Гарет же пожаловал им звания сержантов, как одним из выживших бойцов под Кулдаром. Терон и Корр открыли им счёт в банке, как подарок от Мария. Айдан был зачинщиком этого праздника. Когда Орин спрашивал о том, как эта идея пришла ему в голову, Айдан отвечал

— Я увидел их в коридоре, он стоял на одном колене, она плакала. Я подумал и, попросил Терона и Корра помочь, те попросили Мария, а Эрвина была отведённой за все наряды. Гарет сам вызвался быть «священником». — говорил он так, словно бы и не был причастен ко всему этому. Молодоженам были выделаны отдельные покои, а в Амхаре в этот день вино и эль, вместе с подарками, лились рекою по улицам.

В зале дворца было устроен пиршество. Дориан соревновался с Тероном и Корр, и похоже, близнецы с позором проигрывали пьяные игры, так как Дориан уже выпивал шестой бочонок меда, а Терон с Корром, на двоих, допивали только третий. Аэйри увлеченно пляса с подружками, под песни, что без устали играли барды, а уж когда заиграли «Последний пляс в тенях», казалось от хора все тех, кто пел, потолок дворца упадёт на их головы. Хелена о чем-то усердно спорила с Арианой и Эрвиной, пока Каллина и Адриана присматривали за Артуром и Ричардом. Юные наследники разыгрались и сейчас стук их деревянных мечей был слышен то ту то там.

- Ты потанцуешь со мной? — спросила Сейна, уже порядком захмелевшая от вина.

— Не, я не умею — проворчал Айдан, но девушке ухватила его за руку и повела танцевать. Они плясали и смеялись. Кружились в объятых друг друга, весело хохоча. Только вот он оттоптал ей ноги, на что девушка потом жаловалась, но без обиды, а наоборот, с весельем. Глаза девушки стали масляными и всё больше она налегала на вино, пока не уснула прямо за столом. Взяв её на руки, Айдан отнёс её в покои и уложил на кровать.

— Я совсем не много выпила — устало и болезненно прохрипела она

- Ага — говорил Айдан, вспоминая, что сам выпил пару раз, за здоровье Вала и Сураны. Больно простонав и свернувшись клубком от боли в животе, девушка прошептала

— А мы с торбой сыграем свадьбу? –

— Конечно — отвечал он, укрывая её одеялом

— Такую же веселую? С танцами, песнями, выпивкой и клятвами? — поинтересовалась она, лукаво улыбаясь. Он поцеловал её в лоб и погладил по плечу

— Конечно — вновь отвечал он. Сейна уснула, а он был рядом с ней.

Альва встрепенулась, когда увидела Орина. Нервно повиляв хвостом и помахав крыльями, зверь успокоился, когда ездок потрепал её за ухом. Общение между Орином и Айданом как-то сразу не заладилось. Может быть, Айдан и понимал, почему он так поступил, но Орин не отвечал на вопросы, лишь молчал, изредка выдавая, что так нужно было поступить.

- А ведь тебе нужно было рассказать всем, да? Раскрыть тайну, геройствовать, не так ли? — спрашивал Орин, внимательно осматривая Альву

— Я сделал то, что должен был — отвечал Айдан, промазывая раны грифона специальной холодящей мазью.

— Нет, ты сделал то, что считал нужным — злобно отвечал Орин.

— Да? Скажи, а разве ты не так поступил? — Айдан подошёл к нему в плотную, заглядывая в глаза. Желваки на лицах обоих дёргались и дрожали.

— Я сделал это, чтобы защитить тебя и свою семью. Падший охотился за тобою, да что Падший, сам Ненасытный! — прорычал Орин. Кровавая пелена застелили глаза Айдана. Он схватил его за грудки в мгновение ока прижал к теснее, глаза его обезумели и сейчас горели от ярости.

— Тебе всё нужно было сделать по своему. Ты не рассказал ей, потому что считал, что ты один можешь поступать правильно! Я же ведь твой сын, чего ты ожидал? Я тоже поступаю так, как считаю нужным. Я не собираюсь не перед кем оправдаться, даже перед тобою — Айдан отпустил его. Альва невольно пригнулась у земле от злость, что источал ездок.

— Скоро всё закончиться — проговорил Айдан, поглаживая спину Альвы.

— Честь, право и кровь? — спросил он

— Честь, право и кровь. — отвечал Орин

Первый день зимы вскоре должен был настать. Армия Лоренц уже пересекла Перевал Странника и штандарты в тридцать тысяч стояли и реяли на амхарских полях. Балкрас Бронегрыз ждал. Через три дня состоится на Рот-му’у’гаалок. Через три дня будет вершиться судьба империи Кровогорья.

Для Айдана были изготовлены лучше доспехи из мифрила, способный выдержать жар дракона. Дориан лично руководил их ковкой и гном с удовольствием вручил их брату по оружию. Марий вручил ему клинок из адамантита, что хранился в сокровищнице Амхары. Меч, не способный заржаветь или затупиться. Отблеск красной стали в огнях факелов был прекрасен. Лезвие имело длину в три локтя и было бритвенно острым, рукоять была обвита добротной кожей, гарда являлась плотным перекрестием, а эфес из белого камня, был выполнен в виде головы грифона. Ножны, в которых он покоился были позолоченными, и выдублены из шкуры северного тура.

По традиции, на Рот-му’у’гаалок позволялось брать одно оружие. «Лишь меч и щит» решил Айдан. Дориан, как гном годами работавший в кузне и повидавший много чего за два века, подобрал ему добротный каплевидный щит, с магическими рунами, способный защитит от меча и огня. По настоянию Арианы, на щит был нанесён герб СтоннКасселов. Крыло грифона и дракона, рассечённые мечом. Через три дня всё могло закончится. Перед тем как идти спать, он обратился к Орину

— Если я погибну, сделай всё, чтобы закончит эту войну — Орин пожал ему руку, взявшись за предплечье.

— Даю слово — сказал он.

Ночь не обещала ничего хорошего. Провинция давно покрылась снегом, принесённым восточным ветром. Белое покрывало холода уже окутало землю. Но скоро снег станет горячим от пролитой крови. Так всегда бывает, когда льётся кровь.

Сейна заперла дверь их спальни на ключ. Её ноги предательски подкашивались, а коленки дрожали, когда она переворачивала ключ в замочной скважине. Айдан сидел на кресле и протирал лезвие новообретенного клинка. Но не сразу понял, что ему делает массаж. Плечи отозвались приятной слабостью, а из груди вырвался удовлетворительный стон. С щелчком вернув меч в ножны и оставив его на кресле. Он поднялся и Сейна аккуратно повела его за собою, к постели. Лишь сорочка была на ней, ничего более. Девушка игриво, словно пританцовывая стянула её с себя и сейчас стояла перед ним абсолютно нагая. Она изумилась, когда Айдан застыл как вкопанный, с выпученными глазами любуясь её телом.

— Сейна… я ведь… я никогда — он весь покраснел и сейчас был подобен красному дракону! Сейна весело улыбнулась и подошла к нему в плотную, расстёгивая пуговицы камзола.

— Ну ты же не прикажешь стоять мне одной и голой? — «Плутовка!» а ведь она специально так говорить.

Айдан быстро снимает с себя камзол с рубахой и девушка удивлённо вздыхает, проводя пальцами тонкой руки по многочисленным шарма на его теле. Красивый торс, покрытый порезами и ссадинами. Широкая грудь, пересечённая тремя страшными рубцами. Девушка невольно охает, когда Айдан подхватывает её на руки и улаживает на мягкие перины их ложе.

— Айдан… — так нежно и ласково произносит она. Ведь только любящая женщина может так произносить имя любимого ею человека. Глупо наверное, но сейчас у Сейны в животе танцую легионы бабочек, и вся она сгорает от нетерпения. Она конечно не ожидала, что Айдан не искушён в этих делах, но ей плевать на это, ей хочется быть с ним, ей хочется почувствовать его, то как их тела соединяться, потому что им и не стоило разъединиться. Губы Сейны, полные и алые, кажутся Айдану самым сладкими и самыми желанными.

— Я хочу тебя — произносит она, ногтями до красноты впиваясь в его спину. Айдан покрывает поцелуями её шею, затем грудь и живот. Она до крови прикусывает губу, чтобы не застонать достаточно громко, чтобы их услышали. Девушка обхватывает его и перевернувшись, оказывается сверху.

Парень охотно прижимает её к себе, губами прижимается к е шее, а затем не выдержав, целует, крепок и долго, и отрывается они друг от друга, только чтобы набрать воздух в лёгкие. Их плоть изнывает от сладкой истомы там, где они касаются друг друга.