника Дуратхара. Титул Героя Серого Герцогства и Серого Легиона передавался от лучшего к лучшему. Фаил Акар служил империи, служил легиону, служил Герцогу и Герцогине. Сейчас он исполнял приказ. Он должен был найти и вернуть дочку Эдэльмиры и Имхьера Имнари, Сейну Элерон. Фаил Акар знал, что, из-за побега девочки, пять лет назад, чуть не развязалась вторая Война Домов, Война Великих Семей. Только сейчас верные слуги герцогства сумели найти уже повзрослевшую девушку. Фаилу Акару поручено её защищать, а затем вернуть домой. Кончено, он её защитит, но насильно тянуть домой не станет. У Герцога и Герцогини не самые приемлемые характеры. Для него важна воля Мираны.

«Сколько? Сколько времени уже прошло? Не было и дня, чтобы я не волновалась о тебе. Но имею ли я право думать о любимом, если столько лжи утаила, и в итоге не смогу оправдаться. Чего же тогда стоит моя любовь? А принял бы ты мои чувства, узнав правду обо мне?» Сколько себя помнила, Сейна жила во лжи. Ей врали, врала и она. Дочка Эдэльмиры и Имхьера Имнари бежала из дома, она не хотела брать на себя бремя герцогини, не хотела становиться жену тому, кого ненавидела. Она ни кому не могла и не хотела верить. Она придумала легенду о том, что она сирота. Прибившись в церковь послушницей, она смогла обрести тихую гавань. Она отвыкла от интриг, забыла о том, чья кровь в ней течет, может быть так, ей было легче. Она не была святой, будучи подростком, она воровала, помогала контрабандистам, делала всё, лишь бы вырваться из грязных улиц, делала всё, чтобы забыть какие ужасные вещи она творила. Но вот, она встретила Айдана Анкита. В первый раз она видела такого честно, благородного, справедливого и простого человека. Она помнит, как он вошёл в церковь Драконов-Основателей, как они первый раз встретились, как могли говорить часами на пролёт, как в один голос казали друг другу, что хотят быть ближе, больше чем друзьями. А теперь он ушёл на войну, а она ни как не может ему помочь. Она врала ему, врала о родителях, о себе, обо всём! И она не знала, как будет оправдываться, не знала, что он испытает, когда увидит перед собой не хрупкую послушницу, которую он полюбил. Что он скажет, когда увидит авантюристку, которая способна лишить человека жизни? Она не знала. Она уже ничего не знала.

Сейна сидела в своей комнате, в Храме Драконов-Основателей. Комната любой послушницы была небольшой. Одноместная кровать с белыми простынями. Один письменный стол и стул из березы. Комод с одеждой. Одна тумбочка. Одно окно и зеркало. Окно в её комнате открывало вид на рыночную площадь. Девушка открыла его настежь. Под её окном остановилась телега, полная сена. Она услышала, как в её дверь постучались. Она подошла к двери, чуть приоткрыла её и сию же минуту захлопнула её. За той стороной громко рассмеялись